Основные критерии истины: практика как критерий истины

Введение

Гносеологические проблемы выдвинулись на передней план в европейской философии в начале Нового времени в связи со становлением естествознания. Не случайно философские постулаты и методология эмпиризма и рационализма были заложены выдающимися естествоиспытателями Нового времени – Ф. Бэконом и Р. Декартом. Дальнейшее развитие их идей показало истинность положения «противоположности сходятся» ‒ крайний эмпиризм и крайний рационализм сошлись в качестве оснований двух форм субъективного идеализма. Первая, основывающаяся на абсолютизации эмпирически-чувственных форм познания, была представлена в трудах родоначальника субъективного идеализма Дж. Беркли. Вторая форма субъективного идеализма, связанная с абсолютизацией (в качестве единственного источника знания сущностей мира) человеческого мышления и рационально-логических форм познания, получила наибольшее развитие в первой половине ХХ века в неопозитивизме (логическом позитивизме). Сосредоточившись на анализе критерия истинности суждений (отождествляемого ими с критерием научности), представители неопозитивизма (М. Шлик, Б. Рассел, Л. Витгенштейн) вначале выдвинули в качестве такого критерия «принцип верификации». Согласно принципу верификации, если предложение науки не поддается сопоставлению с чувственным опытом субъекта, то его нужно элиминировать из научного знания, так как оно лишено научного смысла. Однако принцип верификации породил ряд проблем. Прежде всего, выясняется, что верификация неприменима к проверке суждений о фактах прошлого (и тем более будущего). Кроме того, если строго следовать принципу верификации, приходится считать непроверяемыми многие принимаемые современной наукой факты, ибо они не имеют непосредственного чувственного эквивалента. В плачевном состоянии оказалась бы и физика элементарных частиц, и квантовая механика, и даже классическая теория магнитного гистерезиса. Также не верифицируются общие положения (законы науки), поскольку невозможно проверить все единичные их следствия (факты). Выдвигая принцип сопоставления суждения с данными непосредственного эмпирического опыта, идеологи неопозитивизма наступили на те же самые «грабли», которые «больно ударили» физиков на рубеже XIX–XX столетий в связи с попытками в рамках методологии старого эмпиризма интерпретировать явления микромира. Открытие в конце XIX века единственного тогда представителя микромира – электрона привело многих физиков, попавших, как и Э. Мах, под воздействие позитивистской гносеологии, к убеждению, что электрон не материален. А. Пуанкаре обосновал в связи с этим философскую концепцию – конвенционализм, согласно которой законы науки не отражают объективной реальности, а представляют собой результат соглашения, конвенции между учеными, закрепленной в формулах и уравнениях. Получалось, что материя исчезла, остались одни уравнения. Многие видные физики того времени, поверив А. Пуанкаре, испытали настоящий шок. Один из основоположников статистической физики и физической кинетики, Л. Больцман, убедив себя в том, что идеи развиваемой им статистической физики не находили понимания в физическом сообществе именно в силу того, что всё, чем он занимался в науке, есть «фантомы» ума, покончил с жизнью. Отец квантовой механики Вернер Гейзенберг в начале своей научной карьеры также поддался идее конвенционализма и утверждал, что электрон – не более чем химера нашего разума. Всё это ясно показало, что наука в поисках истины не может опираться на субъективный идеализм как на мировоззренческо-методологическую основу, и заставило представителей неопозитивизма, объединившихся в «Венском кружке» (в последний период его деятельности, в конце 20-х – начале 30-х годов ХХ века), пересмотреть критерии научности и истинности. Активный участник кружка ‒ Рудольф Карнап предметом философии науки считал анализ структуры естественнонаучного знания, имеющий целью уточнение основных понятий науки с помощью аппарата математической логики. Он выдвинул принцип «когерентности» (от лат. cohaerere ‒ быть связанным) в качестве нового критерия научности и истинности суждений. Когерентность рассматривается как свойство системы высказываний, состоящее в их внутренней логической связи и непротиворечивости. В соответствии с этим суждение считается научным и истинным, если оно входит в систему суждений (теорию), каждое из которых логически не противоречит всем другим. Связь с объективной реальностью при этом утрачивается. Однако далеко не всякая внутренне логически непротиворечивая теория может быть признана истинной. Наиболее яркий пример ‒ сопоставление геоцентрической концепции К. Птолемея и гелиоцентрической системы Н. Коперника. Обе теории в равной степени внутренне согласованы и логически непротиворечивы, но истинной является гелиоцентрическая система! Этот же пример красноречиво подтверждает, что единственным научным критерием истинности человеческих суждений может быть только практика, деятельность людей. Именно практика позволяет многократно сопоставить объективную реальность и наши суждения о ней.
