Проблема смерти и бессмертия личности.

Введение

Одна из главных проблем, - а возможно и главная проблема, которую пытаются осмыслить религия и философия - это проблема смерти.
Античный философ Цицерон говорил: «философствовать - это учиться умирать». Ведь смерть - это не просто событие среди других событий человеческой жизни. Смерть - это конец человеческой жизни, особое, самое последнее происходящее в ней событие, после которого не будет уже никаких других событий. И этого «события» никто не может избежать. Смерть будто подводит итоги человеческой жизни.
Все мы знаем, что мы смертны. Каждый из нас умрет. Большинство людей боятся смерти, но зная, что смерти невозможно избежать, стараются не думать о ней, погружаясь в рутину повседневной жизни и убивая свободное время различными развлечениями и зрелищами. Однако страх смерти от этого не исчезает, а лишь вытесняется в подсознание и часто становится источником различных психических проблем и расстройств. Поэтому многие философы, а также некоторые психологи отмечают, что реагировать на проблему смерти по образцу страуса - пряча голову в песок - очень плохой способ защиты от страха смерти.
Смерть требует осмысления как конечный «пункт назначения» человеческой жизни. А человеческая жизнь требует осмысления в перспективе ее конечности, «устремленности к смерти». Только глубоко осознав собственную смертность и осмыслив ее, человек может начать жить полноценной жизнью. Как формулировал эту мысль еще Августин Блаженный: «Человек рождается по-настоящему только перед лицом смерти».
Степень разработанности проблемы. Проблема жизни и смерти, их соотношения и взаимосвязи остается центральной для мыслителей в течение тысячелетий – начиная от анонимных авторов древних религиозно-философских концепций и классиков античной и эллинистической философии, в рамках которой особое внимание этой теме уделяли Сократ, Платон, Эпикур, Лукреций, Сенека, Марк Аврелий и др. В средние века философия, бывшая в то время в основном теоцентристской, продолжает древнюю традицию рассмотрения парадокса жизни и смерти в религиозном ключе (Августин, Фома Аквинский, Пьер Абеляр). Философы Нового времени и эпохи Просвещения (М. Монтень, Ф. Бэкон, Р. Декарт, Б. Спиноза, Б. Паскаль, И. Кант, Л. Фейербах, К. Маркс и др.) переносят акцент на «позитивистский» и «объективистский» подход. В его рамках главным требованием оказывается рассмотрение данной проблемы строго рационалистически, в рамках биологического (и зачастую редукционистски-биологизаторского) понимания. В ХХ веке, однако, наблюдается своего рода «ренессанс» подхода, выходящего за рамки строгого биологизма и отличающегося поиском и исследованием в первую очередь духовных составляющих проблемы.
Цель настоящей работы – проследить эволюцию философской рефлексии проблемы жизни и смерти на протяжении истории развития философии. В работе решались следующие задачи: 1.Охарактеризовать религиозно-философские представления о смерти.2.Рассмотреть, как решалась данная проблема в истории философии 3.Дать характеристику представлений русских философов о проблеме смерти и бессмертия. 4. Рассмотреть рефлексию жизни и смерти в современной философии.
Методы и методология исследования: системная, сравнительная, сравнительно-историческая методология.


Религиозный подход
Для многих людей перспектива небытия - это и есть то, что их больше всего ужасает, гораздо больше, чем страдания. Австрийский психолог и философ Виктор Франкл отмечал, что тому, кто по-настоящему любит, смерть любимого существа всегда кажется непостижимой, так же как непостижима для него и его собственная смерть. Ведь хорошо известно, что никто не может полностью осознать факт своей собственной смерти, это в основе своей так же непостижимо, как и тот факт, что нас не было до рождения. Каждый, кто действительно верит или утверждает, что он может постичь смерть человека, обманывает сам себя, говорит Франкл. Потому что то, во что он хочет нас заставить поверить, непостижимо, а именно: что человеческое существо устраняется из мира просто потому, что его организм перестал «работать». Франкл утверждает: когда исчезает физическая оболочка, неверно говорить, что сама личность больше уже не существует. Больше всего, что мы можем сказать, - это то, что она (личность) уже больше не проявляется, так как проявление требует физических форм выражения (речь и т.д.).
