Сравнительный анализ образа Медеи Еврипида и Сенеки

Введение

Образ Медеи – один из самых сложных и противоречивых в мировой литературе. Каждый писатель мог подобрать именно ту вариацию основного сюжета мифа о Медее, которая лучше всего воплощала в жизнь его идею.
Само происхождение Медеи необычно. Ее дед – блистательный Гелиос, великий бог солнца, отец – колхидский царь Ээт. Матерью Медеи называют или кавказскую нимфу Астеродею, или океаниду Идию, вторую жену Ээта, или покровительницу колдовства Гекату. В последнем случае уместно говорить, скорее, о духовном родстве, так как Медея была жрицей богини ведьм.
Разные варианты мифа указывают противоположные мотивы действий жрицы Гекаты. Первая версия: Ясон своим клятвопреступничеством оскорбил внучку Гелиоса не только как женщину, но и как человека, которому Ясон, по существу, обязан всем: от коринфской короны до собственной жизни. Вот что говорит бывший вождь аргонавтов в ответ на упреки Медеи: «...жители Коринфа привыкли уважать меня, а не тебя». Эти дерзкие, надменные, ледяные слова впоследствии превратятся в такое же холодное блюдо под названием месть, которым униженная царевна-чародейка накормит досыта не только царскую чету, но и всех жителей Коринфа. Вторая вариация сюжета, как уже упоминалось выше, служит своеобразным антиподом первой интерпретации образа главной героини: Медея прежде всего – обманутая женщина, которая «в мучениях бессильной ревности» стремиться отомстить сопернице, то есть здесь возмездие не имеет и тени политической подоплеки, оно носит сугубо личный характер и направлено, соответственно, только на непосредственных обидчиков. И наконец, самый большой «камень преткновения» исследователей – определение убийцы детей колхидской царевны. Согласно одним источникам, их побили камнями коринфяне, разгневанные гибелью Креонта и Креусы. В противовес этому варианту другие ресурсы прямо называют сыноубийцей Медею. Множество вариантов мифа о Медее переплетаются в двух античных драмах, которые ярче всего отразили ту глубину противоречий, которая разделила мнения о представительнице царской фамилии колхов на оправдательные и осудительные.


Сравнительный анализ образа Медеи в произведениях Еврипида и Сенеки

Медея в одноименной трагедии Еврипида – дерзкая, волевая, страстная, гордая царевна, знающая себе цену и никогда на забывающая о своем божественном происхождении. Ясон для нее не столько любовь всей жизни, сколько опора за пределами родной Колхиды, поэтому самое тяжелое для нее – осознавать себя куклой, которую выбросили за ненадобностью. «Что же друга в тебе вернет Медее, ждать чего ж могла бы от тебя она?» – вопрошает колхидка в отчаянии. Ясон же напрямую заявляет, что «если кто одушевлял Медею на спасенье Ясоново, то был Эрот...». Такая позиция чрезвычайно выгодна для будущего царя Коринфа, так как освобождает его от всех 244 обязательств перед бывшей женой, тем более, что «давно уплачен долг...» за все ее «услуги», подразумевающие помощь аргонавтам в добыче руна, жестокие убийства Апсирта и царя Пелия, на которые царевна – чародейка пошла, чтобы не очернять имя мужа убийством невинных. Но такие услуги можно оплатить лишь кровью, и Медея в конце концов берет кровавую дань за предательство Ясона и за унижение перед Креонтом. В диалоге Медеи и Ясона становится понятно, что бывший аргонавт – мелочный, трусливый, эгоистичный человек и даже прощения он просит лишь для того, чтобы оправдаться в глазах общественности и сохранить авторитет, ловко оправдывая новую женитьбу благом для их с Медеей детей. Напротив, дочь Ээта обладает сильным характером и решительностью, однако и Медее присущи моменты слабости: она по-настоящему любит своих детей, которых несколько раз передумывает убивать, даже в мыслях боясь озвучить собственные планы, и до конца оттягивает решающий момент. Когда же месть Креусе и Креонту свершилась, она закалывает детей не только из-за ненависти к Ясону, но и для того, чтобы они не остались на поругание коринфянам. Существует мнение, что Еврипиду хорошо заплатили жители Коринфа за то, чтобы трагик изменил концовку позорящего их сюжета мифа. В одночасье потерявший всякую надежду на счастливое будущее Ясон страшно переживает гибель единственных сыновей, а Медея гордо удаляется на колеснице, запряженной крылатыми драконами.
Стремление Еврипида к максимальному правдоподобию трагедийного действия проявляется в психологически естественных мотивировках поведения персонажей. Его герои, выходя на сцену, сами объясняют причины своего поведения. Еврипид смело вводил в трагедию бытовой материал и даже изображал темные страсти. В частности, такими чертами обладает наиболее известная трагедия Еврипида «Медея». Образ главной героини здесь глубоко человечен

