Петр I и востоковедение

Введение

Особое географическое положение России как евразийского государства обусловило большую роль, которую играют для нее отношения со странами Востока. Однако вплоть до раннего времени в России мало что было известно о странах Востока, о восточных народах, их обычаях, культуре, экономике и политике.
Становление востоковедения как науки в России связано с кардинальными преобразованиями, которые были проведены Петром I во всех областях общественной жизни страны, а также с активизацией ее внешней политики.
Петровская эпоха стала временем интенсивного освоения районов, населенных восточными народами (Кавказа, Поволжья, окраин Сибири, Камчатки), закрепления в прикаспийских областях. В это время Россия стремилась к урегулированию пограничных разногласий и правил торговли с такими странами, как Иран, Османская империя, Крымское ханство, Монголия, Китай, неоднократно предпринимались шаги к налаживанию дипломатических отношений с Киргиз-кайсацкой ордой, Хивинским и Бухарским ханствами, Японией и Индией. Этим была обусловлена необходимость всестороннего изучения Востока.
Цель данной работы – рассмотреть роль петровских реформ в становлении отечественного востоковедения.


Экспедиции и дипломатические миссии на Восток.
Их роль в развитии востоковедения

В петровское время специально подготовленных востоковедов в России не было. Изучение Востока в то время было связано с деятельностью лиц, по долгу своей службы соприкасавшихся с восточными народами, накапливавших сведения о них, создававших отдельные работы: описательные, картографические, оригинальные.
В 1695 г. 23-летний Петр направил купца гостиной сотни Семена Маленького со своими грамотами к персидскому шаху и Великому Моголу. Спутник скончавшегося к тому времени Семена Маленького Андрей Семенов в 1716 г. подготовил для канцелярии Сената подробный доклад об этом путешествии. Он затрагивал в основном вопросы торговли, но содержал также ценные сведения по географии, быте и нравах населения тех стран, в которых побывали русские путешественники. Это была одна из первых миссий на Восток во времена Петра I, и по ней уже можно было судить о будущих масштабах восточной политики молодого российского государя.
В 1696 г. Петр издает указ «О снятии чертежа Сибири на холсте с показанием в оном городов, селений, народов и расстояний между урочищами»1. Сначала в сибирских городах надлежало подготовить чертежи (карты) «всех русских и ясачных волостей». Основываясь на этих материалах. Семен Емельянович (Ульянович) Ремезов (1642—1720) составил уникальный атлас Сибири («Чертежная книга Сибири...»), которым пользовались при составлении карт другие географы XVIII в. Кроме атласа, основываясь на свидетельствах и рассказах сибирских первопроходцев и местных жителей, а также географических данных, С. Е. Ремезов написал первый исторический труд о Сибири2.
На рубеже XVII—XVIII вв. казаком Владимиром Атласовым была впервые описана Камчатка: ее жители, их образ жизни, природа и животный мир. Свои «скаски» он привез в Москву.
К мероприятиям, связанным с изучением и освоением Сибири, относятся также экспедиции подполковника И. Д. Бухгольца с отрядом на Иртыш к Ямышеву озеру в 1714—1716 гг., И. М. Лихарева к оз. Зайсан в 1719 г., поездку по Иртышу Ивана Унковского в 1722—1724 гг. и посольство плац-майора Угримова в Джунгарию в 1732— 1733 гг. В рамках этих экспедиций по малоизученным или неизученным районам Сибири проводилось описание путей следования, составлялись карты, делались за метки этнографического характера.
Важную роль в развитии российского востоковедения играли дипломатические миссии и посольства. Так, в 1692—1965 гг. русское посольство в Китай возглавил Голштинец на русской службе Эверт Идее Избрант (Избрантес, Исбрантсон). Одним из итогов данного посольства стало издание в 1704 г. на голландском языке в Амстердаме описания его путешествия из Москвы в Китай.
На рубеже XVII—XVIII вв. в Османской империи с миссией побывал Емельян Игнатьевич Украинцев, информировавший Петра I о политической обстановке в этой стране. Ему принадлежит достаточно подробное описание проделанного им пути через Черное море, Крым и Стамбул.
В 1702— 1714 гг. русским послом в Османской империи был умный, образованный и талантливый дипломат Петр Андреевич Толстой. Перед отъездом он получил задание описать «тамошнего народа состояние», «какое там управление» и «которые государства из приграничных соседей в первом почтении [турки] у себя имеют», «с кем хотят мир держать и войну вести и для каких причин». П. А. Толстым было подготовлено детальное описание страны, отправленное в мае 1703 г. Петру I. Оно содержало сведения о государственно-административном устройстве, торговле, финансах Османской империи, о положении стран Ближнего Востока и Северной Африки, о религии и общественной мысли3.
Во время своего пребывания в Стамбуле, П. А. Толстой принял переводчиком рагузинца Флорио Беневени, который владел турецким, персидским и итальянским языками. В 1714 г. Беневени вместе с послом прибыл в Россию, поступив на русскую дипломатическую службу. В 1718 г. ему было поручено возглавить важную дипломатическую миссию в Персию и Бухару. С 1718 по 1725 г. Ф. Беневени находился в долгом и опасном путешествии, во время которого были собраны многочисленные сведения по истории, географии, этнографии, экономике и политике тех стран, в которых ему довелось побывать; ценным источником является дневник Беневени, в котором сохранились интереснейшие подробности его экспедиции.
В указе Петра I от 18 июня 1700 г. был поставлен вопрос о духовной миссии на Дальнем Востоке. Киевскому митрополиту надлежало подобрать кандидатуру на пост митрополита в Тобольске, отправив с ним «добрых и ученых не престарелых иноков двух или трех человек, которые бы могли китайскому и мунгальскому языкам и грамоте научитись и, их суеверие познав», могли привести китайцев, монголов и народы Сибири в «веру христианскую» и способствовать таким образом политическим и торговым интересам России4.
Первой попыткой знакомства русских с «ламайским верованием» и монгольским языком стала духовная миссия архимандрита Иллариона Лежайского в Монголию в 1707 г

