Миф и мифология.

Введение

Актуальность данной работы определяется необходимостью рассмотреть процесс становления человеческой культуры от самых ее истоков, что будет способствовать более глубокому пониманию общечеловеческих проблем, рассмотренных философией. Мифология представляет интерес как первичная форма осознания проблемы времени на промежуточном уровне между религиозным и философским уровнями восприятия. Мифология актуальна не только своей причастностью религии и культуре с их представлением о мире, но и привлекает своим "наивным реализмом", конкретной живой образностью, художественной яркостью и, вместе с тем, мудростью и глубиной.
Цель данной работы - понять, как и почему возникают мифологические представления и почему они разрушаются, порождая современные формы сознания, в частности, философию.
Согласно поставленной цели, можно выделить задачи, которые необходимо решить в ходе данного исследования:
• историю исследования мифа;
•рассмотреть особенности возникновения и воспроизводства мифологического сознания как типа общественного сознания;
• особенности мифологического сознания;
• характерные признаки мифов традиционных и современных;
• выявить основные закономерности формирования картины мира и представлений о человеке в мифе и современном мировоззрении
• механизмы мифологизации в современном обществе с помощью средств массовой коммуникации.


1. Миф как философия древности и “программа” человеческого бытия.
1.1. Мифы и формы верований: анимизм, фетишизм, тотемизм, шаманизм. Миф и магия.
Миф - (греч. mythos - рассказ) - древние рассказы о богах, героях, демонах, отражающие в фантастической форме представления людей о реальных природныx и социальныx событияx. Миф - наиболее ранняя, исторически первая форма постижения мироздания, его образно-символического воспроизведения. Это первый способ восприятия человеком фундаментальных оснований и характера организации, системного строения мира и своего места в нем.

Теория мифа насчитывает несколько веков. Еще в давние времена возникли три способа толкования мифов: онтологический, морально-аллегорический и исторический. Предметом исследований выдающихся мыслителей был прежде всего архаический и классический миф. Изучая мифы народов мира, они самой логикой исследования были направлены на установление общих совместных закономерностей мифологического мышления. Именно эти закономерности и является базисом, на котором возникло качественно новое образование - социальный миф. Над сущностью мифа рассуждали в свое время Б. Фонтенель, Вольтер, Дидро, Монтескье, Ф. Шеллинг, Ф. Ницше. На данный момент существует огромное количество работ, посвященных исследованию мифа и основных свойств мифологического мировоззрения. Этим вопросом занимались Р. Барт, Е.Голосовкер, А.Гуревич, М.Элиаде,Э.Кассирер,Л.Леви-Брюль,К.Леви-Стросс, А.Лосев, Е.Мелетинский, В.Пропп, М.Фрай, Дж.Фрезер, К. Юнг и множество других. Интерес к мифу, мифологии не угасал никогда, хотя сила проявления этого любопытства была разной в ризные культурные эпохи.
В ХХ веке миф стал одним из самых важных понятий в философии, религии, психологии, теории культуры. Тогда же миф стали рассматривать не в общем смысле - как иллюзию, выдумку, фантазию, а так, как его понимали в первобытных примитивных обществах, где миф означал реальное событие, служившей примером для подражания. То есть миф становится одной из функций человеческого мышления, неотъемлемой составляющей человеческого мировосприятия.
А. Лосев в своей работе «Диалектика мифа» поставил перед собой задачу отделить миф от сказки, выдумки, науки, религии, поэзии, истории и других форм мышления и культурыНесмотря на эмоциональность, примитивная наука не является мифологической в ​​собственном смысле, это ее состояние на определенный момент времени. Лосев также выступает против утверждения, что миф предшествует науке и исчезает на поздних стадиях развития европейской культуры. В основе новоевропейской культуры и философии, по его мнению, лежит особая индивидуалистическая и субъективистская мифология.
Э. Кассирер так говорит о временном соотношении научного и мифологического мышления: «между сознанием теоретической деятельности и мифологическим сознанием нигде не проявляется разрыва в том смысле, что их разделяет какая-нибудь четкая временная цезура».
Кассирер дал первый структурный анализ мифа, открывший новые пути и перспективы в современной науке о мифе. Живой интерес романтиков к мифу и сравнительной мифологии расцвел к концу XIX века пышными плодами самых богатых библиотек; разрастался материал, который, наконец, принял чудовищные размеры и совсем хаотичный вид «порядка» не приведенного в единство.
Искусство и познание, нравственность, право, язык, техника, все сначала еще сопряжено с мифическим. Ярче всего вырисовывается эта картина на фоне вопроса о происхождении: для Кассирера здесь сплетаются в непосредственное единство мифического сознания начала искусства и языка, письменности и науки. Отсюда же высвобождаются основные теоретико-познавательные понятия: понятие пространства, времени и числа, как и многие другие понятия. Но указанием простой генетической связи ничего еще не объясняется; следует понять в нем собственный способ духовного формирования - только таким путем проблема может быть вырвана из тесного круга психологических объяснений и включена в сферу познания. Парадокс ситуации в том, что позитивизм ставит своей целью именно очистки фактически данного от всевозможных субъективных приправ мифического или метафизического порядка.
Миф требует понимания, а не презрения; а если нет, то он обещает действительно «мифические» ситуации, когда вчерашний вольнодумец и фанатик факта, презрительно критикуя миф, падает вдруг ниц... Важно понять, что наука в конечном итоге наследует мифическое состояние, выковывая ему новую форму. Кассирер напоминает вековую и по сей день еще не завершенную борьбу теоретического естествознания за освобождение понятия силы от мифических наслоений; конфликт этот имеет место не только в естествознании, но и в пределах чисто теоретического познания: в методологии. Миф выглядит «мифически» неуязвимым. Его ахиллесова пята - в обращении на него самого познания.«Его подлинное преодоление, - подчеркивает Кассирер, - должно основываться на его познании и признании; только через анализ его духовной структуры можно, с одной стороны, определить его собственное содержание, а с другой, его границы».



