Содержание и принципы неопозитивистской методолгии (Б.Рассел, Л.Витгенштейн)
ВВЕДЕНИЕ
Спустя больше века мировая общественность не перестает уделять внимание культуре рубежа XIX-XX веков. К 60-70-м годам XIX века в Европе стихает период национально-освободительных движений и революций, продолжавшийся несколько десятилетий. Европейская наука испытывала острую нехватку новых движущих сил, теоретической базы, которая бы стояла на страже прогрессивного исторического развития. Именно поэтому появились такие разнонаправленные течения, как экзистенциализм, феноменология, прагматизм, структурализм, семиотика, позитивизм. В чем-то они переняли опыт немецкой классической философии и остальных просветительских научных программ, но их целью было возобновить поиски истины, опираясь на знаково-символические структуры и отталкиваясь от утилитарности полученных знаний, а также от места человека в социуме, благодаря исследованиям Франкфуртской школы социологии получившем впоследствии статус «потребительского». Неопозитивизм, более известный как «аналитическая философия», оказал существенное влияние на духовную ситуацию Европы.
Объектом моего исследования является британский мыслитель, математик и логик Бертран Рассел (1872-1970), а также его австрийский последователь Людвиг Витгенштейн (1889-1951), которые предвосхитили распространение логического позитивизма в среде философского знания рубежа XIX-XX в.в. Благодаря их детальной исследовательской программе языка с применением новейших достижений в области лингвистики и логики традиционные проблемы теории познания получили новую интерпретацию, как и сама философия, занявшая промежуточное положение между наукой и теологией. Предмет исследования — раннее и зрелое творчество Б. Рассела, определяемое им самим как эволюция взглядов от платонизма к юмизму, а также оказавшее влияние на Л. Витгенштейна и его единомышленников. Необходимо отметить, что затрагивая проблематику дескриптивных определений, Рассел сближается со средневековым номинализмом, что представляет собой отдельный интерес и о чем мы поговорим подробнее во втором подразделе исследования.
Цель работы — исследовать процесс создания фундамента аналитической философии Б. Расселом на примере конкретных философских трактатов, обосновать основные положения неопозитивизма Л. Витгенштейна. В связи с указанной целью возникает необходимость выполнения следующих задач: проанализировать общую ситуацию философского знания на рубеже XIX-XX веков; изучить особенности математической логики, а также раскрыть соответствие принципов математики опорным постулатам логики; рассмотреть возможность интерпретации основных математических понятий при помощи логики; обосновать принципы разделения слов на категории, а также выяснить суть полемики между Б. Расселом и П. Стросоном на почве употребления предложений в повседневности; изучить ключевые моменты неопозитивистской методологии Л. Витгенштейна, получившие широкое распространение в среде «Венского кружка».
В качестве теоретической базы исследования использована научная и учебная литература следующих авторов: Антонова В. И., Есмурзаевой Ж. Б., Колесникова А. С., Нарского И. С., Спешиловой Е. И., и др., а также сами первоисточники Б. Рассела и Л. Витгенштейна — «Об обозначении» (1905), «Основания математики» (1910-1913), «Исследование значения и истины» (1940); «Логико-философский трактат» (1921), а также, в качестве дополнения — критическая статья английского аналитика П. Стросона «О референции» (1950). Предпочтение отдается материалам научно-практических конференций с участием кандидатов и докторов философских наук за последние десять лет, так как именно они отражают новейшее видение анализируемой мною проблематики. Исследование выбранной темы проводится при помощи нескольких методов: диалектического, структурно-функционального, метода анализа и синтеза, а также системного.
Научная новизна моей исследовательской работы заключается в углублении знаний об особенностях выявления структуры мысли, о соотнесении языка и реальности, значимых и пустых выражений в обыденной жизни при помощи текстов Б. Рассела и Л. Витгенштейна, а также в постановке вопроса о значимости данной проблематики в современную информационную эпоху, когда язык приобрел функции средства репрезентации виртуальной реальности.