Многие люди верят, что личность человека, или ее главная часть, ядро, основа, которую называют душой, продолжает существовать после смерти, - или в каком-то другом мире или в этом мире, переселяясь в какое-то другое тело (реинкарнация). Эту веру несут с собой и большинство религий.
Первые известные нам попытки философски ответить на этот вопрос делались в рамках религиозной философии. Фундаментальной категорией здесь выступает, как правило, принципиальное признание бессмертия человеческой сущности, продолжения ее существования в иных физических условиях. «Во главе угла» религиозных представлений лежит представление о бессмертии души. Так, мало в какой культуре придается такое значение загробному существованию, как в древнеегипетской: смерть, по существу, оказывается важнее жизни – поскольку только в посмертии человек оказывается способен по-настоящему «отождествиться» с богом. Почитая принцип ма'ата (олицетворяемый богиней с тем же именем – Маат, изображаемой с белым пером истины в руках) и проживая земную жизнь в соответствии с ее заповедями, человек становится участником борьбы между силами Тьмы и Света на стороне последних. Начиная с эпохи Среднего царства (XX в. до н.э.), каждый умерший мог быть причислен к богам при условии правильного совершения над ним положенных ритуалов. Попадая в загробный мир, господином которого выступает Озирис, он должен в присутствии богов в Зале Истины прочитать выученные им в течение жизни специальные заклинания, чтобы стать одним из них. Потому одним из важнейших аспектов жертвоприношений богам и покойным являлась звуковая актуализация их имён. Данная практика использовалась в заупокойном культе. Египетские «руководства» по загробному существованию учат умершего прежде всего тому, «как преодолеть посмертные испытания и после всех мытарств воцариться в загробном мире. Для этого в нём приводились сокровенные имена подземных божеств, познав которые, умерший мог подчинить их обладателей своей магической власти».
В индуистских и буддистских религиозных концепциях как жизнь, так и смерть предстают иллюзией – «майей». При этом считается, что до тех пор пока человек не достигнет своего истинного состояния, он обречен вновь и вновь перерождаться («реинкарнироваться») в этом мире. Буддистское представление о реинкарнации, однако, сильно отличается от индуистского: если индуизм признает существование индивидуальной души (дживы), – в буддизме индивидуальное «я», или т.н. «ложное эго», не только выступает одним из проявлений «майи», но и ее фактическим базисом. Соответственно, сама идея перерождения оказывается ближе к понятию генетической наследственности, чем к традиционной индуистской реинкарнации: одно «ложное эго» в течение жизни высевает в ментальном пространстве кармические семена, «пожинать» которые, по сути, придется совершенно другой личности, или другому «ложному эго». Конечно, такой подход особенно характерен для наиболее «продвинутых» версий буддизма – например, китайско-японского дзен-буддизма или тибетского ламаизма. И даже в этих рамках – преимущественно в монашеских кругах; массовая религия вполне довольствуется упрощенной версией, почти совпадающей с индуистским представлением о реинкарнации.
Христианство разделяет с другими «религиями спасения» представление о вечном бессмертии индивидуальной души и о загробном воздаянии – наказании грешников и награждении праведных: «Все мы предстанем на суд Христов. И каждый из нас за себя даст отчет Богу» ( HYPERLINK "http://azbyka.ru/biblia/?Rom.14:10,12" Римл. 14:10, 12). Уникальной, «чисто христианской» является концепция физического воскрешения умерших перед окончательным Страшным Судом, при пришествии Господнем: «Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде;  потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем» (1 Фес. 4: 14-17). Апостол Павел в этом послании стремится, во-первых, утешить родственников и друзей тех, кто умирает «в Господе». Горе, вызываемое смертью близких, вполне есте6ственно; мы можем оплакивать собственную потерю: христианство не запрещает и не отменяет природные чувства

. Тем не менее, христианская доктрина воскресения и второго пришествия Христа выступает мощным средством как против чрезмерного горя в связи со смертью любимых людей, так и против страха перед смертью: как великолепно выразил эту мысль в другом послании тот же апостол Павел: «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?..» (1 Кор 15: 55-56) На поверхностный взгляд может показаться почти нелепым «утешать» человека, говоря, что ему предстоит пройти через Божий суд: кто может чувствовать себя психологически комфортно в связи с такой перспективой? Конечно же, только тот человек, который в течении всей своей жизни прилагал постоянные усилия к очищению свой души, к осознанию и искуплению совершенных прегрешений. – Именно в этом смысле считается, что проповедь апостола действительно способна нести утешение и даже радость истинным христианам.


