С.О. Макаров как ученый и флотоводец

Введение

Жизнь С. Макарова – это яркий пример сочетания научной деятельности с военной практикой и основательными трудами по строительству качественно нового флота. Теоретическая и практическая деятельность С. Макарова, учитывая его высокий уровень научной мысли, новизну взглядов и отличное знание потребностей флота, имела большое значение для развития военно-морских сил России второй половины ХІХ в.
Макарову принадлежит безоговорочный приоритет в разработке основных вопросов морской тактики, кораблестроения, артиллерии. Мы можем гордиться тем, что боевая и научная слава адмирала С. Макарова – выдающегося флотоводца, изобретателя, одного из основоположников современной океанографии – принадлежит нашему государству.
Как судостроитель и мореплаватель С. Макаров хорошо понимал, что прогресс в области кораблестроения и судоходства зависит от степени изучения явлений, происходящих как в Мировом океане в целом, так и на отдельных водоемах. От точности исследований этих явлений непосредственно зависит безопасность мореплавания и надежность в боевых действиях флота.
Заслуги С. Макарова в развитии науки океанографии освещались в научной литературе, в частности в работах А. Добровольского, М. Зубова, В. Дремлюга, А. Дубравина и многих других исследователей. В развитии гидрографической науки деятельность С. Макарова, его наблюдения, приборы и методика исследований, фундаментальные труды составляют целую эпоху. Современным исследователям научной деятельности С. Макарова в области гидрографии пригодятся сборники документов Центрального государственного архива военно-морского флота (ныне – Российский архив ВМФ). Подробно описано научную деятельность Макарова, в частности в вопросах изучения бассейна Черного моря, в труде личного библиографа С. Макарова барона Ф. Врангеля.
Целью работы является изучение деятельности С.О. Макарова как научного деятеля, так и флотоводца.

Вклад С.О. Макарова в океанографию

В ноябре 1881 года капитан 2 ранга С. Макаров назначен командиром военного парохода-стационера «Тамань», находившегося в распоряжении российского посольства в Константинополе. На это время он уже был широко известен теоретическими исследованиями о не затопляемости судов и как один из инициаторов и организаторов минной борьбы с кораблями противника в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Это полудипломатическое назначение С. Макаров получил не случайно. В недавней войне России с Турцией его пароход «Великий князь Константин», переоснащенный С. Макаровым с гражданского парохода Российского Общества пароходства и торговли в базу минных катеров, стал реальной угрозой для турецкого флота. Именно реализация его идеи при практическом отсутствии в России боевого флота на Черном море после итогов Крымской войны переоснастить гражданские пароходы в военные корабли, способствовала подписанию Сан-Стефанского мирного договора (3 марта 1878 г.) в пользу России.
Следовательно, назначение С. Макарова рассматривалось в Константинополе как еще одно подтверждение курса «твердой политики» по отношению к Турции со стороны царской России. Пребывание в Босфоре стало большим событием в жизни С. Макарова как ученого, ведь именно его жизненный путь характеризует лозунг, определенный им самим: «на обычный вопрос, где и что исследовать, не могу дать другой ответ: везде и все».
Еще будучи командиром парохода «Великий князь Константин» в годы русско-турецкой войны 1877-1878 гг., С. Макаров часто заходил в Константинополь, проходя Босфор. Он заметил мощное течение, выносившее избыток воды из Черного моря в бассейн Средиземного. Об существовании обратного подводного течения из Мраморного моря в Черное С. Макаров тогда еще не слышал. А прибыв в ноябре 1881 г. в Константинополь, он случайно узнал от местных жителей о поверье, что на некоторой глубине вода движется в обратном направлении - из Мраморного моря в Черное. С. Макаров решил убедиться в правдивости этих мыслей. Делает он это с присущими ему настойчивостью и скрупулезностью. Прежде всего, он проверяет все на практике: сам отправляется на шлюпке на середину пролива, опускает на глубину наполненный водой анкерок, вместимостью в пять ведер с привязанным к нему балластом. Шлюпка начинает двигаться в обратном относительно мощного поверхностного течения направления. Наличие подводного течения в Босфоре, таким образом, устанавливается экспериментально.
Затем Степан Осипович обратился к доступным ему письменным источникам с целью узнать, что в них описывается о нижнем течении. Выяснилось, что российская лоция Черного моря, издана в 1867 г., о нижнем течении в проливе Босфор информации не содержит. Но об этом интересном природном явлении писал еще в XVII в. известный итальянский ученый Луиджи Фернандо Марсильи (1658-1730 гг.) в своей работе «Наблюдения над Босфором Фракийским или проливом Константинопольским, изложенное в письме ее святейшей королевского величества, Кристине, королеве шведской, Луиджи Фернандо Марсильи»

