Симулякры XXI века

Введение

Человеку приходится всё сильнее погружаться в потребительскую культуру, когда его реальная жизнь перестаёт приносить удовольствие. Для замены взаимоотношений людей такая ситуация стала благоприятной почвой. Вещь в первую очередь может служить для решения некоторой практической задачи, во вторую же она может стать неким способом регулирования какого-либо психологического или социального конфликта, когда мы различаем свойства вещи и её конкретную функцию. Индивид сегодня может получить достаточно возможностей для реализации себя и своих планов, раскрепощения в таких условиях существования в обществе. Практика всемирного масштаба – всё чаще происходит глобальное манипулирование человеческим сознанием. Это реализуется как возможность в грандиозных объемах с помощью объекта данной работы – симулякров. Сегодня они позволяют удовлетворять львиную долю желаний и потребностей человека, но вместе с тем, данный феномен позволяет крайне эффективно манипулировать сознанием масс.
Знаменитый французских философ постмодернистского направления, культуролог и социолог Жан Бодрийяр в своём труде «В тени молчаливого общества» пишет, что система потребления стала идти дальше чем чистое потребление, даруя выражении коллектива и личности, образуя новый язык и новую культуру в целом. И он оказывается абсолютно прав, говоря о современном обществе. Сегодня использование феномена симулякра становится необходимым для установления смыслов и образов, которые характерны для бытия современного человека и как они влияют на поведение индивида-потребителя. Реальное имеет силу и функционирует даже тогда, когда человеку уже виден смысл его существования.
Данная работа посвящена анализу этого явления в контексте современности, ведь именно в наши дни феномен симулякра играет немаловажную роль в современном информационном обществе в целом и в постмодернистской культуре в частности. Симуляция всё чаще становится способом существования общества, которое уже давно виртуализировано. Мы уже давно заменили саму реальность знаниями о ней, и вопросов о том, как соотносятся понятия «знак» и «вещь», «ложь» и «истина» больше не возникает. Эта ситуация возникла из за многочисленных трансформаций знания, которое определилось как комплекс представлений о мире, который нас окружает. Получается, именно в формировании этих представлений и следует искать первоисточники изменений в социуме.
Современное общество является обществом потребления. Но сегодня потребление нельзя воспринимать исключительно как процесс, при котором удовлетворяются те или иные потребности. Потребление становится подложкой реальности, а порой и ей самой, на ней основана почти вся наша современная культура. И объектом потребления сегодня становится не вещи, которые стали только объектом потребностей, а знаки. Знаковое потребление есть деятельность, при которой мы манипулируем знаками. Изучение аспектов развития такого явления как «симулякр» в XXI веке позволит найти новые пути решения проблем и совершенствования данных процессов, что обусловило актуальность данного исследования.
Цель работы: Изучить симулякры XXI века.
Задача: На основании выбранных источников исследовать роль симулякров в современном мире.
Объект исследования: Симулякры
Предмет исследования: Место явления «симулякр» в наши дни.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.
Глава 1. Теоретические аспекты понятия «симулякр» и его отражение в современном мире.
Перед началом исследования данного явления в наши дни, следует должным образом раскрыть это понятие в том значении, в котором оно вводилось учёными в научный оборот.
Итак, симулякр – семиотический знак, который не имеет означаемого объекта в нашей реальности. Это призрак, подобие, образ, тень тени. Иными словами – копия, заменившая оригинал. Термин относится к философии постмодернизма. Считается, что его ввёл в научный оборот французский философ Жорж Батай, но внедрение в широкий обиход и применение этого термина для интерпретации реальности окружающего мира приписывается философу Жану Бодрийяру, который стал употреблять его по отношению к социальной реальности в 80-е года XX века. Однако корни этого термина уходят в древность: понятие Эпикура «eicon», что с греческого означает «отображение», «форма», «подобие», было истолковано Лукрецием как «Simulacrum», от которого отталкивались французские теоретики и дали ему иное истолкование. Сегодня же под этим понятием понимают то, в каком смысле его использовал Бодрийяр: «Симулякр – это псевдо вещь, она заменяет «агонизирующую реальность» постреальностью посредством симуляции» [1]. Если говорить простыми словами, это изображение, не имеющее оригинала, это репрезентация того, чего на самом деле не существует в природе. Яркий пример – картинка, походящая на цифровую фотографию, созданная посредством специального программного обеспечения, показывает то, что не существует, и не существовало никогда.
