Развитие социологической мысли в Советской России: основные этапы и имена

Введение

Социология в России развивалась с начала 20-го века, несмотря на официальный запрет на социологию в Советском Союзе с 1929 по 1956 год и господство до недавнего времени марксистской социологии. Несмотря на резкие разногласия со времени распада Советского Союза, область социологии в России в настоящее время включает в себя более 300 университетских факультетов, около 30 научных журналов и несколько профессиональных ассоциаций.
Цель нашей работы – проанализировать этапы, пути и направления развития отечественной социологии с конца 1950-х гг. С одной стороны, создание академического Института социологии – это итог усилий энтузиастов становящейся науки и разрозненного развития и функционирования социологических лабораторий во многих научных центрах страны (Ленинграде (Санкт-Петербурге), Новосибирске, Свердловске (Екатеринбурге), Горьком (Нижнем Новгороде), Уфе и других городах). С другой стороны, образование Института социологии в структуре Академии наук СССР стало импульсом для организации и проведения социологических исследований по всей стране, постепенного становления полноправной социальной науки – социологии.

1 ПЕРВЫЙ ЭТАП – ВОЗРОЖДЕНИЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКИ (КОНЕЦ 1950-Х – НАЧАЛО 1970-Х ГГ.)

Возрождение социологии в СССР началось с парадокса: после первого участия советской научной делегации на очередном Международном социологическом конгрессе (1956) создается Советская социологическая ассоциации (1958), хотя в стране в это время не было ни одного исследовательского или учебного подразделения, которое бы имело в своем названии слово «социология». Поэтому, по убеждению одного из авторов этой статьи, «социология возродилась в нашей стране сначала как политическая витрина». В самом деле, не было ни одной научной организации, занимающейся данной проблематикой под такой вывеской.
Над общественными науками довлело наследие предыдущего периода, когда слово «социология» сочеталось только со словом «буржуазная». Конечно, социологические исследования проводились, но под другими названиями. Новый официальный подход привел к первым сдвигам – появились публикации по проблемам социологии, в основном в журнале «Вопросы философии». В 1960 г. в Институте философии был образован «сектор новых форм труда и быта» под руководством Г.В. Осипова, слово «социология» еще не употреблялось.
Прообразы социологических подразделений в эти годы появились в Ленинградском (рук. В.А. Ядов) и Московском университетах (рук. Г.М. Андреева). Создается Институт общественного мнения при «Комсомольской правде» (Б.А. Грушин), делала первые шаги экономико-социологическая школа в Новосибирске (рук. Г.А. Пруденский, А.Г. Аганбегян, Т.И. Заславская). Это во многом стихийное развитие, которое осуществлялось энтузиастами в городах и учреждениях, увенчалось созданием первой академической структуры – «Института конкретных социальных исследований», образованного согласно постановлению Президиума АН СССР 26 июня 1968 г. Анализируя деятельность социологов первого призыва, можно сказать, что основные их усилия были направлены на исследования социальной структуры в самых различных ее вариантах.
В первую очередь получили распространение исследования рабочего класса, что было вполне естественно в рамках господствующей идеологии: получить более полную информацию о классе, который определял лицо общества. Именно они отражали потребности общественного развития и возможности социологии. Здесь были достигнуты результаты, предварявшие направления и поиски многих последующих исследователей.
Так, в конце 1950 – начале 1960-х гг. были проведены исследования под руководством Г.В. Осипова (о влиянии научно-технического прогресса), В.А. Ядова и А.Г. Здравомыслова (о содержании труда рабочих), уральских социологов М.Н. Руткевича и Л.Н. Когана (о культурно-техническом уровне рабочего класса), Н.А. Аитова (о проблемах труда рабочего класса в промышленных регионах Урала и Приуралья).
Наряду с эмпирическими исследованиями были осуществлены теоретические разработки, которые пытались прежние установки о классовой структуре дополнить и обогатить иным ее видением. И хотя господствовала точка зрения о необходимости соблюдения рамок исторического материализма (Ф.В. Константинов, Г.Л. Смирнов, В.С. Семенов), уже признавалась важность рассмотрения не только собственно классовой, но стратификационной (хотя этого слова избегали) структуры. Появились публикации, которые, воспроизводя устоявшийся к тому времени анализ, выявляли ростки новых тенденций, претендуя на далеко идущие выводы. В монографии М.Н. Руткевича и Ф.Р. Филиппова «Социальные перемещения» были приведены обнаруженные тенденции, которые впоследствии стали обозначаться как социальная мобильность. Эта монография была новаторской: в ней впервые утверждалось, что в наступившее время социальные различия внутри рабочего класса могут превосходить различия между отдельными группами рабочего класса и инженерно-технической интеллигенцией; предлагались термины «рабочие-интеллигенты» и «интеллигенты-рабочие», что говорило об образовании социальных групп, которых не знало предшествующее развитие общества и которые отражали принципиальные сдвиги в его структуре.
