Общественный идеал Жана Мелье

Введение

Актуальность исследования. Актуальность данного исследования определяется тем, что основные работы на данную тематику представляют собой исследования приверженцев марксистской теории, что не позволяет оценить личность Жана Мелье и его мировоззрение со всех сторон.
Таким образом, это обуславливает объект исследования – влияние Жана Мелье на зарождение идей научного коммунизма.
Так, предметом данного исследования я определяю общественный идеал Ж. Мелье.
Хронологическими границами исследования я обозначила годы жизни Ж. Мелье, то есть 1664 – 1729 годы.
Территориальные рамки исследования включают территорию Франции XVII – XVIII веков.
Целью данной работы является формирование представления об общественном идеале Жана Мелье.
Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:
– выявить истоки мировоззрения Жана Мелье;
– рассмотреть феномен атеизма в «Завещании» Жана Мелье;
– выявить и охарактеризовать идеи утопического коммунизма Жана Мелье;
Источниковую базу исследования составляет произведение Жана Мелье «Завещание».
Историографическая база исследования представлена работой В. П. Волгина «Революционный коммунист XVIII века (Жан Мелье и его «Завещание»)». «Волгин тщательно рассмотрел социально-политическую среду, в которой возникло «Завещание», и дал обзор литературного материала, использованного Мелье»1. Также большой вклад в написание данной работы внесли такие авторы, как Б. Ф. Поршнев с произведением «Мелье» и С.Б. Кан с его знаменитой «Историей социалистических идей (до возникновения марксизма)».
Поставленные цели и задачи обусловили структуру работы. Она включает введение, где формулируются цель и задачи исследования; две гла-вы. Первая глава посвящена биографии и истокам мировоззрения Жана Мелье. Во второй главе описаны идеи материалистического атеизма и утопического коммунизма Жана Мелье; заключение, где излагаются результаты исследования; список использованных источников и литературы.