Философский подход
Психологи приводит многочисленные свидетельства, которые показывают, что серьезное, глубокое осознание перспективы смерти качественно меняет человеческую жизнь, делает его более полным, глубоким, эмоционально насыщенным, ответственным.
В частности, глубокое осознание собственной смертности учит нас ценить жизнь и время, которое мы очень часто теряем или «убиваем».
Но для того, чтобы жить и наслаждаться жизнью, человеку, глубоко осознала собственную смертность, сначала нужно преодолеть страх смерти. Как это сделать?
Пожалуй, прежде всего, следует попытаться ответить на вопрос: а что же такое смерть? Если не рассматривать различные второстепенные нюансы, то есть только два варианта ответа на этот вопрос: 1) смерть - это небытие, полное исчезновение человеческого Я и 2) смерть - это переход к какому-то иного бытия, продолжение существования нашего Я, основы нашей личности, души в какой-то другой форме (в другом мире, другом теле и т.д.).
«Рецепты», которые философы прописывали для преодоления страха смерти, зависели от того, какого из этих двух взглядов они придерживались.
Например, Эпикур, который считал, что смерть - это небытие говорил, что глупо бояться смерти, потому что «смерть не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть приходит, то нас уже нет».
Сократ говорил, что если умереть - значит стать ничем и умерший ничего уже не чувствует, то смерть является не злом, а добром, поэтому ее не следует бояться. Если это полная потеря ощущения, нечто похожее на сон, когда кто-то спит так , что даже никаких сновидений нет, то тогда смерть была бы удивительным приобретением.
По мнению Платона, человеческая душа является бессмертной. До воплощения в человеческом теле она жила в мире бесплотных «идей», непосредственно созерцала их. Воплощенная в человека, душа за ощущениями воспринимает вещи, которые напоминают ей вечные идеи. В человеке Платон различает смертное тело и бессмертную душу, которая является руководителем тела и одновременно его пленницей. Тело является тюрьмой души и проклятием за несовершенные жизни в прошлом.
В диалоге «Федон» Платон ставит перед собой задачу описать последний день жизни Сократа. Таким образом, в этом диалоге сочетается собственное философское мировоззрение Платона с благоговейным увековечиванием памяти учителя, осуществленным его учеником. Платон намерен доказать, что равнодушие к смерти, проявленное Сократом в его последние дни, для философа вполне оправданно, поскольку он не боится смерти: философские размышления в течение жизни приводят его к убежденности в том, что душа бессмертна. Этому посвящены знаменитые «четыре доказательства бессмертия души». 
В целом античная философия, как и религиозно-философская мысль, ориентирована в основном на признание бессмертия души; однако и здесь имеются исключения – например, один из первых атомистов Демокрит. Атомическое учение распространяется Демокритом на учение о жизни и душе. Жизнь и смерть организма сводится к соединению и разложению атомов. Душа состоит из огненных атомов и есть их временное соединение – следовательно, душа не может быть бессмертна. Демокрит отвергал божественное провидение, загробную жизнь, посмертное воздаяние за земные поступки.
Аристотель в человеке выделяет три различные души - растительную (отвечает за потребление, рост и размножение), животную (ощущение, жажда) и умную, которая присуща только человеку. Согласно Аристотелю, смерть тела освобождает душу для ее вечной жизни: душа вечна и бессмертна. При этом именно «разум» человека бессмертен - после смерти он сливается с всемирным разумом.