В этот период представления о социальной структуре общества были серьезно обогащены исследованиями крестьянства. В конце 1960-х гг. публикуется выполненный на основе социологических методов труд Ю.В. Арутюняна «Опыт социологического исследования села» (1968).
Складывается новосибирская школа исследователей сельских проблем (рук. Т.И. Заславская), которая эволюционировала от анализа экономических проблем села к социальным, выдвинув ряд оригинальных идей, сделавших это направление социологии признанным в стране и в мире. Впоследствии проблематику села продолжили изучать З.И. Калугина, П.П. Великий, В.Г. Виноградский, В.И. Староверов и др. В их исследованиях на статистическом и эмпирическом материале были обозначены острые проблемные ситуации современной деревни; главным их итогом стал поиск новых форм организации трудовой и повседневной жизни крестьянства. Исследования социальной структуры охватывали новые и новые группы. Не осталась в стороне страта ученых и инженеров (Г.Н. Волков, А.А. Зворыкин, С.А. Кугель, О.И. Шкаратан).
Насколько значимым было это направление, говорит факт, что в конце 1960 – начале 1970-х гг. прошли три всесоюзные конференции (в Минске, Львове, Свердловске), посвященные социальной структуре, которые по значимости, охвату и количеству участников превосходили проводившиеся в то время научные мероприятия. 1970–1980-е гг. характеризовались постепенным накоплением информации о социальной структуре по всей стране, социально-демографическим и социально-профессиональным группам. По мере их изучения стал набирать влияние стратификационный подход, что во многом сопровождалось включением в исследовательскую практику наследия П.А. Сорокина. Именно его использование в научной практике вело к анализу отдельных страт общества по профессиям и социально-демографическим общностям: молодежь (С.Н. Иконникова, В.Т. Лисовский, В.И. Чупров), пенсионеры (В.Д. Шапиро).
Формируется социология семьи, заявившая о себе фундаментальным трудом А.Г. Харчева «Семья и брак в СССР». Его идеи развивались коллегами, учениками – А.И. Антоновым, Т.А. Гурко, С.И. Голодом, М.С. Мацковским и др. Опыт проведения и организации социологических исследований остро поставил вопрос методологии и методов новой науки, которые всегда определяют лицо, место и специфику любой науки, дают возможность предложить обществу свое особенное видение, свой оригинальный подход к анализу социальной реальности, убедительно ответить на вызовы времени.
Ответом на этот вызов стали конференции, семинары, круглые столы, на которых при отсутствии специалистов и учебников социологии происходило своеобразное самообучение: научные встречи и конференции в Тарту, Сочи, Новосибирске. Как результат, появились первые учебные пособия по методике социологических исследований (Г.М. Андреева, А.Г. Здравомыслов), первые учебники (В.А. Ядов). Многое для обоснования новых методов социологических исследований сделали в Новосибирском Академгородке (А.Ф. Фелингер, Ф.М. Бородкин, П.С. Ростовцев). Так как многие предлагаемые методики были более или менее удачным слепком методик западных коллег, требовалась более четкое определение специфики этих методов с учетом российских реалий. Многое в этом направлении сделали сотрудники Института В.Г. Андреенков, О.М. Маслова, Г.Г. Татарова, Ю.Н. Толстова, А.А. Давыдов, в частности, показав и продемонстрировав плодотворность применения математических методов в социологии. Значительным событием стала «Рабочая книга социолога» под ред. Г.В. Осипова.
Шел интенсивный поиск надежности количественных методов измерения (Б.З. Докторов, Г.И. Саганенко). В 1990-е гг. проявился интерес к качественным методам исследования (А.С. Готлиб, В.В. Семенова), специфическим техникам (А.Ю. Мягков), которые серьезно обогатили прежде преобладавший количественный метод, введя понятия нарратива, фокус-групп и др. Специфику обработки многолетних исследований осваивал А.В. Жаворонов. Характеризуя первый этап, уместно отметить, что в это время в ряде вузов энтузиастами стали читаться лекции по социологии, хотя и в традиционных рамках подготовки философов, историков, экономистов, юристов.
Особо отметим, что на этом этапе слово «социология» звучало только в научных статьях и умалчивалось в официальных документах. Даже в названии института АН СССР избежали употреблять это слово, назвав его Институтом конкретных социальных (подчеркнуто нами. – М.Г., Ж.Т.) исследований. Признанию социологии наукой противостоял мощный слой обществоведов, в основном философов-истматчиков, стоящих у руководства наукой. Они заняли весьма специфическую позицию, сводившуюся к следующему: есть в марксизме исторический материализм, который, де, и является социологией. Поэтому выступления и статьи П.Н. Федосеева, Ф.В. Константинова, Д.И. Чеснокова сводились к постоянному утверждению, что не надо ничего нового придумывать и пытаться делать социологию наукой – ей отводилась роль проводить «конкретные социальные исследования»

