Переселенческая политика Столыпина

Введение

Большое значение в проведении реформы правительство придавало переселению крестьян на окраины. Колонизация сверху шла в связи с общей экспансией царизма, с развитием капиталистических отношений вширь. Народные же массы стремились найти на новых местах облегчение своего экономического и политического положения.
Исследование хода переселенческой политики имеет большое значение, в виду того, что оно освещает характер правительственных мер и помогает более правильному пониманию таких проблем, как вся аграрная реформа в целом и освоение Западной и Восточной Сибири и Дальнего Востока русскими людьми. Такое исследование помогает правильному пониманию итогов переселения крестьян в Сибирь и некоторых особенностей экономического развития сибирской деревни, а также выясняет причины провала переселений на окраины страны. Провал же переселенческой политики царского правительства означал не только крах столыпинской аграрной реформы в целом, но и крушение буржуазных теорий переселения и колонизации.
Цель: раскрыть переселенческую политику П. А. Столыпина


1. Переселение — основа преобразования Сибири
Впервые предложение по организации переселения крестьян Европейской России в Сибирь появляется в «Проекте основных положений по аграрному вопросу», внесенном в I Государственную думу трудовой группой 23 мая 1906 г.
Притом в это же время, с 21 по28 мая 1906 г., I съезд уполномоченных дворянских обществ принимает «Основные положения по аграрному вопросу», среди которых значится следующее: «Крестьянам, действительно малоземельным, должно быть предоставлено переселиться на свободные казенные земли»,«в целях предоставления крестьянам широкой возможности к переселению необходимо: 1)открыть им возможность продажи своих надельных земель на родине не по пониженным, как ныне, ценам, а по ценам рыночным; 2) оказывать пособия от казны наиболее малоземельным переселенцам в размерах до 500 рублей на двор 4) отводить наделы переселенцам в Сибири без обложения их оброчной податью».
Отметим то, что цены на продажу земель сознательно называются заниженными, что соответственно делало ее невыгодной для крестьян. Это означает, что государство на момент мая 1906 г. было заинтересованно в том, чтобы крестьяне не уходили со своих мест,– вероятно, это вызвано боязнью перемещения революционно опасных масс в момент разгара Первой русской революции и распространения крамольных антиправительственных идей. В связи с этим особенно примечательно благоволение власти и дворян к проведению переселенческой политики населения в отдаленные места, что явно вызвано проблемой недостатка свободной земли и в дальнейшем – желанием удалить опасный революционными настроениями крестьянский элемент подальше от центра страны. П. А. Столыпин участвовал в съезде дворянских обществ, на котором выразил поддержку правительству по вопросу роспуска Думы и недопущению либералов в правительство.
Несмотря на его позицию ярого защитника царских интересов, а также учитывая то, что соглашение правительства с поместными дворянами воплотилось в жизнь, логично видеть в этом совещании плацдарм для проведения столыпинских преобразований. Эти преобразования начали реализовываться с 8 июля 1906 г., то есть с момента роспуска I Государственной думы и назначения П. А. Столыпина председателем Совета министров.
В «Указе Правительствующему сенату о дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования» от 9 ноября1906 г., который считается началом аграрной реформы П. А. Столыпина, нет статей, непосредственно посвященных переселенческой политике.
Это говорит о том, что она не являлась первостепенной целью реформы, а представлялась, скорее, дополнением к ней. Однако 19 сентября 1906 г. был издан «Указ Правительствующему сенату о передаче кабинетских земель в Алтайском округе в распоряжение Главного управления землеустройства и земледелия для образования переселенческих участков», который давал возможность переселения в данную область на условиях уплаты оброчных податей на общих основаниях с переселенческими участками.
Отметим, что вопрос об образовании переселенческих поселков в Алтайском округе был поднят еще в январе 1906 г. 10февраля в уведомлении за № 2216 сообщается, что министр императорского двора «не встречает принципиальных препятствий к открытию земель округа для водворения переселенцев». Однако мы считаем нужным зафиксировать в качестве даты начала переселенческой политики именно 19 сентября 1906 г., так как данный указ является первой законодательно закрепленной мерой правительства в реализации этого направления аграрной реформы.
Он передавалВведение

переселенческого управления государственные земли, что означало последующую раздачу ее крестьянам. Это, помимо всего прочего, являлось шагом в сторону капиталистического хозяйствования. Таким образом, на начальном этапе реформы П. А. Столыпин не считал данную ее часть одной из основных. Он делал упор сначала на приватизацию части общинных земель, затем – на покупку проданных помещиками земель через Крестьянский банк, и только в третью очередь – на переселение на окраины, на земли, которые принадлежали до этого государству.