ГЛАВА I. БИОГРАФИЯ И ИСТОКИ МИРОВОЗЗРЕНИЯ Ж. МЕЛЬЕ

В 1664 году у Жерара и Симфориенны родился сын Жан. Он был крещен 15 июня. Жизнь Жана Мелье целиком и полностью была связана с деревней. Он был рождён в деревне Мазерни в Шампани. Там он провел свое детство и получил первоначальное образование.
Начало XVIII века – время, когда жил и писал «Завещание» Мелье, - один из самых тяжелых периодов в жизни французского крестьянства феодальных времён. «Чтобы понять кое-что в психологии крестьян, окружавших Жана Мелье, вот слова, которые Гольбах записал о них позже со слов своих друзей из города Мезьера: «В последние годы царствования Людовика XIV жители Шампани, изнемогавшие от налогов, каждый день читали молитву, в которой просили бога об одной милости — умереть в текущем году; они обучили и детей этой молитве»2. Жан Мелье был современником нескольких голодных годов, поразивших как Шампань, так и Францию в целом. Если годы его детства и юности, 60-70-е годы XVII века, были в целом трудными в экономическом отношении, временем дороговизны и недоедания, то в последнее десятилетие XVII века начинаются какие-то сумасшедшие скачки, словно новые и новые падения в экономическую пропасть. Так продолжалось и в первой четверти XVIII века. В момент первого голодного года Мелье не было еще тридцати лет. В момент самого страшного из них, в 1709 году, когда за немногие месяцы исчезло несколько миллионов французов, Жану Мелье было 45 лет. Во время последнего из отмеченных голодных годов, ужасные последствия которого ощущались еще в 1726 и 1727 годах, ему шел седьмой десяток.
Жан Мелье был еще очень юн, когда родители выбирали ему будущность. Они отправили его учиться духовную семинарию в город Реймс. Сам Мелье позже так напишет об этом в «Завещании»: «В молодости меня уговорили принять духовное звание, я пошел на это, чтобы не огорчить своих родителей, которым очень хотелось видеть меня в этом звании, как более спокойном, мирном и почетном, чем положение среднего человека из народа. Однако я могу сказать, не кривя душой, что никогда соображения материальной выгоды не внушали мне любви к этой профессии, в которой процветают заблуждения и обман»3.
Он усердно учился, и в двадцать три года окончил семинарию, после чего был посвящен в священнический сан. В 1689 году молодому кюре был дан самостоятельный приход. Это было пределом мечтаний для его родителей. Деревня, в которую прибыл Мелье, называлась Этрепиньи. Ему было также поручено обслуживать прихожан соседней деревни Балэв.
Единственной повседневной организацией в жизни деревни была едва видимая на первый взгляд община, а единственным представителем власти и организатором — выпирающий на передний план кюре.
Стоит также сказать о том, какую роль в общине имел кюре. Итак, он был свидетелем всех событий, происходивших в деревне: свадеб, похорон, крестин, а также собраний местных жителей по какому-либо поводу. В обязанности сельского кюре входило также информирование прихожан о политике властей, а властей – о политике прихожан – об их поведении.
У себя в Этрепиньи, среди населявших деревню 150 жителей, Мелье был вхож и зван он был в каждую из тридцати семи хижин по многу раз в год. Он знал, как свои собственные, их скорбь и их смех, он их хоронил, крестил, женил, исповедовал. Вокруг кюре обращалась вся жизнь общины, духовная и светская.
«Не думаю, дорогие друзья, что я когда-либо дал вам повод приписывать мне чувства и взгляды, которые я осуждаю здесь; напротив, вы неоднократно могли заметить, что я питаю чувства совсем другого рода и был очень восприимчив к вашим страданиям. Вы могли также заметить, что я не дорожил мздой за духовные требы, часто исполнял их, не требуя вознаграждения, хотя мог бы требовать его, и никогда не гнался за жирными приходами, за заказными обеднями и приношениями. Я всегда предпочитал бы давать, чем принимать, если бы мог следовать в этом влечению своего сердца»4.
Итак, нам необходимо знать настроения и стихийные чувства французских крестьян дореволюционной Франции, если мы хотим узнать глубочайший источник дум Жана Мелье.
«Налоговая и торговая политика Людовика XIV высасывала из деревни все, что могло в ней оставаться после удовлетворения требований светских и духовных феодалов.… В конце XVII века давление государственного пресса стало невыносимым для всех слоев крестьянства. В деревне неизбежно должны были нарастать стихийно революционные настроения. Эти настроения сказывались не только в пассивном сопротивлении крестьян сбору налогов, для выжимания которых сплошь и рядом приходилось прибегать к помощи воинских отрядов. Конец XVII и начало XVIII века отмечены рядом открытых крестьянских восстаний большего или меньшего размаха. Подавляемые в одних провинциях, восстания вспыхивали в других, и их ликвидация зачастую требовала от правительства немалых усилий»5.
В сообщениях о ходе народных восстаний тут и там попадаются слова «кощунства», «богохульства». Необходимость убрать помеху с пути, трудные и неясные мысли в поисках оправдания своих действий выливались подчас в насмешки и гнев против церковного благолепия и благочиния, в погромы монастырей и церквей, в проклятия попам, монахам и самому богу.
«Источники XVIII века, относящиеся к Шампани, рассказывают, что кюре во многих местах боялись своих прихожан, ставших от нищеты «озлобленными, мстительными, вздорными, исполненными ненависти»… Один приходский кюре пишет: церковь оскорбляют, обряды презирают, все идет от плохого к худшему, и крестьяне выражают свое недовольство всякими «насилиями»

. Некоторые кюре Шампани сигнализируют о распространении безверия, и том, что крестьяне отказываются перед смертью от Причастия»6.
Итак, мы видим, что вера в незыблемость и неприкосновенность существующих имущественных отношений расшаталась до самого корня.
Это свидетельствует о глубочайшей ломке самых коренных понятий о собственности, происходившей где-то в недрах психологии и сознания народных масс Франции. Почвой этих настроений была борьба с феодальной собственностью, и без этих настроений она не могла увенчаться победой.
Огромное историческое значение Мелье состоит в том, что «… только он один среди многих других представителей французского утопического социализма сумел сочетать идеи свои о социальном равенстве и общности имуществ с прямым, обращенным к трудящимся, призывом борьбы против угнетателей. Он, этот деревенский кюре, был воинствующим атеистом и понимал, что церковь и религия служат опорами, поддерживающими устои существующего классового общества»7.
«Только у Мелье коммунизм и материализм сливаются в стройное и последовательное учение. Только у Мелье коммунизм сочетается не с морализирующим утопизмом, а с революционной идеей международной классовой борьбы».8


