Проблема прекрасного в работе Н.Гартмана "Эстетика"

Введение

ХХ века, стал колыбелью для наиболее знаковых философских направлений современности, оставил значительный след в истории разработки эстетической проблематики и определил направление для дальнейших научных исследований по решению основного философского вопроса уже в нынешнем XXI веке.
На рубеже эпох, в частности, в начале ХХ века происходит интенсивный поиск новых ценностей и идей, которые способны гармонизировать не только саму жизнь, но и придать ей определенный импульс для дальнейшего движения в будущее. Поэтому творческие поиски в художественной культуре всегда ориентированы на философское и мировоззренческое понимание художниками новой реальности. История прошлого века знает много выдающихся философов, что и своим творчеством, и личной жизнью продемонстрировали всему миру сложный драматизм своей эпохи.
Эстетическая аксиология остается малоисследованной отраслью научного анализа. Некоторый прогресс в изучении основных эстетических ценностей связан с именем Леонида Столовича [5]. Однако, по важнейшим вопросам эстетической аксиологии все еще не достигнуто общепризнанного консенсуса. Во-первых, установлено ли основными эстетическими ценностями прекрасное и возвышенное, или на такой статус может претендовать только прекрасное. Во-вторых, значительные разногласия существуют относительного того, субъективный или объективный характер имеет прекрасное и другие эстетические ценности. В-третьих, спорным остается характер эстетического: действительно оно должно быть свободным от любой заинтересованности, быть плодом свободной игры творческих сил или воображения? Или же, наоборот, прекрасное должно быть существенно связанным с добром и иметь моральное измерение?
Чем больше происходит исследование обозначенной проблематики, тем большие усилия прилагаются для все новых прочтений «Эстетики» Николая Гартмана [2]. Связано это с признанием особой роли этого немецкого философа в развитии всех сфер аксиологии. Для нас очевидно, что творческое
прочтение эстетической аксиологии Гартмана в контексте современной феноменологии и герменевтики может дать новый импульс для понимания прекрасного и других эстетических ценностей.
Именно с этой точки зрения актуальным является исследование эстетического измерения общей онтологии немецкого философа Н.Гартмана.
Цель работы – выявить особенности понимания Н. Гартманом проблемы прекрасного в труде «Эстетика».

1.Н. Гартман как представитель феноменологического направления в эстетике

Феноменологическая эстетика сформировалась в 30-50-х гг. ХХ в. из-за применения феноменологических методов к эстетической проблематике: исследований искусства, творчества, эстетических ценностей, переживаний и оценок и тому подобное. Широкое применение ее методология получила, в частности, в литературоведении, теории и истории пластических искусств и музыковедении. Однако непосредственно в самой эстетике феноменологический концепт остается больше теоретической, чем прикладной методологией, привычной к применению. Причины такой ситуации имеют различный характер. Во-первых, сама эстетика конца ХХ в. перестала быть прикладной общественно значимой наукой и застыла в исторических контекстах. Во-вторых, феноменологическая методика довольно сложная в применении и вызывает больше методологических трудностей, чем, например, прагматичный, аналитический, психоаналитический, марксистский подходы. В-третьих, развитие современного искусства происходит настолько бурно и такими быстрыми темпами, что эстетика обычно оказывается не готовой к его основательному анализу.
Главенствующим феноменологическим принципом понимания мира является тезис, что все существующее имеет определенную сущность, которую следует открыть и увидеть в процессе эйдетического созерцания.
Это можно осуществить используя собственный феноменологический метод. Исходным пунктом феноменологического метода является опыт.
Систему феноменологической эстетики в целом можно охарактеризовать следующими чертами:
1) философский характер (означает, что «вероятное расширение эстетики на территорию психологии или социологии является вторичным относительно ее философского характера» [6, с. 27]);
2) аксиологическая направленность (критерием оценки обычно выступают разнообразные иерархии ценностей, которые, с одной стороны, схематизирует человеческие переживания, а с другой – предоставляют им упорядоченную связи с познавательными ценностями);
3) сущностная направленность (целью любого феноменологического анализа является выявление сущности исследуемых явлений и связей между ними);
4) четкое разграничение исследовательских плоскостей (произведений искусства, эстетических предметов и переживаний, то есть творческих и субъективных (воспринимающихся)) и склонность к классификациям (в частности разного рода ценностей: художественных, эстетических т.п.);
5) сосредоточенность на структуре и природе художественного произведения (и самого в себе, и как основу эстетических конкретизаций, демонстрирующий генезис, способы восприятия и т.д.);
6) обращение к проблеме истинности «подлинности») произведения искусства (хотя критерии определения подлинности очень разнообразны).
Категория эстетического (прекрасного) была освоена как самостоятельная в эстетике только во второй половине XX века

