Особенности философии техники и науки как раздела философского знания.

Введение

На всех этапах инженерного творчества следует иметь в виду ценностную нагруженность техники. Существуют разные способы встраивания ценностей в технику, но особо важным является выделение нравственного значения, когда процессы изобретения и создания направлены на улучшение качества жизни людей. В этом отношении инженерно-техническое действие на разных этапах деятельности имеет собственно этическое измерение, т. е. должно исследоваться с позиции инженерной этики и ответственности.
Техника в своём функционировании через технологию проявляет диалектическую двойственность (амбивалентность), т. е. оказывает и позитивное, и негативное воздействие на человека и окружающий мир. В связи с указанной амбивалентностью даётся противоречивая оценка техники и технологии в истории цивилизации. Отсюда — возросший интерес к проблеме соотношения техники как явлению философии.
Одной из явных отличительных характеристик современной научной деятельности выступает изменяющийся статус в ней того, что относится к нравственной проблематике. В течение длительного периода наука утверждала постулаты беспристрастности, независимости от нравственных норм как гаранта приобретения достоверных знаний. В настоящее время обстановка значительно изменилась: последовательный отказ от этих идеалов не происходит, но важно, что нравственное измерение начинает интерпретироваться как главная характеристика как исследуемого наукой предмета, так и самого научного познания.
Цель данной работы – выявить особенности философии техники и науки как раздела философского знания.


1. Проблема взаимоотношений науки и техники в философии

Изменение науки в границах новых форм исторически развиваемых рациональностей позволяет говорить о новой, т.е. ноосферной среде обитания человечества, в которой кардинально меняется не только наука, но и техника, и производство, и отношение между ними. Именно в ракурсе данных исследований просматривается проблема соотношения науки и техники в её актуально важном смысле для нашего времени. В современной литературе принято видеть эту проблему как структурно-функциональное взаимодействие якобы двух видов знаний, научных и технических. Появился термин «технознания», не зафиксированный ни в одном русскоязычном словаре. Появляются различные классификации, в которых связь науки и техники раскрывается в качестве различных взаимодействий. Здесь просматривается удивительное свойство нашего мышления (без которого, по-видимому, нельзя обойтись): сначала абстрагировать технику от науки (и наоборот, науку от техники), а потом соединять абстракции и классифицировать их под видом разных взаимодействующих моделей. Более того, некоторые авторы видят в этом исторический подход в исследовании науки и техники. Возможно, на таком подходе и не стоит останавливаться, относя его к естественным убыткам процесса творчества, если бы мышление «творцов» не отдаляло нас от существенных сторон понимания самой проблемы.
В ХХI веке не надо особо мудрствовать, чтобы заметить, что наука давно проникла в технику, что техника стала определяющим средством развития науки и даже фундаментальные исследования технически вооружены в той степени, как учёный обогащает свои индивидуальные способности компьютерными и счётно-аналитическими возможностями лабораторий и инженерных структур. Наука интегрировалась с техникой системным многообразием связей, включая культурно-исторические и социальные формы, не говоря уже о том, что их интеграция постоянно подпитывается экономическими, политическими и правовыми источниками. Наука и техника стали в своём взаимодействии единым целым и это исторический факт, от которого нужно теперь исходить в анализе этих двух мощных структур. Отсюда проблема соотношения науки и техники вовсе не в том, является ли техника в качестве прикладной или автономной, кто из них больше или меньше вооружён, кто у кого стоит в подчинении и кто кого обгоняет. Для ХХI века по своей значимости такие рассуждения превращаются в псевдопроблему, содержание которой отходит на задний план, в область обыденных рассуждений, хотя отдельные элементы наукоучения в них и сохраняются до сих пор. ХХI век в условиях развития научно-технической революции кардинально изменил науку и технику. Их информационная насыщенность, ценностная ориентация и социальный риск говорят не просто о сращивании, а об образовании системных связей между ними, т.е. о единой социально-культурной системе, проявляющейся в пока ещё отдельных, неустойчивых моментах своею самостоятельностью, детерминированностью внутри себя законами объективного плана. Научно-технические функционирующие системы превращаются в третью природу (после второй природы – культуры), в которой влияние человеческого фактора имеет тенденцию к снижению, а в отдельных случаях он вовсе не учитывается и не проявляет себя. Подобно тому, как в стихии рыночных отношений, человек теряет способность управлять общественным производством в условиях экономических кризисов и разоряется, так и в научно-технических системах человеческий фактор порой ничтожно мал. Тенденция роста такого состояния некоторых систем приобретает устойчивую динамику.
