Направление культурного релятивизма и его значение в культурной антропологии

Введение

Проблематика культуры и культур, их особенностей и уникальных черт, является крайне актуальной для современного гуманитарного знания. Процесс глобализации, в ходе которого наблюдается тенденция к культурной унификации, движение в сторону гомогенности мирового социокультурного ландшафта вызывает интерес к уникальному, особенному, неповторимому – как на уровне социальной практики (что выражается в процессах активизации этнокультурной сферы, «ренессансе этничности»), так и вызывает оживление интереса научной общественности к данной проблематике.
Культурный релятивизм, как одни из сформировавшихся в современном социогуманитарном знании подходов к данному вопросу, обладает рядом особенностей и, без преувеличения можно сказать, он и ответы, получаемые с его помощью, во многом соответствуют «Духу Времени». В этом лежат основания того, что данный подход в настоящее время является влиятельным и популярным.
С другой стороны, далеко не все современные исследователи готовы следовать этой парадигме и разделяют её базовые мировоззренческие установки. Культурный релятивизм (особенно в «радикальной» форме, то есть тогда, когда его положения абсолютизируются) нередко становится объектом критики, причём вполне обоснованной.
В настоящей работе мы ставим перед собой цель рассмотреть особенности культурного релятивизма как подхода к осмыслению социокультурной реальности, проследить его становление и определить его позицию в современном социогуманитарном знании.


Зарождение и становление культурного релятивизма как подхода. Федерик Боас

Основателем данного подхода к пониманию культуры являются американские этнографы и антропологи Мелвилл Джин Херсковиц (10.11.1895 — 25.01.1963) и Рут Бенедикт (05.06.1887 – 17.11.1948). Значимым предтечей подхода, зародившим и высказавшим важные для него идеи называют их учителя, Федерика Боаса (09.07.1858 – 21.12.1942), чей вклад в развитие современного социогуманитарного знания оценивается её выше (его характеризуют как одного из основателей современной антропологии как науки о культурах или, иначе говоря, культурной антропологии).
Далее мы рассмотрим, какие из идей Ф. Боаса легли в основу концепции, которой посвящена настоящая работа. Итак, как отмечается, Боас начинал свои работы в боем духе позитивистской этнологии, основы которой заложены в трудах Ф. Тайлора и Дж. Фрезера. Однако, и мы думаем, этому не в последнюю очередь поспособствовал опыт полевых работ, эволюционистское представление об сущностном единстве человеческой культуры, схема, в которой культуры каждого этноса и народа стремятся расположить на единой иерархической шкале, перестала удовлетворять учёного, который был склонен видеть скорее уникальное, неповторимое, особенное. При этом Боас не пришел к отрицанию наличия общих закономерностей в культуре, однако от общей универсалистской идеи «прогресса» и выступил с решительной критикой самого понятия «примитивных культур», которое на то время являлось безусловным и само собой разумеющимся в этнографии, антропологии и социологии. То, что для его предшественников являлось «примитивной культурой» для Ф. Боаса оказывается скорее «иной культурой», имеющей свою логику и смыслы и, таким образом, ценной самой по себе.
Отечественный исследователь, специалист в области социокультурного анализа Леонид Ионин в своей монографии «Социология культуры» приводит нетривиальные размышления о применимости теории «культурного шока» к истории развития наук о культуре

. Так, по мнению автора, сама идея изучения культуры научными методами возникает в результате переживания шока при столкновении с иными культурами (который приобрёл массовый характер в Эпоху великих географических открытий и нашёл своё выражение в мемуарах, оставляемых путешественниками). По мнению автора концепции, Ф. Бокка, базовыми способами разрешения проблемы культурного шока является 1) геттоизация, 2) культурная ассимиляция, 3) частичная ассимиляция, 4) колонизация и 5) культурный обмен.
Если мы применим эту схему к проблеме настоящей работы, то, по нашему мнению, можно утверждать, что классический эволюционизм в антропологии базируется скорее на геттоизации или колонизации и только в антропологии Боаса наука о культуре начинает преодолевать их и выходить на уровень культурного обмена, базирующегося на живом интересе к иной культуре и признании её самоценности.
Также показательным моментом нам видится политическая и гражданская позиция Ф. Боаса. Известно, что он резко отрицал любые расистские и социал-дарвинистские теории, а также, во время зарождения и развития фашизма в Европе, он и его ученики («культурные релятивисты первого поколения») заняли активную антифашистскую позицию. Это, по нашему мнению, очень показательно и гармонично для концепции в целом, однако дальнейшее её развитие, о чём мы будем писать далее, дало и некоторые неожиданные эффекты в этой сфере.


Ученики Боаса: Рут Бенедикт и Мелвилл Джин Херсковиц

Рут Бенедикт, вероятно, является старшим из плеяды учеников Ф. Боаса, внесших значительный вклад в развитие современной культурной антропологии и считающихся создателями концепции культурного релятивизма. Основным вкладом Р. Бенедикт в развитие теории является идея относительности (релятивности) нормы. Идея «общечеловеческих ценностей» и, соответственно универсальных норм социальной жизни является крайне привлекательной и. следует сказать, что до сих пор к ней нередко апеллируют. Однако, представители культурного релятивизма в антропологии в середине прошлого века приложили немало усилий для того, чтобы показать, что иные культуры могут иметь и на практике имеют совершенно другие ценности, а странные и шокирующие способы поведения, с которыми мы сталкиваемся в иных культурных средах – отнюдь не варварство и «бескультурие». Это поведение подчинено нормам, причём, зачастую, очень строгим и имеющим смысл в рамках тех иных культур.
Известнейшая работа учёного, «Хризантема и меч», посвящённая японской культуре, как раз и предназначена раскрыть внутреннюю логику японской культуры, раскрывающуюся в формах действия, порой совершенно непонятных для западного человека (симптоматично то, что написана она была в США во время Второй мировой войны, то есть там и тогда, где и когда вопрос «понимания» японцев стоял более чем остро). Мы можем не понимать внешние проявления, но у каждой культуры есть своя основная «тема», или «этос», в соответствии с которым её институты, нормы и традиции выстраиваются в уникальную, строго организованную конфигурацию.
Ещё одна важная и весьма нетривиальная идея, высказанная Р