Норманисты и антинорманисты академический спор или политика

Введение

Одним из важнейших и дискуссионных вопросов отечественной истории является норманнская проблема, заключающаяся в оценке роли скандинавов в процессе возникновения государственности на территории Древней Руси в конце 9-ого - начале 10-ого вв. Существует два крупных историографических направления среди исследователей данной проблемы. Норманисты, создатели и последователи этой теории, полагают, что государственность на территории Древней Руси возникла при непосредственном участии призванных варягов и лично Рюрика (рюриковичей). Антинорманисты считали, что влияние скандинавов на образование древнерусского государства сильно преувеличено.
Обычно проблему становления Древнерусской государственности связывают с полемикой сторонников «германской» и «славянской» версий зарождения Руси (между норманистами и антинорманистами). Норманисты говорят о том, что древние руссы (то есть варяги по названию из летописи) родом из Скандинавии, упоминая данные из части источников, различающих славян и руссов. Антинорманисты, опровергают уязвимые положения своих оппонентов (напр., о шведском или датском происхождении Руси), провозглашают руссов славянами, при этом они подпадают под удар норманистской критики. Данный этап изучения этой проблемы в науке привел к тупиковой ситуации. Многие учёные стремятся приписать Русь то к германцам, то к языковым группам славян, рассматривая эту задачу этногенеза только в связи с проблемой становления языка и ограничивая себя искусственными рамками «германцы-славяне». Как правило норманисты и антинорманисты, не учитывают аргументацию друг друга.
Цель данной работы рассмотреть норманнскую и антинорманнскую теории происхождения Древнерусского государства.
Для достижения цели необходимо решить следующие задачи:
Проанализировать норманизм и антинорманизм в начале XXI века;
Изучить дисскусии о нормаской проблеме.


Норманизм и антинорманизм в начале XXI века

Одной из самых ожесточённых и длительных научных дискуссий является дискуссия между норманистами и антинорманистами.
В XVI в. шведский король Юхан III в дипломатической переписке с Иваном Грозным писал о происхождении варягов из Швеции. Эту идею пытались развить шведский дипломат Пётр Петрей де Ерлезунда и шведские историки XVII в. Окончательное завершение так называемая норманнская теория приобрела позже.
В середине XVIII в. историками, прибывшими из различных германских земель (Г. З. Байером, а позже Г. Ф. Миллером, А. Л. Шлёцером) была создана теория, что норманнами (варягами скандинавского происхождения) было создано Древнерусское государство. Позже именно эта теория получила название норманнской. Против этой теории выступили русские учёные и прежде всего М. В. Ломоносов. Следует отметить, что с самого начала дискуссия носила не только научный, но и политический характер.
Дискуссии между норманистами и антинорманистами продолжились в XIX в. Если не учитывать споров западников и славянофилов эти дискуссии носили научный характер. Норманистами в это время были Н. М. Карамзин, М. П. Погодин, С. М. Соловьёв, В. О. Ключевский и другие историки. С позиций антинорманизма выступали Г. Эверс, Н. И. Костомаров, Д. И. Иловайский, С. А. Гедеонов. Последним была написана монография «Варяги и Русь» [1].
В советское время дискуссий между норманистами и антинорманистами долгое время вообще не было. Объясняется это негативным отношением к дореволюционной истории России и к русскому патриотизму. Положение стало меняться только в конце 1930-х гг.
Именно в это время антинорманизм становится господствующим течением в советской исторической науке. К сожалению, следует отметить, что возобладали политические факторы.
Во-первых, норманнская теория была взята на вооружение германскими учёными и идеологами национал-социализма как доказательство того, что славяне не могли самостоятельно создать государство.
Во-вторых, советские историки без всякой критики приняли на вооружение тезис Ф. Энгельса о том, что государство не может быть навязано извне [6, с. 316].
После этого возобладал тезис о самостоятельном возникновении Древнерусского государства. На всех противников этого тезиса был «наклеен ярлык» норманистов.
На выводы советских историков оказала влияние также кампания по «борьбе с безродным космополитизмом и низкопоклонством перед Западом», которая развернулась в Советском Союзе в конце 1940-х - начале 1950-х гг., а также начавшаяся «холодная война».
Официальную позицию советских историков по норманнской проблеме сформулировал Б. Д. Греков. В монографии «Киевская Русь», изданной в 1949 г. историк писал: «Если быть очень осторожным и не доверять деталям, сообщаемым летописью, то всё же можно сделать вывод о том, что варяжские викинги, допустим, были даже призваны на помощь одной из борющихся сторон в качестве вспомогательного отряда. Но ведь это совсем не говорит об образовании ими государства. Варяги, очутившиеся в мощной славянской среде, удивительно быстро ославянились и русская общественно-политическая мысль пошла своим чередом без признаков влияний извне [2, с. 448]. В 1953 г. в переиздании этой же монографии Б. Д. Греков был ещё более категоричен: призвание варягов он называл случайным явлением, а государство было образовано без всякого участия варягов [3, с. 453].
Ещё дальше в критике норманизма и норманнской теории пошёл академик Б. А. Рыбаков. В своей монографии «Киевская Русь и русские княжества XII - XIII вв. он отрицал не только роль норманнов в создании Древнерусского государства, но и сам факт призвания варягов [5].
В 1960-х гг. можно говорить о складывании норманизма. Норманистами были ленинградские археологи и прежде всего Г. С. Лебедев и Л. С. Клейн. Следует также отметить, что в это время норманизм приобрёл черты научного диссидентства. В 1990-е гг. очень часто норманизм рассматривался как метод борьбы против марксизма и против формационной теории.
В начале XXI в. продолжается дискуссия между норманистами и антинорма- нистами. Лидером норманистов является Л. С. Клейн наиболее последовательно изложивший свои взгляды в книге «Спор о варягах» [4].
Противником норманнской теории долгое время выступал А. Г. Кузьмин. После его смерти лидером антинорманистов стал его ученик В. В. Фомин. Антинорманистами был выпущен отдельный сборник под грифом Русского исторического общества.
К сожалению и в настоящее время в ходе заочных дискуссий не обходится без наклеивания ярлыков и прямых оскорблений