Особенно это касается тех научных дисциплин, которые относятся к исследованию микромира, где уровень технической вооруженности относительно велик в условиях экспериментирования, когда чистота эксперимента требует исключительной точности и социальной подготовки. Достаточно обратиться к современной микробиологии, фармацевтики, генной инженерии, атомной физики и др. научным дисциплинам, чтобы понять, что степень их технической вооруженности настолько высока, что не учитывается мера безопасности ни среды, в которой производятся опыты, ни практические последствия величайших открытий.
В таких интегральных научно-технических системах определяющую роль всё больше играет фактор опережающего отражения и фактор времени, чтобы учёные и инженеры осознали последствия своих открытий и результатов исследования. Исходя из этого, проблема соотношения науки и техники состоит в том, насколько их союз оказывается «путеводной звездой» для развивающейся практики, если сама практика, конечно, оказывается способной реализовать современную системную интеграцию, т.е. будет адекватна ей.
Именно здесь проходит передний край науки, техники, производства или кластера инновационной деятельности, реализующего себя не столько в отдельном открытии или изобретении, сколько в социально-культурной организации государства, общества, эпохи, цивилизации. Здесь практика формирует «качество жизни» ХХI века, интегрируя в своей революционно-предметной деятельности великие идеи и научные доктрины, технические и технологические средства и кадровую структуру нового поколения людей.
Сложность проблемы ещё и в том, что практика воспринимает новации не сразу и не вдруг. Она может отторгать научные идеи с присущей ей консерватизмом, а может с благодарностью воспринимать суррогаты от науки и техники. Инновационные современные проекты «кипят» страстями, в которых трудно разделить деятельность фанатика от нестандартного мышления творческого гения. Наука ещё не стала в достаточной мере непосредственной производительной силой. Её общественный статус ещё обусловлен экономической, политической и прочей зависимостью от разных социальных и несоциальных структур. Не всегда она освещает путь практике, а в интеграции с силами техники может навредить развитию производства, развернуть его в сторону регрессивных тенденций развития, как это случилось в условиях экологической ситуации.
Проблему соотношения науки и техники можно прояснить, сделать её более прозрачной и понятной, если обратиться не к абстрактному их отношению, а к конкретной форме создания инновационных проектов на данном этапе исторического развития. Отметим для точности. Инновационные проекты – это комплексные образования, в которых задействованы многие участники от отдельных инвесторов до государства. Они вписаны в структуру рыночных отношений, причём в инновационный проект попадает анализ самого рынка, особенно на начальной стадии проектирования. Инновационные проекты обладают высокой степенью риска. Риск проекта часто оказывается в зоне более глубокого научно-технического исследования, чем получаемая от проекта выгода. Инновационные проекты – системное образование, в котором тесно синтезированы между собой научно-теоретический, опытно-конструкторский и производственно-практический процессы.
В инновационных проектах наука и техника взаимодействуют не только непосредственно, но и опосредованно, через практику. При проектировании технического предмета научные знания обнаруживают свою подлинную природу и смысл. С помощью знания технический предмет описывается, т.е. выделяются его основные параметры, свойства, специфические элементы и связи. Описание, как правило, сопровождается зрительными моделями. Это могут быть рисунки, эскизы, чертежи, электронная версия. В разных технических проектах описание сопровождается самыми разными условиями, средствами измерения, требованиями к прочтению проекта и пр.
Описание является необходимым методом пространственной встраиваемости технического предмета в систему других предметов. Например, габариты предмета позволяют не только описать его внешнюю форму, но и определить его расположение среди других форм, экономно распорядиться пространственной конфигурацией. В описании предмета завершается его предметная наличность, его качественная определенность в технической системе.
Описание здесь понимается в широком значении, когда рассчитываются и регистрируются свойства и связи предмета, наносятся его координаты, разрабатывается объёмная композиция его положения в системе, устанавливается масштаб и фиксируется качество при заданных условиях эксплуатации или потребления, задаются гарантийные сроки и пр. и пр.– всё, что определяет предмет в его целостности. Способность субъекта зафиксировать реальность предмета его описанием в системе других предметов и, таким образом, завершить понимание предмета есть особое свойство технического научного исследования.