1. Критерии истины в научном познании

Истину часто смешивают с правдой, правильностью и даже со справедливостью. Вместе с тем неразличение этих понятий приводит ко многим недоумениям и используется всевозможными шарлатанами. По высказыванию Платона: «Тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину».Уже здесь представлены существенные моменты истины: 1. Истина или заблуждение относятся не к объективному миру, а к нашим суждениям о нем. 2. Истина ‒ единство объективного, «того, что есть», и субъективного – нашего мнения о том, что есть. 3. Выражение в суждение «того, что есть» и «каково оно есть» является отражением момента сущности вещей. 4. Истина связана с совпадением суждения о вещи с самой вещью, а не с субъективной уверенностью человека, что его суждение о вещи соответствует именно данной вещи. Из сказанного выше вытекают важные для всего человеческого познания следствия. 1. В силу того, что наши суждения о мире не в состоянии охватить весь мир, истина всегда будет не полным, не исчерпывающим знанием. 2. Отражая момент сущности объективного мира, наше суждение является суждением об общем, закономерном, устойчивом, воспроизводящемся. Так, говоря: «Это – стол», мы единичное «это» (субъект суждения) соединяем с общим, существенным, повторяющимся – «стол» (предикат суждения). 3. Соединяя в суждении единичное явление с общей сущностью, мы тем самым познаем сущность явления. 4. Проверкой истинности суждения может быть многократное использование этого суждения в человеческой деятельности. Так, руководствуясь суждением «Это ‒ стол», мы начинаем использовать данный предмет как стол, и если в нашей деятельности используемый предмет многократно проявляет существенные свойства стола – наше начальное суждение прошло проверку на истинность. 5. Субъективная уверенность людей, что их высказывание о вещи совпадает с данной вещью, является критерием не истинности, а правдивости высказывания. «Истина» имеет антиподом «заблуждение» (говоря юридическим языком, «добросовестное заблуждение»). «Правда», являясь этической, а не гносеологической категорией, имеет антиподом «ложь». 6. Последние категории могут очень причудливо соединяться в сознании людей. Например, можно говорить правду и ничего, кроме правды, но при этом не высказывать истину («добросовестно заблуждаться»). Напротив, можно нагло лгать и при этом высказывать чистую истину. Так, если астролог, свято верящий в свои прогнозы (хотя большинство из астрологов откровенные шарлатаны), построенные на геоцентрической системе, попадет в среду ученых-астрономов, то он побоится высказывать правду (т. е. выдвигать геоцентрические суждения, в которые он верит). На прямой вопрос об обращении, например, Венеры вокруг Солнца, он подтвердит, что это истина, солгав против своего убеждения. В истории науки и философии Нового времени кроме рассмотренных выше предлагались и другие критерии истинности суждения. Остановимся на тех из них, которые до сих пор «востребованы» для аргументации разного рода заблуждений и фальсификации науки. Критерии истинности суждения: 1. Ясность и отчетливость (Р. Декарт). 2. Общезначимость (признание большинством) А.А. Богданов (Малиновский). 3. Полезность (Уильям Джеймс). 4. Сопоставимость с чувственным опытом (позитивисты – О. Конт, М. Шлик, Б. Рассел). 5. Логичность и доказательность (Р. Карнап). 6. Практика – совместная деятельность людей (диалектический материализм). Критерий истинности суждения, предложенный Р. Декартом, носит явно субъективно-идеалистический характер ‒ он относится к субъективно воспринимаемой форме суждения, но не к его содержанию. То, что одному может показаться вполне ясным (он в этом убежден, хотя и не может привести ни одного аргумента), другому представится очень неясным (скажем, для неспециалиста). Данный критерий часто используется сегодня во всевозможных «пиарах». Еще более субъективно обращение к мнению большинства. Представьте, что бы показал во времена Коперника всеевропейский референдум по вопросу: «Истинна ли гелиоцентрическая система?». Этот же аргумент можно использовать для опровержения положения, что всенародное голосование за какой-то юридический или политический документ (Конституцию, например) или лицо (от депутата до президента страны) может подтвердить или опровергнуть истинность (адекватность объективной реальности) документа или истинную «народность» выбранного лица