. Употребляются термины «норманская болезнь», «норманизм как диагноз», «антинорманизм как диагноз». В Интернете Л. С. Клейна называют «бесчестным человеком, отрабатывающим свои деньги».
Научные дискуссии сторонников и противников норманнской теории (норманистов и антинорманистов), развернувшиеся в середине XVIII в. продолжаются до настоящего времени. В основном они носят заочный характер, но иногда происходили очные дискуссии.
В 1749 г. состоялась публичная дискуссия между Г. Ф. Миллером и М. В. Ломоносовым. Победу в этом диспуте одержал М. В. Ломоносов. Однако это объяснялось не только причинами научного характера. Императрица Елизавета Петровна пришла к власти под флагом борьбы с немецким засильем (которое якобы имело место в правление Анны Иоанновны), а М. В. Ломоносов в своей речи обвинял Г. Ф. Миллера в негативном отношении к русскому народу и русской истории.
В 1860 г. состоялся публичный диспут двух известных историков М. П. Погодина и Н. И. Костомарова. Этот диспут не выявил победителя.
В 1965 г. в Ленинградском государственном университете состоялась дискуссия между И. П. Шаскольским и Л. С. Клейном. Эта дискуссия также не выявила победителя, хотя Л. С. Клейн и считает себя таковым.
Ещё раз следует отметить, что, к огромному сожалению дискуссии между норманистами и антинорманистами зачастую носят не научный, а политический характер.