В науке завершенность истины – скорее парадокс, чем правило

. Нельзя смешивать завершенность знания при описании предмета и абсолютное знание. Рядом с абсолютной истиной в науке всегда присутствует относительная истина, и отношение между абсолютной и относительной истиной, также относительно. Поэтому абсолютная истина характеризует не завершенность знания, а качественную специфику процесса познания, переход познания в новое качество. Соотношение абсолютного и относительного есть один из моментов познания, за которым следует коммулятивный процесс наращивания новых знаний в науке.
В технике, наоборот, знания завершаются. Завершение знаний определяет их предметную функцию, т.е. стремление субъекта в полной мере создать и описать предмет так, как он понимается и как будет в дальнейшем реально существовать. Назначение технических знаний – способствовать превращению интеллектуальной деятельности субъекта в действующий предмет. Как только это произошло, завершается и сам переход знания в предметную форму деятельности. Идеальный образ остается при субъекте, но он имеет свой реальный аналог (на бумаге или в реальном действующем состоянии), главное он удвоен и в этом смысле завершен.
При описании технического предмета в техническом проекте обнаруживается его адекватность человеческим потребностям. Качество предмета можно описать в наиболее общей, концептуальной форме, как это присуще науке. Но тогда мы потеряем всю индивидуальную потребительско-предметную его специфику. Техническое исследование позволяет выделить индивидуальные свойства предмета, опираясь на науку, на её фундаментальные законы и не теряя общее как особенное для данного предмета. Эта специфика технических подходов, в которых человеческие потребности представлены особенностями технических предметов, есть отражение взаимосвязи теории и практики. В технике наука находит свое осуществление в потребностях практики, а практика в запросах науки. И то, и другое уживается в технических описаниях.
Более того, некоторые инженеры, особенно испытатели, «бунтуют» против вмешательства учёных в испытательный процесс. Разумеется, в разных областях техники это происходит по-разному, но коренные изменения в технике в конечном итоге определяются фундаментальными изменениями в науке и влиянием науки на технику.
Не следует забывать очень важный фактор технического прогресса, характеризующий безопасность техники при её эксплуатации. Расчет адекватности технического предмета человеческим потребностям позволяет определить зону безопасности использования предмета. Безопасность труда при эксплуатации техники постоянно сопутствует истории ее конструирования и исследования свойств. Любому виду техники соответствуют свои правила безопасности. Они формулируются в терминах знаний, т.е. отражают то особенное, в котором общенаучное и частное, предметно – практическое соотносятся между собой.
Через адекватность техники потребностям человека обнаруживает себя ценность технического предмета, которая никогда не должна быть выше ценности человеческой жизни. Не надо забывать о примерах истории. Над всей технической культурой возвышается огромный исторический горизонт человеческих душ, загубленных самой техникой. Ценность технического предмета в целесообразности технического проекта для данных условий, в данный момент, при данных затратах и данных средствах реального вложения труда. Отсюда следует аксиологическая функция проектного технического исследования, которая измеряется не абстрактными положениями в отличие от научной ценности, а вполне конкретными «иероглифами», имеющими предметный смысл. Если в науке открытие может оцениваться годами и десятилетиями в силу его неопределённости реальному предмету, то ценность технического проекта всегда соотносится с реальным осуществлением проекта в конкретных данных условиях и по отношению к конкретному предмету.
В науке теоретические изыскания и подвиги учёных лежат в плоскости постоянного ожидания их востребованности. Так случилось с частной и общей теорией относительности. По мере накопления научной фундаментальности, открытые в науке законы, касаются ли они частных феноменологических или наиболее общих процессов, активизируются или уменьшают своё влияние на общий ход развития по мере того, как в них нуждается и наука, и техника. Если, например, техника нуждается в математике и вычислительном программировании, то развитие фундаментальных математических наук стимулируется не только интересами учёных, но и инженеров. В свою очередь техника стимулируется потребностями практики. Иначе сказать, стимулирование происходит с разных сторон: со стороны науки, техники и практики, и каждый раз с разной интенсивностью. Для интегральной системной инновационной динамики наука-техника-практика отставание и замедление одной из них компенсируется включением другой. Эта их взаимная поддержка позволяет использовать преимущества каждой без ущерба для инновационного проекта. Обратимся только к современному естествознанию и его лидерам. Переход биологии в лидеры вовсе не нарушил функционирование экс-лидера – физики. В условиях перестройки и мировых кризисов физики занялись расшифровкой геномов – биологических структур, в которых нашли своё применение техника и технология физических явлений. Робототехника находит свое разрешение в биологических роботах. Атомарные и молекулярные структуры на уровне понимания фундаментальных законов позволяют наращивать технические исследования наиболее эффективно и прибыльно.