В римский период особое внимание проблеме жизни и смерти уделяли Тит Лукреций Кар и Марк Аврелий. Так, Лукреций, еще один древний атомист, утверждал, что даже если боги создали мир, обыденное существование этого мира происходит естественно, и боги не имеют ничего общего с ним. Смерть, по мнению Лукреция, есть просто конец индивидуального сознания. Он не верил в существование загробной жизни. По мнению Лукреция, душа, подобно телу, снова распадается по смерти на элементы, из которых составилась.  Свою объемную поэму «О природе вещей» Лукреций начинает с восхваления эллинских мыслителей, освободивших человечество от бесплодной веры в богов и от страха смерти.
Русская философия также ставит проблему жизни и смерти в центр своих интересов с момента своего зарождения. Так, уже один из первых русских философов А. Н. Радищев посвятил этой проблеме свою главную философскую работу – четырехтомный труд «О человеке, о его смертности и бессмертии», в котором автор «сталкивает» материалистическую и идеалистическую традиции восприятия смерти, развиваемые в трудах современных ему философов - Гельвеция, Гольбаха, Пристли (материализм), Лейбница, Мендельсона, Гердера (идеализм). Сам Радищев выступает на стороне материалистов, стремясь на базе существующих к тому времени естественнонаучных знаний обосновать материалистический подход, отрицающий индивидуальное бессмертие.
Особо оригинальная концепция среди русских мыслителей, разрабатывавших данную проблему, принадлежит русскому философу-космисту Николаю Федоровичу Федорову. Н. Ф. Федоров разработал концепцию «неродственности», «небратства», взаимной вражды как этико-космических основ человеческого бытия. Базирующийся на них общественный строй, по мнению философа, представляет собой отживающую форму социальных отношений. Человечество в перспективе должно научиться управлять не только движением Земли, ее атмосферой, но и Солнечной системой, Вселенной. Его «учение всеобщего дела» предлагает т.н. «патрофикацию» - воскрешение всех предыдущих поколений «отцов» и заселение ими «ныне бездушных звездных миров».
Глубокий интерес к проблеме человеческой жизни и смерти характерен для философии т.н. «Серебряного века» (на рубеже ХIХ и ХХ вв.): В. С. Соловьева, Н. А. Бердяева и др.
Владимир Сергеевич Соловьев - один из выдающихся представителей русской философии и историософии. Его взгляды складывались в значительной степени под влиянием христианской литературы, идей неоплатонизма, теософии, средневекового мистицизма, классической немецкой философии и отчасти славянофильской мысли России. Центральное место в учении Соловьева занимает идея «всеединства», или сущностного «единства бытия». В рамках данной идеи бытие рассматривается одновременно и как сфера абсолютного, «божественного», и как проявленный реальный мир, в котором существует возможность самоопределения и реализации.
Соловьев утверждает в работе «Смысл любви», что смерть представляет собой дезинтеграцию физического существа]. Однако физическое человеческое бессмертие представляется мыслителю требованием абсурдным и никчемным. «Объективно же для него в бессмертии нуждается истинная любовь…»
Николай Александрович Бердяев относил свое философское учение к т.н. персонализму – течению, в центре которого – человеческая личность (англ. personality). При этом человек как таковой рассматривается им в качестве «точки пересечения» между двумя мирами – «микрокосмом» и «макрокосмом»: «органическим» миром обыденной повседневной реальности и божественным миром трансцендентальной «высшей» реальностью», присутствующей в каждом мгновении обыденной человеческой жизни.
«Человек, которого только и знает биология и социология, - писал Бердяев, - человек, как существо природное и социальное, есть порождение мира и происходящих в мире процессов. Но личность, человек, как личность, не есть дитя мира, он иного происхождения… Человек есть личность не по природе, а по духу. По природе он лишь индивидуум. Личность не есть монада, входящая в иерархию монад и ей соподчиненная. Личность есть микрокосм, целый универсум