.
Апофеозом такой позиции стал разгром «Лекций по социологии» Ю.А. Левады, в которых ревнители чистоты марксизма увидели отход от положений истмата и претензию на независимость от него социологии.

2 ВТОРОЙ ЭТАП – УТВЕРЖДЕНИЕ СОЦИОЛОГИИ: НА ПУТИ ПРЕВРАЩЕНИЯ ИЗ ПРЕДНАУКИ В НАУКУ

Этот этап содержательно был этапом постепенного завоевания социологией новых позиций в науке. Несмотря на ожесточенное сопротивление истматовцев, жизнь брала свое. Социологические исследования (пусть не всегда с полностью научных позиций) стали проводиться и распространяться по регионам России. Многие руководители, в первую очередь на производстве, и творчески мыслящие партийные работники осознали чрезвычайную важность социологической информации, которая предоставляла им возможность глубже и обстоятельнее вникать в происходящие процессы, понимать их и на этой основе принимать более обоснованные решения.
Именно объективно созревшие условия и крепнущий субъективный фактор (в виде людей, как проводящих исследования, так и тех, кто понимал их значение) постепенно ломали стереотипы. То, что наступают новые времена, проявилось в переименовании ИКСИ в Институт социологических (подчеркнуто нами. – М.Г., Ж.Т.) исследований (1972). С 1974 г. в свет выходит журнал «Социологические исследования». В 1976 г. было дано разрешение на учреждение защит по специальности «прикладная социология» пока в рамках философских наук. Кстати, это тоже было определенным парадоксом – ученая степень по этой науке была, но не было специальности в высшем образовании. Противоречие решалось явочным порядком.
В вузах Урала, Сибири и Дальнего Востока в отличие от МГУ, ЛГУ и университетов европейской части страны курсы по научному коммунизму преподавались как социология, тем более что название многих лекций (тем) позволяло это делать. Что касается основных направлений социологических исследований, в этот период, на наш взгляд, они были, во-первых, сосредоточены на расширении представлений (и научных, и прикладных) о социальной реальности, которая существовала в стране, на целостном описании того, что происходит в жизни людей, и не только на производстве, но и в быту, в культуре, в ближнем кругу, в общении. Отражением этой акцентировки стало оригинальное направление исследований, которого в таком объеме не было ни в какой другой стране – теория и практика социального планирования.
Эта инициатива ленинградских социологов (В.Р. Полозов, Е.В. Кузьмин) вместе с Научно-производственным объединением «Светлана» относится к началу 1960-х гг. Она получила мощное научное и практическое воплощение в планах социального развития в основном в 1970-е гг. По сути, этими планами была открыта дорога поиску и использованию социальных резервов работников производства, которые можно с наибольшей полнотой разглядеть только на низовом уровне производственной организации.
Была еще одна особенность данного почина – не директива сверху, а мощная инициатива снизу постепенно переросла в намерение своими силами решить многие повседневные проблемы социального бытия и заботы производственников. В производственные организации мощно вливались творческие силы работников, которые обеспечивали эффективное (насколько это было возможно) решение многих назревших и волнующих людей проблем, в первую очередь в сфере труда.