ГЛАВА II. ОБЩЕСТВЕННЫЙ ИДЕАЛ Ж. МЕЛЬЕ

§1 Материалистический атеизм Ж. Мелье

Центральной темой философии Просвещения является критика церкви и религии. Будучи идейным продолжением эпохи Возрождения, движения Реформации и философии Нового времени, французское Просвещение развивалось в рамках процессов секуляризации, освобождения науки, философии, искусства и повседневной жизни людей от власти церкви и религии. В своем знаменитом «Завещании» предтеча французского Просвещения Ж. Мелье высказал протест против невыносимых условий жизни простых людей, показал изначальную связь религии с господствующим классом, выступил с критикой религиозных суеверий и духовного ханжества католической церкви. С точки зрения Ж. Мелье, религия - главный источник всех социальных зол общества. Церковь и религия при помощи веры в Бога поддерживают несправедливое социальное устройство общества. 
«Итак, хотя на первый взгляд религия и политика столь противоположны и противоречивы одна другой по своим принципам, на самом деле они неплохо уживаются друг с другом, как только заключат между собой союз и дружбу; можно сказать, что с этой поры они уживаются между собой, как два вора-карманника, — они защищают и поддерживают друг друга. Религия поддерживает даже самое дурное правительство, а правительство в свою очередь поддерживает даже самую глупую, самую призрачную религию. С одной стороны священники призывают свою паству под страхом проклятия и вечных мук повиноваться начальству, князьям и государям, как власти, поставленной от бога. В свою очередь государи заботятся о престиже священников, наделяют их жирными бенефициями и большими доходами, поддерживают их в призрачных и шарлатанских функциях их богослужения и заставляют народ считать святым и священным все, что они делают и чему они учат, — все это покрывается благовидным предлогом религии и службы божьей»9.
В «Завещании» Мелье приводит нам девять доказательств ложности религии.
Доказательство первое основано на том, что все религии являются измышлением человека. Невозможно допустить их божественное происхождение, ибо все они противоречат одна другой и сами друг друга осуждают. Следовательно, эти различные религии не могут быть истинными и проистекать из якобы божественного начала истины.
Доказательство второе исходит из того, что в основе всех религий лежит слепая вера — источник заблуждений, иллюзий и обмана. «…Ясно, что слепая вера во все, что нам преподносят именем и авторитетом бога, есть принцип заблуждений, иллюзий и обмана, ибо, как мы видим в действительности, в области религии нет ни одного заблуждения, иллюзии и обмана, которые не пытались бы прикрывать именем и авторитетом бога, и нет также ни одного обманщика, который, выдумывая эти заблуждения, иллюзии и т. д. или распространяя их, не заявлял бы, что получил особое вдохновение от бога и послан богом. Итак все религии строятся в своих тайнах, вероучении и морали на слепой вере во все, что они провозглашают от имени бога, а следовательно они строятся в своих тайнах, вероучении и морали на принципе заблуждений, иллюзий и обмана»10.
Доказательство третье выводится из ложности видений и божественных откровений. «Легко убедиться во вздорности и ложности всех этих мнимых видений и божественных откровений. Они сами достаточно изобличают себя тем, что даны только в пользу отдельных лиц и одного народа, построены на несправедливом и возмутительном пристрастии к отдельным народам и лицам, о котором я уже говорил выше. Нельзя поверить, что бог, предполагаемый бесконечно благим, совершенным и справедливым, мог когда-либо совершить и совершил или допустил такую возмутительную несправедливость, как столь пристрастное отношение к отдельному народу или к отдельным лицам»11.
Доказательство четвёртое вытекает из ложности мнимых обетований и пророчеств. Христопоклонники утверждают, что только бог может с достоверностью предвидеть и предсказывать будущее задолго до его наступления. Они уверяют также, что будущее было возвещено пророками. Что же представляли собой эти божьи человеки, говорившие якобы по наитию святого духа? То были либо подверженные галлюцинациям фанатики, либо обманщики, которые прикидывались пророками, чтобы легче водить за нос тёмных и простых людей.
Доказательство пятое: «…религия, которая допускает, одобряет и даже разрешает в своем учении и морали заблуждения, не может быть истинной религией и не может поистине быть божественным установлением»12.
Доказательство шестое: «…религия, которая терпит, одобряет и даже поощряет злоупотребления, противные справедливости и хорошему управлению, которая поощряет даже тиранию сильных мира во вред народу, не может быть истинной, не может быть действительно богоустановленной, так как все божественные законы и установления должны быть справедливыми и беспристрастными и всякая религия, если она божественна, должна порицать и осуждать все, что противно справедливости и доброму управлению»13.
Доказательство седьмое исходит из ложности самого представления людей о мнимом существовании бога. Из положений современной метафизики, физики и морали с полной очевидностью явствует, что нет никакого верховного существа, поэтому люди совершенно неправильно и ложно пользуются именем и авторитетом бога для установления и защиты заблуждений своей религии, равно как и для поддержания тиранического господства своих царей.
Доказательство восьмое вытекает из ложности представлений о бессмертии души