Практическая значимость работы определяется необходимостью переосмысления наследия Б. Рассела и его прямого последователя Л. Витгенштейна в связи с кризисом современной философской мысли. Кроме того, наша повседневность не обходится без применения языковых конструкций, исследуемых данными аналитиками — в этом проявляется еще одна грань значимости раскрываемой проблематики.
ГЛАВА I. Б. РАССЕЛ — ПРЕДТЕЧА АНАЛИТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ РУБЕЖА XIX-XX ВЕКОВ
1. 1. ЗАРОЖДЕНИЕ АНАЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ Б. РАССЕЛА В РАБОТАХ «ОБ ОБОЗНАЧЕНИИ» И «ОСНОВАНИЯ МАТЕМАТИКИ»
ХХ век привнес в мировую духовную ситуацию немало существенных изменений, которые способствовали не только научно-техническому прогрессу, но и стали отправным пунктом для создания новых исследовательских программ в философском знании. Находясь в достаточно долгом пути к современной технократической цивилизации, история породила феномен, который мы сейчас называем обществом потребления, а американские социологи — постиндустриальным информационным обществом. На сломе устоявшихся классических порядков Ж.-П. Сартр рассуждает о свободе и ответственности, П. Тейяр де Шарден занимается поисками корней эволюции, М. Хайдеггер увлечен вопросами Бытия — словом, практически вся европейская философская элита начала минувшего столетия акцентировала внимание именно на проблеме человека и сопровождающих его феноменов.
Но на другом континенте мы обнаруживаем ряд представителей философской мысли, следующих предписанию английского эмпирика Ф. Бэкона использовать науку для решения повседневных практических задач. К примеру, разработчики философии прагматизма полагали, что их теория значения поможет выявить подлинный смысл интересующих их проблем. А вот британский философ, логик и математик Бертран Рассел (1872-1970) следующим образом обозначил свою ключевую задачу: «Я постараюсь сформулировать… определённый вид логической доктрины и на основе этого… определённый вид метафизики» [9; С. 8]. Впоследствии данная позиция была получила название логического атомизма, который охватывает проблематику необходимости проекции логической структуры языка на окружающую реальность познающего субъекта. Логический атомизм получил свою разработку в произведениях Рассела «Наше познание внешнего мира» (1914), «Философия логического атомизма» (1918), «Мистицизм и логика» (1918). Следует отметить, что данная концепция была детализирована и обрела более систематизированный вид в «Логико-философском трактате» Л. Витгенштейна — одного из виднейших представителей организации «Венский кружок» (1922).
Находясь в достаточно юном возрасте, Рассел ознакомился с первой философской работой — «Системой логики силлогистической и индуктивной», написанной ближайшим родственником — британским социологом Дж. Ст. Миллем (1806-1873). Можно сказать, что данное событие стало отправной точкой для размышлений будущего логика и философа. Традиционно все творчество Рассела исследователи подразделяют на три периода: ознакомительный, в течении которого он постигал основы математики и логики; исследовательский, направленный на интерпретацию математики с позиции логики и, наконец, зрелый, заложивший основы полноценной аналитической философии. Их обозначение весьма условно, поэтому не следует принимать их как истинные. На первом периоде зацикливаться не стоит, так как ничего выдающегося в жизни Рассела не происходит — он учится и знакомится с основами математики и логики. В отличие от него, второй период характеризуется как самый плодотворный в плане исследовательской деятельности: в это время Рассел напишет «Принципы математики» (1903), статью «Об обозначении» (1905) и, в соавторстве с А.Уайтхедом, — фундаментальный труд «Основания математики». Последняя работа, завершенная к 1913 году, принесла авторам мировую известность и обеспечила почетное место в среде европейской философской интеллигенции.