. В политике массы населения разбираются не больше, чем в квантовой механике, поэтому голосование, мягко говоря, далеко не всегда выявляет истинные интересы народа. Не оставляет сомнения в своей субъективности и прагматический тезис «истинным следует признать суждение, продемонстрировавшее свою практическую полезность». Но, как писал А.С. Пушкин: «Тьмы низких истин нам дороже (т.е. полезней) нас возвышающий обман». К тому же то, что полезно для одних, для других может оказаться вредным, а для третьих ‒ безразличным. Вопрос о путях достижения истины тесно связан с вопросом о ее критериях. Для того, чтобы доказать истинность или ложность достигнутого знания, необходимо иметь критерий истинности. Под критерием истины понимают обычно некоторый эталон или способ ее проверки. Критерий истины должен удовлетворять одновременно двум условиям. Во-первых, он должен быть независимым от проверяемого знания; во-вторых, он должен быть каким-то образом связан со знанием, чтобы подтверждать или опровергать его. Но где найти такой критерий. Отчасти таким условиям удовлетворяет практика. Она обладает достоинством объективности, независимости от человеческого сознания. Практика соединяет человека с объективной реальностью. Почему практика может быть критерием истинности наших знаний? Потому что именно в ходе практики человек сопоставляет свои знания с тем объективным миром, отражением которого эти знания являются. Проверка теории практикой осуществляется в процессе всего хода практической деятельности людей. Практика может подтвердить истинность только тех знаний, которые из нее исходят. Практика никогда не сможет ответить на все вопросы, стоящие перед наукой. Этот критерий настолько неопределенен, чтобы не позволить знаниям человека превратиться в абсолют, и в то же время настолько определенен, чтобы доказать несостоятельность агностицизма. Для понимания ограниченности практики следует учесть и сложную, многоуровневую организацию научного знания. В нем существуют фундаментальные теории, которые, как правило, не удается проверить на практике. На основе этих теорий развиваются прикладные исследования.

2. Общенаучная теория истины

Среди основных положений общенаучной теории истинности особое место занимает важный философский вывод о роли практики как высшем критерии истинности знаний, полученных в рамках всех без исключения наук. Этот методологический посыл получил подтверждение в ходе развития всех отраслей знаний. Вместе с тем нельзя не замечать, что данный критерий имеет как сильные стороны, так и некоторые ограничения в оценке знаний, о чем говорится в научной литературе. Последнее подводит к мысли, что критерием оценки объективности информации может быть не одна практика. Философия предлагает использовать наряду с практикой другие критерии. Они дополняют ее возможности, позволяя проводить индикацию истинности знаний еще до того, как они получат проверку практикой. В единстве они образуют некую систему, к которой относятся следующие философские критерии. Первый критерий. Субъект познания, начиная работать с фактом, должен сначала уяснить для себя его бытийность, что выдвигает на ведущую позицию указатель, который можно назвать онтологическим критерием оценки факта. Его использование позволяет делать вывод о том, что если информация о факте не отражает реальное явление, если под ней нет онтологического основания, то, вероятно, дальнейший процесс его индикации вряд ли уместен. Скорее всего, здесь мы имеет дело с вымыслом, не имеющим ничего общего с действительностью. Второй критерий. Это интуитивный критерий оценки факта. Он тесно связан с предыдущим и наиболее применим при выявлении достоверности истолкования факта. Интуиция, если ее понимать как сложившийся в ходе практики относительно устойчивый способ оценки явлений, позволяет еще на стадии подхода к изучению фактов осуществить их первичную индикацию. Благодаря ей субъект познания выносит свое мнение о возможности признания тех или иных сведений истинными или ложными. Третий критерий. Обозначим его как гносеологический. Выделение его обусловлено тем, что любой осмысленный и объясненный факт есть результат его познания. Если оно всерьез нацелено на поиск истины, то должно опираться на определенные научные формы познания, то есть иметь достаточно прочное гносеологическое основание. Его отсутствие – повод для сомнений в корректности выводов, сделанных в процессе познания факта. В целом можно сказать, что гносеологическая индикация есть оценивание конкретного факта на основе требований основных категорий, законов, принципов и идей теории познания. Четвертый критерий. Его можно