2.Подготовка участков для крестьян

Все исследователи, занимавшиеся этим вопросом, отмечают почти полную неподготовленность участков, отводимых переселенцам, вследствие либо халатности, либо профессиональной непригодности чиновников, занимавшихся этим делом. Участки зачастую отводились в местах непригодных для ведения хозяйства, К тому же, вследствие усилившегося притока переселенцев, этих участков не хватало, и переселенческое управление сочло необходимым урезать наделы старожилов.
Правительственные чиновники не позаботились заготовить в заселяемых районах соответствующее наплыву переселяющихся крестьян количество наделов, пригодных для ведения сельскохозяйственных работ. С. М. Сидельников указывает, что “… очень редко соблюдалась и норма земельного обеспечения переселенцев, им часто отводились худшие земли, до установленной нормы надел доводился в подавляющем большинстве за счет земель, непригодных для ведения сельского хозяйства.
Уже в 1907 – 1908 гг. в Енисейской губернии степные и подтаежные местности были “израсходованы… полностью, а если встречаются годные немедленно же под заселение места, то это лишь те незначительные клочки, которые остаются после земельного устройства старожилов и, разумеется, далеко не везде”.
Газета “Россия” еще в начале 1907 года писала о состоянии колонизационного фонда: “Из заготовки прежних лет к 1 января 1907 г. имеется свободных долей (доля – 15 дес. удобной земли): в ближних таежных районах 48.655 дол., в ближневосточных районах 28.000 дол., в степном Семипалатинском районе – 5.699 дол… Однако, из этого количества может поступить под заселение с 1907 г. лишь 5.699 долей, имеющихся в Семипалатинском районе, так колонизационный фонд таежных районов должен быть немедленно списан с учета вследствие отсутствия дорог и отдаленности земель этого фонда от культурных групп старожильческих и переселенческих поселков