О важности такого инструмента совершенствования управления производственными организациями, опираясь на (со)участие в нем и рядовых работников, образно выразился директор Пензенского завода «Электроприбор» Э.А. Розанов: «Нельзя людей сделать счастливыми, решая за них и без них, что им нужно». Особенность этого направления заключалась также в том, что инициатива снизу органически сочеталась с научными разработками, обобщавшими практику и предлагавшими новые методологию и методы комплексного решения всех аспектов жизни работника, жителя (В.Я. Ельмеев, Н.И. Лапин, Ж.Т. Тощенко). Значимую роль в наращивании этого научного и прикладного поиска сыграли методики планирования социального развития, подготовленные под эгидой ВЦСПС группой ученых – Д.А. Керимов, Н.А. Аитов, Л.А. Олесневич, С.Ф. Фролов и др. В целом эти научные и прикладные разработки были направлены на рационализацию и совершенствование взаимоотношений людей, производственных коллективов и общества, на необходимость более ответственно относиться к тому, что волновало население страны. Они во многих случаях стали действенным инструментом (хотя не обошлось и без имитации) управления на различных уровнях социальной организации общества, сначала производственных коллективов, затем городов, районов, областей, республик, что законодательно было воплощено в Конституции СССР 1978 г.
Одновременно получили дальнейшее развитие исследования по социологии труда. Отдельные ее параметры обозначились при изучении социальной структуры, затем при подготовке и реализации планов социального развития. Многие руководители предприятий видели в исследованиях труда очень нужный источник совершенствования производства. Актуальность социального значения социологии труда в свое время ярко обозначил директор Красноярского алюминиевого завода В.В. Стриго: «… я как инженер-металлург хорошо знаю технологию производства, я неплохо разбираюсь в экономике и организации, но я не знаю людей, которыми руковожу: что они хотят, к чему стремятся, что думают о своей работе и руководстве завода, в том числе и обо мне. Убежден, что без этого знания я дальше эффективно управлять заводом не могу». Аналогичной позиции стали придерживаться ряд молодых руководителей производства в регионах страны. Они поддержали создание социологических подразделений и начали использовать их данные в практике, хотя этот процесс протекал не бесконфликтно.
Исследования труда шло по ряду направлений. Анализом его социальных аспектов занимались в рамках всего общества Е.Г. Антосенков, Л.А. Гордон, Э.В. Клопов, А.К. Назимова, И.И. Чангли, по отраслям – Ж.С. Тростановский, Ю.М. Неймер, по регионам – В.И. Ильин, Г.Ф. Куцев, Ф.С. Файзулин, в производственных организациях – Н.А. Аитов, В.Г. Подмарков, Г.Н. Соколова, Б.Г. Тукумцев, З.И. Файнбург, В.И. Башмаков. В дальнейшем огромную роль сыграл первый учебник «Социология труда» (редакторы Н.И. Дряхлов, А.И. Кравченко, В.В. Щербина). Основной посыл этих исследований – как пробудить творческий потенциал работника, что для этого предпринять и обществу, и производственной организации, как обеспечить условия, чтобы рабочие и инженерно-технический состав не на словах стали «хозяевами производства», как тогда декларировали идеологические установки партии. Теория и практика социального планирования и социология труда тесно переплелись с другим уникальным явлением 1970–1980-х гг. – возникновение, развитие и функционирование заводской социологии. В арсенале ее достижений исследование, диагностика с последующей реализацией полученных результатов и выводов.