назвать логическим. В процессе познания явлений действительности и накопления знаний о них люди выработали принципы и законы, которые предопределяют «работу» их мышления и которые составляют науку, называемую логикой. Опираясь на требования законов формальной и диалектической логики, можно проводить индикацию истинности исторических фактов. Нарушение любого из них создает почву для необъективного оценивания факта. Таким образом, логическая индикация – это оценка конкретного исторического факта в соответствии с требованиями законов как формальной, так и диалектической логики. Пятый критерий оценки факта можно определить как методологический. Он формируется на базе системы средств (приемов, способов, подходов и методов), служащих познанию и преобразованию явлений действительности, которая и представляет собой методологию. Выделение этого критерия обусловлено тем, что знания, соединяясь с деятельностью людей, превращаются в методологические средства, с помощью которых люди могут решать практические задачи и в соответствии с их требованиями оценивать факты. Методологический индикатор в этом плане ориентирует при их оценивании на приоритетность использования методологических средств, сформированных на основе научных форм познания явлений (категорий, законов, принципов, идей), и учет возможностей каждого из них. Шестой критерий. Он связан с вечной «спутницей» методологии – методикой. Поэтому определим его методическим. Как известно, методика ориентирует на выбор методологических средств познания и определение последовательности их использования в интересах оценки конкретного исторического факта. Отсюда следует, что повышение качества этой оценки может быть достигнуто за счет обеспечения соответствия данной задаче выбора методологических средств и порядка их использования. Практика свидетельствует: чем более адекватны задаче оценки факта средства и способы их использования, тем выше ее качество. Вместе с тем следует учитывать, что выбор методологических средств и определение порядка их использования в ходе оценки факта достаточно жестко детерминированы его содержательно-сущностными характеристиками. Если их не учитывать при выборе и последовательности использования методологических средств, то оценка исторического факта может быть недостаточно качественной, глубокой и объективной. Итак, методическая индикация – это оценка фактов под углом зрения соответствия выбранных методологических средств и определенного порядка их использования решению стоящей задачи. Седьмой критерий можно зафиксировать как мировоззренческий. Известно, что мировоззрение – это система сформировавшихся у человека устойчивых, приоритетных взглядов на мир в целом, определяющая его отношение к действительности и направления деятельности. Сквозь призму этой системы взглядов каждый человек оценивает фактически все явления предметного поля своего бытия. Восьмой критерий. Его можно назвать идеологическим. Идеология, как известно, есть система идей, выражающая коренные интересы определенной социальной группы и определяющая ее отношение к действительности и направления деятельности. Любой факт, любые сведения о нем, как имеющиеся, так и новые, неминуемо становятся объектом оценки со стороны разных социальных групп. Поэтому под идеологической индикацией фактов понимается их оценка с точки зрения коренных интересов определенных социальных групп. Девятый критерий. Обозначим его политическим. Как известно, в политике существуют свои принципы, свои законы. Это дает право каждый факт оценивать с точки зрения его соответствия или несоответствия этим принципам и законам. Поэтому политическая индикация представляет собой оценку исторического факта сквозь призму политических процессов, в основании которых он находится, а также процедуру определения его соответствия законам политики как специфического социального феномена. Десятый критерий может быть определен как правовой. Известно, что в каждом государстве существует право, выражающее в законах волю находящихся у власти политических сил. В этом плане каждый факт может быть оценен в разрезе соответствия его содержания и сущности правовым нормам и законам, принятым на определенном отрезке исторического развития той или иной страны, международного сообщества. Словом, существует правовая индикация. Она представляет собой оценку факта с точки зрения соответствия его содержания и сущности национальным и международным системам законов и правовых норм, относящимся к определенному периоду развития истории