.
А уже к 1909 году переселенческое управление вынуждено было сокращать переселение и устанавливать численность переселяющихся “согласно имеющимся для заселения участкам”, так как “в прошлом году переселенческое движение дошло до полумиллиона человек, и для многих участков не оказалось. ” В статье “Повторенная ошибка” газета “Русское знамя” критиковала сложившуюся систему отвода участков переселенцам: ” Гоняясь за землею для переселенцев, наше правительство готово заслать переселенца куда угодно. Для него оно избрало и Тюменьское направление. Но законопроект ныне далеко не так оптимистичен, как прошлогодний. Не садить переселенца на тюменьский “чернозем”, а говорить, что селить поселенцев нужно будет на таежных и болотистых пространствах… ”
В результате нехватки участков положение создавалось такое: “Волны переселения, взбудораженные в России на этот раз уже не злонамеренными людьми, а благонамеренными земскими начальниками, никак не хотели считаться с тем, что участки не готовы, что дороги к ним не проведены, что переселенческие пункты еще строятся и т. д. Начались самовольные заселения облюбованных переселенцами мест… ”
Правительство в связи с создавшимся положением начало предпринимать лихорадочные меры. Помимо свободных земель широко начинают использоваться кабинетские: “В виду невозможности удовлетворить надвигающееся колонизационное движение свободными землями Томского уезда. Кабинетом Его Величества по соглашению с главный управлением землеустройства и земледелия, предположено передать последнему для заселения переселенцами до 60 земельных участков, площадью в 648.000 десятин, в Барнаульском уезде”. Создавались и новые переселенческие районы, в частности в Иркутской губернии в 1907 году: “Работы производятся в бассейнах рек Они, Тагны, Унги и Залари… По предварительным обследованиям, произведенным в марте месяце, во вновь открытом районе представляется возможным отвести под переселение до 50.000 десятин. ”. Такой оптимистичный взгляд на проблему представляется преждевременным, поскольку в марте земля еще покрыта снегом, и обследование участков мало что могло показать для получения точного представления.
Переселенческое управление набрало целый штат съемочного дела. Однако, не было ни системы, ни планомерных работ в этой области. “И вот началось то, чего и нужно всегда ожидать, когда с малым… масштабом подходят к большому делу. Брали по кусочкам, то, что в первую голову попадало на глаза – лишь бы поместить, лишь бы отвязаться… ”.
А. И. Комаров отмечает, что делу это помогало мало: “… все же часть участков, в конце концов, пришлось отводить в тех местах, куда не особенно часто залетает с костями и ворон”.
Для поправки создавшегося положения управление снарядило экспедиции, целью которых было отыскание земель в колонизационный фонд. В Чуно-Ангарский район направили инженера Шера, который “обнаружил” 600.000 десятин. Правда, впоследствии оказалось, что он ограничился расспросами, а на месте сам не был, и начальству пришлось перейти к окончательному разгрому лесных дач.
Уже в 1908 году пришлось снова вернуться к Чуно-Ангарскому району, где по материалам Шера нарезали 4 тысячи долей, причем не было принято во внимание и то, что селения Чуно-Ангарского района были расположены по рекам, что промысловые собаки ценились там очень высоко, а это является верным признаком того, что охота и рыбная ловля были основным средством к существованию. Да и хлеб из-за климатических условий там не вызревал.
После инженера Шера было послано еще две экспедиции: агрономов Благовещенского и Шульги. Они начальство не порадовали: “Весь район, за исключением незначительных пространств, расчищенных под пашни и покосы жителями редких здесь селений, покрыт лесом”, – писал Благовещенский.
Картина в целом получалась неутешительная: “… пашен нет, ела-ней нет, почва более, чем ненадежная, сенокосы плохие, болот масса, речки промерзают до дна, климат для сельскохозяйственной культуры весьма и весьма сомнительный, путей сообщения не имеется, а над всем этим царит глухая мертвая тайга, где ни одна пядь земли не может быть отвоевана без выкорчевки”.
Однако экспедиции, все новые и новые, продолжали снаряжаться. В 1909 году газета “Россия” писала: “На полевой период текущего года Переселенческое управление посылает в различные местности Азиатской России, для практически научного обследования, 24 почвенно-ботанические экспедиции… ”. Экспедиции добирались в этом году и до Белого моря: “Для выяснения пригодности для колонизации Печорского края… туда выезжает особая экспедиция… Поднят также вопрос об исследовании… местностей, прилегающих… к Мурманскому побережью. ”
А. И. Комаров приводит множество примеров, показывающих, насколько непригодными для житья были участки, отводимые переселявшимся крестьянам. У одного участка большая половина заливалась весной водой, у другого почва была заболочена, причем “курьезнее же, или вернее, печальнее всего то, что на участках, несмотря на их заболоченность, воды-то все-таки нет” .
В. И. Ленин, анализируя подготовку участков для переселенцев, писал: “Разумеется, было бы в корне ошибочно считать эти земли в настоящее время и в настоящем их виде пригодными для удовлетворения земельной нужды русского крестьянства. ”.
Для развития переселения у местного старожильческого населения нередко отнималась часть земли, а то и сами они сгонялись на худшие земли.
В целях изъятия земель у местного населения и “водворения” переселенцев на эти земли правительство проводило в заселяемых районах свое землеустройство со своеобразным “огораживанием” старожильческих земель. Главноуправляющий приказал замежевать в переселенческие участки “Земельные излишки, оставшиеся от наделов местного населения; предвидимые излишки в районах, где к землеустройству еще не преступлено; излишки в землепользовании нерусского крестьянства” и т. д. Пункт второй циркуляра фактически снимал с местных чиновников всякую ответственность за нарушение земельных интересов старожилов, да и прямо толкал их на такое нарушение, т. к. подготовленной государственной земли не хватало. “Что же еще оставалось делать чиновникам переселенческого управления в этих почти непригодных к заселению местах, как не бессовестнейшим образом обирать старожилов, захватывая у них лучшие участки? Добрались даже до заимок, невзирая на все указы и циркуляры”, – пишет А. И. Комаров. Старожилов буквально заставляли угрозами подписывать документы, в которых они добровольно отказывались от части своих земель.
В многочисленных заявлениях, приговорах, прошениях в Министерство внутренних дел, переселенческое управление. Государственную думу коренное население жаловалось, что у них отобраны лучшие пастбищные и другие хозяйственные угодья. Наиболее частыми были просьбы об увеличении земельного надела до 20 – 25 десятин, о возвращении отнятого у старожилов леса.
А. И. Комаров считал, что все подобное происходит от состава партий, которые занимались землеустройством старожилов и в которых нередко не имелось людей со средним образованием: “… но совершенно отказываюсь понимать центральное переселенческое управление, умудрившееся в 1909 году прислать в глухую сибирскую тайгу в качестве топографа некоего Козелковского, окончившего где-то в Германии чуть ли не школу изящного садоводства”