. Вместе с ним для изучения монгольского языка в экспедицию отправились два «школьных ученика». Однако миссия не имела успеха и вскоре вернулась в Тобольск. В 1714 г. И. Лежайского направили во главе духовной миссии в Китай. В Пекин он прибыл в 1716 г., но в следующем году, возвращаясь в Россию, умер. Но его ученики не покинули Китай, благодаря чему фактически было положено начало духовной миссии. В это время русское правительство еще не планировало возлагать на нее какие-либо дипломатические функции, так как предполагалось, что эту функцию в Пекине будут выполнять не духовные, а светские лица.
Благодаря подписанию в 1727 г. Буринского трактата с Китаем, подтвержденного Кяхтинским договором 1728 г, Россия была в то время единственной страной, которая имела постоянные торговые отношения с Китаем и постоянное представительство в Пекине. К действующей в Китае духовной миссии нередко прикомандировывались и светские лица для проведения научных работ (в том числе для изучения языков и литературы).
К сожалению, на начальных порах существования миссии в полной мере не были использованы открывавшиеся перед учеными возможности (что было достигнуто во второй половине XVIII в. и в XIX в.). В первое время участники миссии чаще выступали лишь в качестве переводчиков китайских сочинений, а не исследователей языка, литературы и истории страны. Несмотря на это, миссия сыграла большую роль в развитии науки. После учреждения Академии наук в 1724 г. в ней уже работали переводчиками с китайского и маньчжурского языков люди, которые ранее жили и работали при миссии в Пекине.
В 1715—1735 гг. состоялось шесть российских дипломатических миссий в Китай, в которых участвовал был швед на русской службе, ставший первым российским «резидентом» (консулом) в Пекине, Лоренц Ланг. Во время своих поездок он занимался покупкой книг, подробно вел дневники, в которых содержались факты, со временем ставшие важными источниками для изучения истории, этнографии, археологии Сибири, Китая и Монголии. Публикация дневников Ланга в Германии вызвала большой интерес у европейских ученых. В России эти материалы использовал П.-С. Паллас5.
Находившийся на русской службе Шотландец Джон Белл в составе российских посольств посетил Персию (1715), Китай (1719) и Османскую империю (1737). По дороге в эти страны он также подробно описал Прикаспийскую область, Поволжье, Сибирь, у него встречаются упоминания татар, черемис, чувашей, калмыков, армян, персов, китайцев; приводится перечень некоторых китайских, монгольских, маньчжурских, «тангутских, индостанскпх» слов. Этот труд вышел в 1763 г. в Глазго, затем его перевели на французский язык, а уже в 1776 г. - с французского на русский
В 1715—1718 гг. в целях заключения торгового договора в Персию отправилась миссия А.П. Волынского. Ему также было поручено узнать, «каким способом в тех краях купечество российских подданных размножить и
нельзя ли чрез Персию учинить купечество в Индию». В 1719—1720 гг. состоялось путешествие в Стамбул и Иерусалим посадского человека Матвея Гавриловича Нечаева, описавшего эти города, а также рассказавшего о положении русских пленников в Турции.

Начало изучения восточных языков в России

Наиболее острой на рубеже XVII — XVIII в. стала проблема подготовки специалистов востоковедов (практиков). Для многих отраслей государственной службы (дипломатии, торговли, военного и духовного ведомств, местного управления, судебного производства) было необходимо знание восточных языков.
Эту задачу решали тремя путями: 1) использовали лиц, которые по личной инициативе в какой-то мере овладели восточными языками; 2) приглашали специалистов из Западной Европы; 3) готовили собственных переводчиков.
Разумеется, использование на государственной службе знатоков восточных языков и приглашение иностранцев были только полумерами. Лишь с помощью целенаправленной подготовки отечественных востоковедных кадров мог быть обеспечен постоянный приток необходимых специалистов.
В конце XVII в. в Россию в результате кораблекрушения попал первый японец, по имени Денбей; его доставили в Москву. 16 апреля 1702 г. Петр I распорядился направить его в школу при Артиллерийском приказе, чтобы он мог овладения русским языком и впоследствии стал «учить своему японскому языку и грамоте робят человек четырех или пяти»6.
Указы от 18 июня 1700 г. и 16 апреля 1702 г. стали первыми правительственными распоряжениями об обучении русских восточным языкам. Петр I в первую очередь обращал внимание на обучение языкам Дальнего Востока и Сибири, что было обусловлено политической обстановкой начала XVIII в., когда в число первостепенных исторических задач входило освоение сибирских земель и Камчатки, а также налаживание отношений с Китаем, Монголией, Японией.
Впоследствии на камчатском берегу еще неоднократно оказывались потерпевшие кораблекрушение японцы, которых привлекали к обучению русских японскому языку (1710, 1729, 1745 и другие годы). А в 1736 г. при Академии наук для изучения японского языка была открыта школа, которая просуществовала сначала в Петербурге, а затем и в Иркутске до 1816 г.
После того как некоторые монгольские племена переселились в Россию, получив название калмыков, и частично обращались в христианство, монах Киево-Печерской лавры Никодим Линкевич (род. 1673) обучился у крещеных калмыков их языку и письменности. Петр I своим указом от 19 апреля 1724 г. направил его в Ставропольский край, где на поселении жил хан Петр Тайшин со своими подданными. Н. Линкевич прожил у них несколько лет, переводя на калмыцкий язык духовную литературу и обучая детей русскому языку