Его ранняя мировоззренческая позиция базировалась на эмпиризме, однако, на четвертом году обучения, в период временного охлаждения интереса к математике, Рассел попал под влияние дотоле неизведанной им философии неогегельянства. По собственному признанию, его грубый эмпиризм не устоял перед философской изощренностью неогегельянства, и, изучая немецкий идеализм, он стал полукантианцем-полугегельянцем. Вдохновленный гегелевскими идеями, Рассел собирался приступить к написанию ряда книг по философии естествознания и социальных наук, скрывал от посторонних глаз грандиозный замысел теоретического и практического синтеза обеих ветвей знания. Но вопреки ожиданиям, выстроенная им схема метафизики подверглась беспощадной критике — главным образом, со стороны того же Уайтхеда, поэтому он отказался от своего плана. К слову, несостоятельными выглядели и его результаты в области геометрии. Убедившись на собственном горьком опыте в бесплодности философских спекуляций в отношении к современной науке, Рассел выступил с их решительной критикой, что привело к радикальному изменению философской ориентации: вслед за Муром он совершает крутой «коперниканский» поворот от «абсолютного идеализма» к «реализму» и эмпиризму. Проще говоря, Рассел искал свой путь со свойственным всем молодым людям юношеским максимализмом, то всецело исповедуя, то впоследствии резко критикуя определенную концепцию — так было и с кантианством, и с гегельянством.
К критике гегельянства молодой Рассел пришел благодаря изучению философской системы Лейбница — как мы помним, тоже математика. В ходе работы Расселу открылась святая истина: великий немецкий мыслитель развенчал догму, будто «всякое отношение коренится в природе соотносимых предметов» [11; С. 419] и потому мир пронизан внутренними отношениями. Это позволило удостовериться в безосновательности аргумента о нереальности внешних отношений. Постулаты Лейбница помогли Расселу понять несостоятельность гегельянской концепции отношений, преодолеть, может быть, самый серьезный барьер на пути от философии синтеза к философии анализа
. Доктрине абсолютного идеализма и монизма были противопоставлены философский реализм и плюрализм. Работы Лейбница во многом подсказали Расселу и идею метода анализа в философии, суть которой заключалась в разложении сложных форм знания на простые и выявлении таким путем «истинной схемы знания» [5; С.112], представляющей «подлинную структуру мира» [5; С.114]. Основные идеи аналитического метода содержались уже в книге Рассела «Критическое изложение философии Лейбница» (1900).
При всех трансформациях интересов и разных влияниях, которые он испытывал, неизменно устойчивым оставалось пристальное внимание Рассела к изучению природы познания. Это не означало, что философская проблематика сужалась лишь до теории познания: вопрос, «что собой представляет мир, в котором мы живем» [10; С. 11] рассматривался как более важный. Но прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо понять, могут ли человеческие существа что-либо знать, и если могут, то что и как. Соблюдая традиции Д. Юма и И. Канта, Рассел различает два принципиально отличных друг от друга подхода к познанию: натуралистический, опирающийся на здравый смысл, и значительно более глубокий — философский, основанный на критическом отношением к результатам познания. Характерная черта первого — наивный реализм, уверенность, что вещи таковы, какими они воспринимаются. Такой взгляд, присущий обыденному, донаучному сознанию, часто — в тех или иных вариантах — привносится и в науку. При этом упускается из вида проблема обоснования знания: она тут просто не возникает. Как это обычно бывает в философии, отмечал Рассел, первая трудность заключается в том, чтобы понять, что проблема трудна. В ходе философского исследования осознается, что на месте как будто бы очевидного простого на самом деле существуют сложные структуры, возникает сомнение в достоверности незамысловатых ситуаций, прежде казавшихся несомненными. В результате на смену твердой уверенности приходит методическая осторожность. В процессе обучения в университете математика фигурировала для Рассела только как набор многомерных технических приемов, которые нужно усвоить, не требуя обоснования. Для начала, британский исследователь интересуется вопросами соотношения чувственного опыта и восприятия, открывающих путь для расширения знания. Но впоследствии, добиваясь синтеза логики и теории познания, обращается к детальному анализу оснований математики, чему посвящает одноименный труд.