Симулякры нашли своё проявление прежде всего в сфере искусства. Ведь именно там они не могут ввести нас в заблуждение намеренно, не обманывают и не создают дополнительной реальности. Там они выступают как искусственные образы, в которых их автор отражает то, что вокруг себя видит. Теория подражания (мимесиса) тесно связана с теорией симулякров, она лежит в основе древнегреческих представлений об искусстве. В Новое время в «симулякр» вклинивается ещё одно значение: он уже не только образ образа, отстающий в какой то степени от оригинала и свидетельствующий о нём, но ещё и просто обманка, иллюзия. Что значит симулировать? Это значит обманывать, создавать видимость, искажая реальность. Несмотря на всё это, симулякр остаётся включённым в единую для всех реальность. Ведь копия не может существовать сама по себе просто так, для неё всегда есть образец, который она воспроизводит. Если мы убираем образец, исчезает и его копия. Знак всегда указывает на некую реальность, отсылает к референту, его ценность заключается в стоящей за ним реальности.
Две основные составляющие: означающее и означаемое существуют в рамках классической теории языка. Означающее – непосредственный объект, звук, письменный символ и другое. Означаемое же есть значение этого объекта. Третья дополнительная составляющая – референт, реальный объект, существующий в реальном мире, отсылку к которому делает его знак. Говоря же о симулякре, его означаемое является некой иллюзией, представляющей эффект, который производится означающими. Означающее начинает доминировать над означаемым, начинает казаться более реальным, чем «реальность», о которой оно может свидетельствовать. Отсюда мы можем выделить ещё одно определение: симулякр – знак, оторванный от той реальности, которую он должен был обозначать, не имеющий своего референта. Мы больше не используем знак как отсылку к чему-либо, пресекли рассмотрение знака как знака. Мы не видим за ним реальности, мы видим только реальность самого знака, который сам по себе стал реальностью. Получается, мы всё чаще видим симулякры. Его реальность не просто скрывает отсутствие подлинника, она скрывает вообще какую-либо реальность. Но это не означает, что мы находимся в мире заведомо ложном, симулякры стали единственной открытой доступной реальностью, ибо для нашего сознания и чувств, которые мы испытываем, другой реальности существовать не может, пока есть они. Они создали смысл, реальность, которая отсутствует в своём посыле, но всё же может быть пережита и усвоена нами.
Это понятие передаёт то, что не может передаваться понятиями, по своей природе оно должно познаваться исключительно интеллектом или рассудком. В нашем обществе он является ещё и каналом передачи пережитого нами опыта, между собой мы совершаем им непрерывный обмен. С одной стороны, всё это так же неустойчиво, как и сами симулякры, однако в этом заключается и сила нашего общества, ведь они имеют свойство бесконечно воспроизводиться, повсеместно возникать, они имеют множество форм

. Наше желание передавать информацию не поддаётся уничтожению, и потому не поддаётся уничтожению и наше бытие.
Но симулякр не мог бы быть копией, если бы он был полностью лишён своего подобия. Он является копией за счёт сохранения подобия по форме. Он лишён её сутки, сходство исключительно внешнее. Это и есть самое главное, то, что делает его симулякром – внутренняя несхожесть с оригиналом. «…мы больше не способны определить его по отношению к модели, накладываемой на копию, модели «Того же Самого», из которой и выводится качество подобия всех копий» - говорит французский философ Жиль Делёз. Само наличие симулякра может сказать нам о нарушении порядка бытия. В нашем мире, где царят они, не существует репрезентации как таковой, отсутствует иерархия, подражание образцу, точка зрения. Вместо всего этого стоит симуляция, которая предстаёт перед нами словно тень, скрывающая другую тень, а не как иллюзия. Это не является искажением, имитацией какого-то образца, а напротив, то, что отвергает образец и его позицию, задавая свою. Благодаря своему внутреннему различию, симулякр уходит от тождества с оригиналом, разрушает свой образец и размножается настолько, что уже невозможно распознать, где находятся оригинал, а где копия. Получается, пропадает и критерий приоритета между вещами.
В наши дни отчуждение человека всё больше прогрессирует. На смену социальным и межличностным отношениям всё чаще приходят вещи, они же в свою очередь могут выступать в качестве решения социальных и психологических конфликтов, определенных практических проблем. Но когда для любой проблемы появляется своя вещь, она начинает подменять разрешение проблемы на иллюзию разрешения. Общество становится благополучным лишь иллюзорно, развитие заменяет стагнация.