. Отыскав сочинение Л. Марсильи, написанное латынью и изданное в 1681 г. в Риме, С. Макаров начал его изучать. Он был поражен тем, как в совершенстве, не имея возможности практически проверить существование двойного течения, ученый начертил правильные пути изучения этого явления. Анализируя произведение Л. Марсильи, С. Макаров пишет: «... Какой светлый взгляд на причины течений имел Марсильи, который писал двести лет назад, когда только что был изобретен барометр, когда ни метеорология, ни океанография не были науками, и когда не имели никакого понятия о глубине морей, считавшихся почти бездонными».
Характерная черта С. Макарова - никогда не умалять заслуг своих предшественников – сказалась и в правильной оценке заслуг Л. Марсильи. С. Макаров исследовал мнения по этому вопросу и других известных ученых: геодезиста генерала Стебницкого («Заметки о Босфор и Константинополь», 1881 г.), членов Королевского общества в Лондоне Карпентера и Джефрейса, члена Российского Императорского Географического общества Венюкова. Однако, наиболее компетентен в то время был знаток Босфора, член Королевского общества, капитан английского флота Спратт, который проводил съемку Босфора, прямо отрицал существование нижнего течения. Мнение Спратта на долгое время стало ведущем в науке, а «подводным» течением в Босфоре перестали интересоваться.
Первые же опыты, сделаные С. Макаровым, убедили его, что Спратт не прав. «Очевидность нижнего течения была впечатляющей, – писал С. Макаров, – учитывая на то, что существование его многими не признается, мне казалось чрезвычайно интересным сделать такие наблюдения, опубликование которых могло бы положить конец сомнениям в действительности нижнего течения в Босфоре». «Когда я убедился, что нижнее течение существует, – пишет он дальше – захотелось определить точно границу между ним и верхним течением. Когда стало очевидным, что граница эта проходит по длине Босфора не горизонтально, а с некоторым наклонением к Черному морю, возникло желание определить этот наклон, в конце концов, возникло желание выяснить замечены колебания границы между течениями в зависимости от времени года и времени дня, от направления ветра и др. Было интересно определить относительную скорость течения на разной глубине и распределение воды удельным весом».
Итак, не удовлетворившись первым успехом, С. Макаров не только разработал теорию обмена вод между двумя морями, то есть дал исчерпывающее объяснение сложному явлению, но и обнаружил, как и в каких примерно объемах происходит обмен воды между этими морями, исследовал удельный вес и температуру воды в разных слоях верхнего и нижнего течения, и, наконец, определил с большой точностью границу между течениями и наклон этой границы вдоль пролива.
Это открытие имело огромное прикладное значение, поскольку международные обстоятельства на Ближнем Востоке оставались напряженными. Турция признала себя в предыдущей войне побежденной, однако, в дела вмешалась Англия. Ее не удовлетворяла возможность появления российского флага над Босфором и Дарданеллами. Ввиду на это, штабом Черноморского флота предполагалось минирование Босфора. К тому времени существовали только так называемые якорные мины: на дне закрепляли якорь, мину подвешивали на тросе определенной длины (в соответствии к глубине акватории). Понятно, что расчеты скорости и направлений течений имели в этих условиях большое значение.
С. Макаров провел исследование по собственной инициативе, не имея даже опытных помощников. Необходимых приборов у него также не было. Часть их приобретена за свой счет, часть изготовлена самостоятельно в мастерской на пароходе. Вот что пишет по этому поводу известный библиограф С. Макарова барон Ф. Врангель: «На просьбу командира парохода «Тамань», ему были посланы из Николаева, в январе 1882 г., батометр системы Майера и металлический ареометр работы Стегер, проверенный бароном Е. В. Майделем».
О ходе своих исследований С. Макаров письмами сообщал морскому министру А. Пещурову, где указывал также на несовершенство карт Мраморного моря: «По этой карте (карта Мраморного моря 1845-1848 гг.) не только выполнение любых военных операций, но и простое плавание опасно».
Для определения скорости течения на глубине С. Макаров изобрел простой, но достаточно точный прибор, названный им флюктометром. Подробное описание настоящего изобретения приводится в его труде «Об обмене воды Черного и Средиземного морей», а также в библиографическом очерке барона Ф. Врангеля «Вице-адмирал Степан Осипович Макаров». Эти письменные источники хранятся в фондах музея судостроения и флота.
Все изобретения С. Макарова на первый взгляд были простыми с точки зрения их изготовления, однако только глубокие знания в сфере физики, химии и других точных наук могли натолкнуть ученого на осуществление многих открытий, которые приобрели мировое значение и применялись в разных странах мира.
Препятствий на пути изучения вопроса двойственности течений было много: несовершенство приборов, погодные капризы