Заводские социологи многое сделали для того, чтобы их научная дисциплина повернулась лицом к потребностям практики. Это А.К. Зайцев (КРАМЗ – Красноярск), В.И. Герчиков (Пермский телефонный завод), Б.И. Максимов (Кировский завод в Ленинграде), В.В. Щербина (Главмосавтотранс), А.В. Тихонов (Татнефть), В.Н. Новиков (ЗИЛ), В.И. Ермакова (АЗЛК), М.А. Гуревич (Уралмаш – Свердловск), А.К. Нещадин (Минстроймаш), В.В. Чичилимов (Тираспольская швейная фабрика), В.С. Дудченко (Ярославский электромашиностроительный завод) и много других самоотверженных социологов-исследователей и социологов-практиков, выделявшихся творчеством, подвижничеством и оригинальностью деятельности, служивших делу превращения производственной обстановки в творческую живую гуманную среду. На этом этапе возникла потребность сосредоточить внимание на комплексном описании социальных реалий жизни в их целостности и многообразии. Было очевидно: нельзя решать одну группы проблем, не учитывая другие, не менее значимые.
Эта потребность воплотилась в разработке проблематики образа жизни, что с позиций социологии наиболее полно было реализовано сотрудниками Института социологии И.Т. Левыкиным и А.А. Возьмителем. На Урале этим обстоятельно и глубоко занималась группа социологов во главе с Л.Н. Коганом, которая подготовила на основе изучения жизни работников Среднеуральского медеплавильного завода в г. Ревда (в нём проходил научную стажировку один из авторов данной статьи) уникальное монографическое произведение. Методология и методы исследования образа жизни были обоснованы И.В. Бестужевым-Лада, Р.В. Рывкиной и др. В эти годы интенсивно разрабатывались этнические (подробнее см. статью Л.М. Дробижевой в этом номере журнала) и демографические проблемы (Л.Л. Рыбаковский, Ж.А. Зайончковская, В.И. Переведенцев и др.). Значительное усилия были вложены в исследования духовной жизни, культуры, образования, нашедшие отражение в работах В.Н. Шубкина (1923–2010), Л.Н. Когана (1923–1997), Ф.Р. Филиппова (1923–1990), Г.Е. Зборовского, М.И. Жабского, Н.Н. Козловой (1946–2002), Д.Л. Константиновского, Л.Б. Ионина, В.Я. Нечаева (1944–2006), Ю.Р. Вишневского, А.И. Шендрика (1946–2011), Ф.Э. Шереги и др.
В целом в этот период с размахом шло количественное наращивание информации по уже известным направлениям наряду с расширением областей исследований, охватывавших все новые проблемы науки и практики. Среди этих новаторских поисков хотим обратить внимание на работу Л.А. Гордона и Э.В. Клопова «Человек после работы», где фундаментально исследованы и многопланово охарактеризованы повседневные заботы советских людей и доказана важность учета в науке и на практике именно этой стороны жизни людей, приобретавшей не меньшую значимость, чем проблемы труда.

3 ТРЕТИЙ ЭТАП – ОБРЕТЕНИЕ ПОЛНОПРАВНОЙ НАУЧНОЙ И ОБЩЕСТВЕННОЙ ГРАЖДАНСТВЕННОСТИ

В первой половине 1980-х гг. сложилась ситуация, когда социология шагнула вперед, де факто став неотъемлемой частью социального организма страны