Мы не ограничиваем свободу выбора, производим всё больше и больше вещей, нейтрализуем весь негатив, который может представлять настоящая свобода личности. «Это фундаментальное идеологическое понятие нашего общества, которое через «персонализацию» вещей и представлений стремится достичь еще большей интеграции личностей» - пишет Жан Бодрийяр в своей работе «Система вещей». Выбор перестаёт быть нашим, он становится выбором экономической системы, человек строит себя как объекта экономического спроса. Вещь в формате традиционном являла в себе некую ситуацию или реальное отношение, неся суть этих отношений. Такая вещь в каком-то смысле не может потребляться, ибо она есть знак, который приобретает свой смысл вкупе с другими вещами (знаками), учитывая и самого человека. Из этих преобразований вещей итогом получается и изменение отношений между людьми, они стали потребляться нами, они больше не переживаются должным образом. Вместо вещей потребляются отношения, т.к. вещи проявляют их. По мнению того же Жана Бодрийяра, мы превратились в некое подобие рекламной картинки, участники которой взаимодействуют между собой, а вещи просто обозначают их присутствие, и вообще могут в принципе не потребляться. Таким образом, современная идея общества потребления, по Бодрийяру, приобретает иной смысл. Уже можно говорить не только о массовом отчуждении людей, которое подчиняет индивидов, охватывая все его сферы жизни, но и о преобразованиях самих людей, которые оказываются в окружении реальности симулятивной, реальности «человек-функция», «вещь-функция». Всё это можно охарактеризовать так: новая форма крепостничества, где хозяином человека является общественный строй. А регуляторами давления на массы (а не на толпу) выступают реклама и кредиты.
Получается, вся концепция симулякра лишена счастливого конца. Как считает Бодрийяр, постмодернистская эстетика избытков и соблазнов открывает собой победу иллюзий, что чревато непременным постепенным разрушением мира – энтропией. Он указывает на риск истощения, деградации, которая таится в самой сути симулякра. Этой теме посвящены его работы «Иллюзия конца», «Безразличный пароксист», «Идеальное преступление», которые были написаны в 90-е года. Она предстаёт перед нами как событие – прекращение существования истории, конец оппозиции «индивидуальное – коллективное», которые поглотила так называемая гиперреальность. Этот термин был введён Бодрийяром, который описал им феномен симуляции действительности и неспособность сознания отличить фантазию от реальности (говоря в частности о технологически развитых странах культуры постмодернистской). Да и вообще, он называет всю эпоху постмодернизма эпохой гиперреальностью, в которой составными частями являются симулякры, он описывает её как виртуальную, искусственную реальность, которая стремится стать её подменой и действует на неё деструктивно. Сегодняшний огромный поток информации уничтожает реальность путём создания бесконечного количества симулякров, которые формируют гиперреальность, которая заменяет подлинник реальности.
Бодрийар констатирует конец метафизики, метаязыка, метафоры в пользу чистого знака, чистого события: ведь все уже закончилось, поэтому ничто уже не заканчивается. Новой фатальной стратегией становится позиция безучастного наблюдателя, вставшего на нечеловеческую точку зрения и иронически превращающего сам анализ в объект, материальное событие языка.
Жиль Делёз рассуждает несколько в другом русле: в его основе берется утверждение, что противостояние двух позиций «модель» и «копия» в целом не имеет смысла. Понятие соответствия, подлинности какой-либо модели теряет смысл – в бесконечном количестве симулякров любая модель теряется. Он говорит: «Всё стало симулякром. Но под ним мы должны иметь ввиду не простую имитацию, а, скорее действие, в силу которого сама идея образца или особой позиции опровергается. Симулякр – это инстанция, которая включает в себя различие двух расходящихся рядов, которыми он играет, устраняя любое подобие, чтобы с этого момента нельзя было указать на существование оригинала или копии» [7]. Симулякр для Делеза является неким гротескным образом, который живёт различием из-за того, что лишён подобия. То есть его подобие это внешний эффект, иллюзия, и его настоящая сущность лежит в постоянном изменении и различии. Эта трактовка симуляции лежит также в сущности понятия виртуальности.
Как и Бодрийяр, Делез говорит, что начало симуляции берется с утопической сути принципа репрезентации, который утверждает логические отношения реальности и знака. Бодрийяр говорил о том, что симулякр не может соотноситься с реальностью никаким образом, а соотносится он лишь с собственной гиперреальностью. Основная функция символа – представлять, знака – отображать, по отношению к симулякру говорить о таких отношениях нет смысла. Наш постмодернистский теоретик рассматривает симуляцию как последний этап развития знака. Он выделяет четыре её стадии развития. В первой он отражает некую глубинную реальность, которая таится в нём. Во второй она извращает и маскирует реальность, в третьей – маскирует отсутствие любой даже глубинной реальности. В последней стадии утрачивается любая связь с реальностью, знак переходит из видимости в процесс симуляции – происходит обращение знака непосредственно в симулякр.
Подводя итоги теорий Бодрийяра, Делеза и других, можно охарактеризовать симулякр как знак, который обрел собственное бытие, который творит сам себе свою реальность, и который перестал по сути быть знаком как таковым. Симулякр есть тело, но виртуальное, он начинается там, где заканчивается его подобие, референт по отношению к знаку или симулякру, который его представляет. Он создаёт собственное пространство, названное в последствии виртуальной реальностью.
Глава 2. Анализ симулякров XXI века
В фильме «Матрица» Нео, герой Киану Ривза, использует в качестве тайника труд французского философа Жана Бодрийяра «Симулякры и симуляция»