Для раннего Рассела центральным понятием выступает «обозначение»: вокруг него вращаются не только логика с математикой, но и, в принципе, вся теория познания. Обращаясь к тексту «Об обозначении» (1905), мы обнаруживаем, что обозначение характеризуется как связующее звено в познавательном процессе между субъектом и объектом — природными явлениями или остальными субъектами. Как правило, любой контакт с объектом начинается со знакомства — ему-то и способствует обозначение: «Различие между знакомством и знанием о есть различие между вещами, о которых мы имеем представление, и вещами, достигаемыми нами только посредством обозначающих фраз» [14; С. 270]. В статье Рассел рассматривает три варианта обозначения: выражение может быть обозначением, ничего не обозначая, например, «нынешний король Франции»; выражение может обозначать определенный объект, например, «нынешняя королева Великобритании»; выражение может обозначать нечто неопределенное, например, «мужчина». С первого взгляда можно запутаться в данных дефинициях, но если упростить их суть и обобщить, то получится примерно такой результат: анализ предложения призван сделать предложения логически прозрачными (свести, если это возможно, к тому, с чем мы непосредственно знакомы). Аналитическая работа, которая станет в итоге основополагающим методом аналитической философии — это работа по логическому прояснению предложений. Рассел утверждает, что значение приобретается в соединении обозначений. Идея особого места пропозиции стала основой более широкой философской концепции Рассела — логического атомизма, о котором шла речь ранее, и именно эта идея подтолкнула Л. Витгенштейна к созданию «Логико-философского трактата». В ее основе лежит представление о том, что язык и окружающая действительность взаимно однозначно соответствуют друг другу, необходимо только правильно употреблять соответствующие обозначающие выражения. Именно благодаря предложению мы контактируем с миром. У Рассела мы встречаемся с понятием «атомарное предложение», которое изоморфно, родственно атомарному факту. Это означает, что оно помогает уточнить, имеет ли определенный предмет то или иное свойство. Молекулярное же предложение содержит в качестве частей атомарные предложения, и его истинность складывается из истинности составляющих его частей — иначе говоря, мы можем сравнить данное образование с фрактальной структурой.
Если заводить речь об «Основаниях математики», получивших широкий резонанс, то стоит отметить, что в ходе перевода возникло немало краеугольных камней, усложняющих и искажающих восприятие теории Рассела и Уайтхеда. В частности, это касается вопроса о сводимости математики к принципам формальной логики, который упирается в два момента-утверждения: во-первых, мыслители заключают, что математические положения могут быть переведены на более удобный для логики символический язык, а во-вторых, математические доказательства потенциально представляются цепями из нанизанных последовательно символов, которые составляют логический вывод. Если урезать все сложносочиненные моменты, то вкратце вышеуказанный мною труд был призван продемонстрировать, насколько аппарат формальной логики необходим математике в качестве вспомогательного рычага. Однако, невзирая на немаловажную роль данной работы, помимо соотношения математики и логики у Рассела имеется ряд других основательных вопросов, требующих разрешения — в частности, таковой является проблема имен собственных, о которой мы поговорим далее.