К дискуссии о норманнской проблеме

Зарождение и развитие дискуссии вокруг варяжского вопроса было связано с политическими мотивами исследователей. Появившись в 17 в. в качестве идеологического обоснования Шведской экспансии в Восточной Европе, дальнейший ход дискуссии был перенесен из научной области в политическую. Согласно версии 17 в., Рюрик был скандинавского (шведского, по мнению основателей теории) происхождения, следовательно, присутствие его и скандинавов в Восточной Европе в 9-10 вв. давало право шведам на политику экспансионизма в данном регионе. Однако, в 18 в. данная концепция получила иную интерпретацию и была использована в политических целях уже Россией. «Обоснованию наступления в Прибалтике и упрочению связей с мекленбургской династией - послужила конструкция кон.15- нач.16 в.(впервые в «Сказании о князьях
владимирских»), согласно которой Рюрик, потомок римского имп. Августа, был приглашен из Пруссии на княжение на Русь новгородским старейшиной Гостомыслом». [4.C.560]. Очевидно, что Рюрик не мог быть потомком Августа, а такое упоминание о нем связанно лишь с особенностями древнерусской летописной традиции, так, например, повествование о Кие (основателе Киева) имеет много общего с легендой об основателях Рима. Однако, именно такое восприятие Рюрика шло в противовес шведской интерпретации 17 века. Окончательно концепции норманизма и антинорманизма сформировались в отечественной историографии в середине 18 в. Так как в процессе самоопределения России, происходившем в это время, проблема зарождения государственности играла значительную роль. «Обе стороны исходили из признания абсолютной достоверности летописных сообщений и представлений о возникновении государства как единовременном акте - результате деятельности одного лица, что делало принципиально важным определение этнической принадлежности названий «русь»,«варяг», имен «Рюрик»,
«Олег», «Игорь»». [4.C.560]. Таким образом, до середины 19 - начала 20 вв. в зависимости от политических событий получали развитие различные теории внутри этих двух историографических концепций. С введением значительного количества византийских, скандинавских и западноевропейских письменных источников, а так же с началом археологических раскопок в Гнёздове, Киеве, Чернигове и Старой Ладоге появились новые данные о процессах, предшествующих образованию Древнерусского государства. Но чтобы окончательно ответить на главный вопрос о влиянии варягов на становление древнерусской государственности, необходимо дать ответ на ряд второстепенных вопросов. В первую очередь, необходимо разобраться в восточнославянской социальной структуре того времени, оценить взаимодействие славян с Византией и скандинавами, понять характер этого взаимодействия и выявить предпосылки к нему. Исходя из этого, можно дать определение этнониму «русь» и разобраться с проблемой древнерусской государственности.
Так как культура славян имеет индоевропейские корни, то в ней присутствуют архаические элементы пракультуры. Также в ней имеются следы культур соседних народов. Несмотря на то, что древнерусская языческая культура была достаточно разрозненной, она имела объединяющее ядро - земледелие. Прежде всего, такая разрозненность внутри одной культуры и
народа была обусловлена обособленностью племен друг от друга, что так же оказывало влияние на раздробленность внутри государства. Вероятно, это было связано с различными предпочтениями в условиях и выборе местности для проживания у древних славян. При этом стоит учитывать, что земледелие возможно было вести только подсечно-огневым способом и урожайность в суровом климате была крайне низкой. При всех этих условиях земля и природа обретали священный характер, а урожай рассматривался как чудо, Божий дар. «В славянской и русской традиции «черная земля»,«мать сыра земля»,
воплощающая пашню, была святой землей».[2.C.56].
Формировалось замкнутое, общинное общество. Все за пределами общины считалось инородным, чуждым и враждебным. Однако, была и обратная сторона медали. Общинное мировосприятие приводило к консолидации наиболее близких племен и образованию их союзов. Основной причиной такой консолидации, кроме тяжелых природных условий, была торговля, приводившая к образованию первых крупных древнерусских этнических сетей поселений и городов. Проходивший в непосредственной близости от первых городов Руси путь из Варяг в Греки стал причиной их основания и укрепления. «Сеть древнейших русских городов была ориентирована на обслуживание ладей: приречные кварталы Ладоги, Гнёздова под Смоленском, киевского Подола (с последней четверти IX в.) были распланированы таким образом, что могли принимать ладьи практически на самих усадьбах, подобно балтийским «викам» и Дорестаду».[5.C.201].
Ключевский так же видел в качестве основной движущей силы возведения первых городов на Руси ее активную восточную торговлю: «Следствием успехов восточной торговли славян, завязавшейся в VIII в., было возникновение древнейших торговых городов на Руси