. В отличие от героев Софокла, никогда не уклоняющихся от однажды избранного пути, Медея показана в многократных переходах от яростного гнева к мольбам, от негодования к мнимому смирению, в борении противоречивых чувств и мыслей. Трагедия «Ипполит», как и «Медея», характерна по многим признакам для творчества Еврипида. И здесь драматург выступает как мастер психологической разработки образа, связанной с глубоким проникновением в тайны человеческой души. Интересно, что в различных трагедиях Еврипида высказывается мысль, выражающая религиозные сомнения драматурга: боги, по чьей воле люди без всякой вины терпят такие страдания, недостойны называться богами. Критика мифологической трагедии и религиозный скепсис сближают Еврипида с современными ему философскими течениями. В то время, как Софокл энергично отстаивает преимущества врожденной доблести перед добродетелью, вырабатываемой воспитанием, Еврипид занимает чаще всего противоположную позицию: благородство состоит не в происхождении, а в нравственных свойствах человека, – тот, кто обучен добродетели, не совершит неблаговидного поступка. У бедняка может быть доброе и чистое сердце, а у благородного отца бывает негодный сын. Не представляет, по Еврипиду, абсолютной ценности и богатство. Человеку, живущему трудом, деньги нужны для насущных нужд, а изобилие золота не спасет от превратностей судьбы. Относительна и разница между свободными и рабами. Многочисленные высказывания героев Еврипида на моральноэтические темы, полемика по вопросам мировоззрения создали ему репутацию «философа на сцене». Творчество Еврипида оказало огромное влияние на последующую литературу античного мира.
Образ главной героини трагедии «Медея» Луция Аннея Сенеки, в соответствии с представлениями римского философа, утратил все черты гуманности, человечности, мягкосердечия – того, что делало еврипидовскую Медею столь привлекательной в своем противоречии. Медея Сенеки стала той беспощадной мстительницей, которой она предстает в большинстве вариантов мифа. Вся ее сущность построена на двух противоположных чувствах: страстной, безумной любви к Ясону и жгучей ненависти к нему же и к его новой семье. Здесь Медея выступает именно как страдающая от измены супруга женщина, которая, однако, не может насытиться смертью своих прямых обидчиков. Ее цель – уничтожить ненавистный город, принесший царевне Колхиды только обиды и унижения. «Средь бед … окреп» дар колдовства Медеи, в злодеяниях, совершенных ей по пути в Коринф она видит не что иное, как полезный опыт, который должен ей помочь в свершении кровавого возмездия. Ясон же «бедам сдался». Ему надоело жить рядом с вулканом страстей по имени Медея, он также отвергает свою причастность ко всем ее преступлениям, которые не заставлял совершать ни ради него, ни ради кого-то еще. Ясон просит лишь унять «гнев, в душе … бушующий» и вспомнить о детях. Но эта Медея не способна помнить ни о чем, кроме ненависти, она полна несколько болезненной целеустремленности, поэтому даже своих сыновей убивает без колебания, медленно, упиваясь беспомощностью их отца. Как и в предыдущей трагедии, Медея улетает с трупами детей на колеснице Гелиоса, оставляя глубоко страдающего Ясона наедине со своим горем.
В трагедиях Сенеки преступления одних — главный источник страданий других героев, а следовательно, они и составляют собственно драматизм пьес Сенеки. С одной стороны, вина Ясона налицо, и он должен пострадать, но, с другой стороны, заслуги Медеи перед ним (убийство брата) суть сами по себе более ужасные преступления. Медея уверена, что дети Ясона должны пострадать за преступления отца, а именно за неверность Ясона, как с точки зрения смысла и перевел “pro paternis sceleribus” Ломоносов («Примите, дети, казнь за отческу неверность»).
С разных сторон подходят литераторы к трактовке образа античной царевны Медеи и, сохраняя нечто общее, открывают все новые и новые грани ее характера, вызывая к ней то отвращение и презрение, то сочувствие и симпатию.


В трагедии Сенеки «Медея», как и в одноименной трагедии Еврипида, за основу взята коринфская история о Ясоне и Медее. Однако, отличий между этими трагедиями намного больше, чем сходств, поскольку их авторы ставили целью оказать разное воспитательное влияние на зрителя/читателя. «Медея» у Еврипида, как и любая древнегреческая трагедия, старается явить на сцене яркий, но для зрителей вполне правдоподобный сюжет. Не вызывает сомнения, что все это когда-то было в прошлом, еще может снова повториться, а потому служит уроком в добродетельной жизни в настоящем. «Медея» Сенеки - это пугающий сюжет из прошлого по греческому образцу, котором)' не так легко найти отклик в сердцах римлян, привыкших в настоящем к иному канон)' в сфере добродетели (как мужской, так и женской).
Сюжетная близость трагедий Еврипида и Сенеки обманчива, поскольку центральной линией у Еврипида является женская, а у Сенеки - мужская