1. 2. «ИССЛЕДОВАНИЕЗНАЧЕНИЯ И ИСТИНЫ» КАК ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЕ ЛОГИЧЕСКОГО ПОЗИТИВИЗМА. ПРОБЛЕМАТИКА ИМЕН СОБСТВЕННЫХ
Исходя из предыдущих умозаключений, можно подвести промежуточный итог, что логическое учение Рассела было лишь, с позволения сказать, «разминкой» перед более мощной философской разработкой. В ходе исследовательской работы его, все же больше всего интересуют тонкости процесса познания, для расшифровки которых применяется специфический логический и лингвистический категориально-понятийный аппарат. Наблюдать его постепенное развертывание мы можем в работе «Исследование значения и истины» (1940). Особое внимание мы уделяем проблеме имен, поскольку они играют в нашей жизни важнейшую роль — перечислить всю палитру их функций попросту невозможно. Кроме того, что они являются проводниками в процессе познания, имена собственные испокон веков служат зеркалом общественного сознания. Оговорюсь, что не следует путать имя собственное и имя нарицательное, так как первая категория относится к конкретному объекту, а вторая охватывает группу однородных предметов: «Собственные имена касаются всех объектов определенного рода» [7; С. 239]. Несмотря на то, что более тщательное исследование имен собственных принадлежит Г. Фреге, у Рассела оно наличествует в первозданном виде, поэтому остановимся подробнее на VI Главе вышеуказанного произведения.
Начнем с того, что смысл можно понять, если только он выражен в высказывании или в определенных лингвистических конструкциях, выстроенных из связи высказываний (например, текст, теория). Однако, само высказывание содержит более элементарные части, которые, чтобы не вдаваться в сложные логические дефиниции, мы назовем терминами. Такими исходными терминами, образующими высказывание, являются имена и предикаты. Первые соответствуют эмпирическим и теоретическим объектам, о которых идет речь, то есть они представляют объекты, о которых что-то сказывается. Следовательно, имя называет предмет мысли. Вторые выражают свойство, которое мы приписываем эмпирическому или теоретическому объекту, предикаты характеризуют свой объект, сообщают о нем некоторую информацию. Огромное значение в данной концепции отводится дескрипциям — описательным выражениям, которые могут принимать облик как истины, так и лжи. В обязательном порядке Рассел подчеркивает, что различие имен и дескрипций является принципиальным. Дескрипция описывает некоторый факт, и поэтому она может совершенно спокойно менять маски. Когда мы имеем дело с неопределенной дескрипцией, то она является истинной, если фактически существует класс индивидов, обладающих некоторым общим признаком. Казалось бы, Рассел ввел четкое различие между именами и дескрипциями, которое, как он надеялся, поможет избежать парадоксов с употреблением имен типа «Пегас», «нынешний король Франции», «Морской Змей» и т.д. Однако то, что хорошо в теории, не всегда оправдывает себя на практике. По Расселу получалось, что подлинное имя является простой условной меткой, оно принадлежит условной системе символов, тогда как дескрипция не является чем-то условным, а «привязана», если можно так выразиться, к факту. Отсюда он делает далеко идущие выводы о том, что имя не является даже конституэнтой содержания любого высказывания.
Английский философ Питер Стросон (1919-2006) имеет непосредственное отношение как к Расселу, так и к Витгенштейну: краеугольным камнем между ними стал вопрос о дескрипциях. Замечу, что английский аналитик стал основателем так называемой «дескриптивной» метафизики, посвятив ей очерк «Индивиды» (1959). До Стросона аналитики всех школ и направлений были едины в своем неприятии метафизики: все они полагали, что метафизические проблемы бессмысленны или мнимы, и цель своей деятельности видели в очищении языка от путаницы, привносимой метафизикой. Сталкиваясь с данной формулировкой, мы вполне можем сопоставить его предшественников с Ф. Бэконом, боровшимся против схоластических учений, оставленных средневековой философско-теологической мыслью. Средневековые схоласты исходили в своих суждениях из предельно общих, не обоснованных идей, умозрительных абстракций и софистских положений. В гносеологической концепции Бэкона путь познания, придуманный схоластами получил название «пути паука», а самих его идеологов он сравнивал с пауками, прядущими бесконечную нить — точно так же создавалась средневековая философия, богатая туманными доказательствами бытия Бога и происхождения универсума
Задать вопрос
на новый заказ в Автор24. Это бесплатно.