Под влиянием системной интеграции науки, техники и производства коренным образом изменяется методология исследования и освоения инновационных (творческих) процессов. Это избавляет от голого, непредметного экспериментирования. Инновационный проект всё больше обнаруживает в себе форму превращения науки в непосредственную производительную силу.
Вместе с тем хочется подчеркнуть, что инновационный технический проект, каким бы гениальным он не казался, осуществляет свою ценность не в знании, а в предмете. Предметная область решения технических задач может обесценить весь проект одной технической задачей, но может средствами одной задачи (например, математическим расчетом) превратить проект в мировое техническое достижение. Так случилось с техническим проектом проходки шахт на глубинах вечной мерзлоты. Образовавшиеся плавни песка и грунта почти свели «на нет» всю целесообразность проекта, пока не было решена единственная, но очень важная задача замораживания плавников. Геодезисты и проходчики решают в современных технических проектах немало подобных задач, хорошо различая научную ценность проекта и его конкретно – техническую ценность.
Ценность техники определяется не только жизненными условиями использования технических средств, но и уровнем самосознания, при котором техническим исследованиям отводится роль саморегулятора. Оценка ведется исходя из уровня высокой технической производительности, но всегда ниже уровня технической опасности для человека. Непонимание по разным причинам этой меры между возможностями техники и возможностями человека ведет к угрозе человеческого существования.
Во-первых, на уровне проектного испытания инженер получает факты не теоретического, а практического значения. Это факты поведения объекта о том, как он себя ведет в конкретных условиях, т.е. это не теоретически обусловленные факты. Если в науке эксперимент проводится для того, чтобы подтвердить факт, или получить его для подтверждения индуктивного вывода, или вывода по аналогии и т.д., то в технике теоретическая доказательность, в этом случае, сводится ко второму плану. Технические испытания регистрируют факты наличной предметности безотносительно к теоретическим доказательствам. Факты во время испытания – сами по себе. Доказательства сначала существуют отдельно от фактов. И только потом, при обработке результатов, они соотносятся.
Более того, техническое изделие подвергается часто испытанию до его полного разрушения. Тогда факты «переходят» границу предсказуемости технических параметров в пределах гарантийных сроков эксплуатации. Техническая система входит в зону риска, где случайности уже трудно учесть даже с помощью статистических закономерностей. Факты разрушающего предмета, т.е. переходящего в новое качество, нельзя подтвердить иногда даже самыми точными расчетами. Многие из них вообще не относятся в этом случае к данному предмету.
Технический эксперимент в таких условиях его проведения отличается от научного эксперимента субъективной предопределенностью. Технический инженер не только знает предмет, но и предопределяет конец экспериментирования, а значит и «жизнь» технического объекта, его предельное и запредельное время испытания. В науке ученый больше уповает на время своей жизни, а время «жизни» неизвестного ему объекта, равно как и его свойства и связи, остаются лишь гипотетическими знаниями.
В науке строго определенного плана создать невозможно из-за непредсказуемости изучаемого явления. Нельзя, например, зарегистрировать план вхождения солнца в тень луны при солнечном затмении в разных регионах Земли, потому что неизвестно, какая появится в их зоне облачность. Здесь «вмешивается» метод наблюдения. Эксперимент с небесными телами не всегда можно поставить. С техническим объектом в этом отношении проще, с ним можно манипулировать, ставить в разные условия и регистрировать проявление его свойств так, как это удобно испытателю. В крайнем случае, можно испытать предмет по частям, также как и разделить метод наблюдения на отдельные удобные зоны.
2. Взаимосвязь научной теории с технической теорией в философии

В науке теоретические изыскания и подвиги учёных лежат в плоскости постоянного ожидания их востребованности. Так случилось с частной и общей теорией относительности. По мере накопления научной фундаментальности, открытые в науке законы, касаются ли они частных феноменологических или наиболее общих процессов, активизируются или уменьшают своё влияние на общий ход развития по мере того, как в них нуждается и наука, и техника