. Свой вклад в это дело сделал и Н. Гартман (1882–1950) – немецкий философ и систематизатор феноменологической эстетики. В его наследии можно найти идеи доступности особого слоя бытия через эстетический объект.
Н. Гартман – основоположник объективно-идеалистического учения т. наз. «критической» онтологии. Согласно Гартмана, бытие состоит из трех иерархически организованных слоев: физическо-неорганического, органического и духовного. Эстетическая проблематика развертывается Гартманом в философии духа. Поскольку духовное бытие исследуется в основном посредством феноменологического метода, эстетическую концепцию Гартмана относят к феноменологической эстетике. Согласно философу существуют три формы духа: личностный, объективный и объективированный дух [2, с. 54].
Его прежде всего интересует структура и способ бытия эстетического феномена не только в искусстве, а в мире и бытии в целом. Самого созерцания недостаточно для осуществления эстетического акта, поскольку это лишь «наполовину чувственное созерцание», а требуется созерцание «сверхчувственное», которое охватывало бы все зафиксированные чувствами моменты ситуации (например, душевное состояние человека) и было бы направленным к сверхчувственному миру идей. Эмоциональная составляющая же оставляет свою значимость, поскольку не является субъективным показателем, сопровождает перцепцию реципиента, но качественным признаком объективно существующих отношений реципиента и воспринимаемого им феномена.
Продолжая исследования многослойности эстетического предмета, которое начал Ингарден, Гартман выдвигает идею двуслойного эстетического предмета:
1) «передний план» - чувственный образ, который воспринимается через чувственное созерцание;
2) «задний план» - идеи сверхчувствительного «созерцания», особый слой реальности – духовное бытие, надстроенное над материей и существующее только для человека» [2, с. 126-128].
В этом «явлении» рождается прекрасное и возникает эстетическое наслаждение. Но оно имеет место лишь тогда, когда произведение, отделенное от своего создателя (объективированное), взаимодействует с живым, личностным духом. Именно личность побуждает «явление» ирреального плана, обнаружение его в реальном художественном объекте. То же самое происходит, когда человек открывает прекрасное вне искусства – в жизни, в человеке, в природе (здесь внутреннее «является» во внешнем, тип в индивиде и т. д.). В свою очередь, «являющийся» план «расслаивается», по выражению Гартмана, на множество слоев: слов и выражений, душевных процессов, характеров, судеб, идейного содержания, выражающегося в идее личности и идее общечеловеческого. Глубина раскрытия заднего плана свидетельствует о глубине произведения и его восприятия.
Эстетическая концепция Гартмана содержит ряд интересных идей – о познавательной роли искусства, о «внутренней истине» художественного произведения, об объективности эстетического феномена и др. В то же время в ней недостаточно разработана проблема социальной функции искусства и прослеживается тенденция к субъективизму и формализму [3, с.54-55].
Эстетические взгляды Гартмана нашли отражение в труде «Эстетика» (1953, опубликован посмертно) [2].


2. Отражение прекрасного как главной эстетической ценности в труде «Эстетика»

Н. Гартман наиболее интенсивно исследовал природу и проявления ценностей, особенно в этической сфере [1]. Анализ ценностей проводился с помощью феноменологического метода, развивая идеи Макса Шелера. Эстетическим ценностям философ уделял меньше внимания, но его «Эстетика» [2] все же стала влиятельной работой. В центре анализа Гартмана – статус эстетического, а также категория прекрасного. Важное значение имело то, что философ отверг теорию Канта о том, что возвышенное имеет такое же значение, как и прекрасное.
Согласно Гартману, эстетическое созерцание всегда суть интенционального схватывания прекрасного предмета в чувственном и более чувственном созерцании. Например, при созерцании прекрасного ландшафта чувственное созерцание дает знания собственно ландшафта, а более чувственное – дает знания его красоты. Интуитивное схватывание прекрасного возникает как благодаря красоте ландшафта, так и благодаря способности субъекта схватывать прекрасное. Чувственно созерцательный ландшафт и его более чувственно созерцательная красота – это два «слоя» реальности [2, с. 26]. Двойственность созерцания является характерной чертой эстетического познания [2, с. 27], также, как и двойственность эстетического предмета. «Эстетическое созерцание – это только наполовину чувственное созерцание. Оно возвышается над чувственным созерцанием как созерцание иного порядка, такое созерцания, которое происходит из-за чувственного впечатления, но не растворяется в нем и существует в явной самостоятельности по отношению к нему. Это другое созерцание не является чем-то вроде созерцания сущности или платоновского понимания всего общего или интуиции в смысле чрезвычайного познания. Оно, скорее всего, остается обращенным к единичному предмету в его неповторимости и индивидуальности, но оно видит в нем то, что не охватывается непосредственно чувствами: в ландшафте - момент настроения, в человеке –момент душевного состояния, страдания или страсти, в какой-нибудь разыгранной сцене – момент конфликта» [2, с