Какое же место занимает миф в систематике символических форм? Структурный анализ, как всегда, здесь Кассирера идет впереди анализа исторического. Исторически философская рефлексия восходит к мифу; сознание воспринимает мир в сплетении мифических сил и действий, и только с постепенным ростом оно образует себе новые формы восприятия; силы и действия воспринимаются теперь как вещи и свойства; из почвы мифа медленно и неоспоримо вырастают теоретические положения: мир логоса, чья заявка на самостоятельность утверждается в первых попытках толкования мифов. Миф становится «аллегорией» чего угодно: спекуляции, физики, этики.


Любой миф основывается на архетипах. Понятие архетипа в мифологию ввел К. Г. Юнг, который определял его как мифосозидательный структурный компонент, никогда не является оформленным мифом, а только мифологическим элементом. Архетипы, учитывая их типичную природу, можно назвать «мотивами», «первообразами», «типами». Они присущи сознания каждого человека, так как отражают то священное, сакральное, которое приобретено человечеством за всю историю существования. Для Юнга архетипы явлениями трансцендентными, находящихся вне сферы рационального познания. «Трансцендентные относительно познания реальности ..., вызывающие к жизни комплексы представлений, выступающих в виде мифологических мотивов».
Мифологическое мышление, по мнению О.Лосева, представленное и в современную ему эпоху. Подытоживая, О.Лосев отмечает, что миф не является ни схемой, ни аллегорией, но символом; и, уже будучи символом, он может содержать в себе схематические, аллегорические и жизненно символические слои. В XX веке были открыты некоторые особенности мифологического мышления, отличающиеся от мышления научного. Этим вопросом занимались Э. Кассирер, В.Голосовкер, Л.Леви-Брюль, К. Леви-Стросс и другие. Важными пунктами в их исследованиях сопоставления научного и мифологического мышления, мифологического мышления.


1.2. Миф как утверждение единства человеческой общности иприобщения к роду. Синкретическая природа мифа. Типология мифов.
Любое историко-философское исследование осуществляется ради выявления уникального социального опыта в уникальном пространственно-временном континууме. Благодаря конкретному опыту каждого народа можно проследить общечеловеческие, вечные, инвариантные параметры и форматы человеческого существования.
Отсутствие профессиональной философии как отдельной отрасли духовного производства на ранних этапах истории не дает права относиться к мифологии как к «пустой породе». Именно в ней необходимо искать «золотые зерна», зародыши культурных архетипов, духовных матриц, философских идей-образов. Осмысление сущности мифологической культуры как знаково-символической системы, исследования типологии символов, специфики их функционирования в пространстве культуры является основой понимания генезиса философского мышления.
Происхождение мифа коренится в коллективном мировосприятии, соответственно, миф не имеет автора. Он является первоначальной тканью духовной культуры, работает с образами-символами. Первые философы, обосновывая данное положение, вводят в философию понятие «Логос». Так, древнегреческий мыслитель Гераклит Эфесский, исходя из известного принципа «все течет, все меняется », довольно близко подошел к пониманию диалектического закона единства и борьбы противоположностей, утверждая, что в процессе вечных изменений единственное состоит из противоположностей, а противоположности объединяются. Основой же этого единства и всего мирового порядка - Космоса (так ласково называли мир древние греки) - Гераклит считал «живой огонь», а первоосновой человеческих порядков и законов - божественное слово ( «Логос»). Человеческие законы, на мнению философа, должны отвечать «Логоса» и упорядочивать жизни государства - быть ее «Стенами». Так рождается один из первых научных определений относительно законов человеческого сосуществования, что отделяет божественное, естественное право («физис») от положительного, человеческого, писаного права («номос»). Благодаря понятию «Логос» в течение длительного времени древние греки пытались упорядочить Космос-мир, государство-полис, человек-микрокосм, культуру-цивилизацию, мифологию-религию и тому подобное. Само понятие «Логос» является первым мировоззренческим «-центризмом» классической философской традиции.


Со времен мифологических представлений людей о мире, законы, судьбу всей западно-европейской философской культурной традиции присущими являются различные виды мировоззренческих «центризмов», которые влияли не только на мировоззренческие ориентации и ценностные системы человечества, но и на развитие философии, религии, науки и культуры («теоцентризма» Средневековья с его религиозно философскими догматами; «Антропоцентризм» эпохи Возрождения с восстановлением идеи «любви к человеческому телу »античной Греции; «Механицизм» Нового времени как основа первой научно технической революции в истории человечества до современных «центризмов» таких, как «этноцентризм»). И только в ХХ-ХХI вв. Ученые пытаются последовательно избавиться от этого стиля философствования, отойти от «центризма» западноевропейского стиля, свести всю традицию к единому ядра.
Сама интенция редуцировать всю совокупность к единому базису, единой основы является одной из характерных особенностей любого философского и философско-культурного дискурса. Однако, вернувшись к классической традиции философствования следует отметить, что любой который «-центризм» как влияет не только на мировоззренческие ориентации определенной исторической эпохи, а и на культуру в целом, особенно на понимание времени культуры.
Эволюция природы и человека, homo sapiens, как особого естественного вида, является выходным естественным моментом культурной истории человечества, раз сразу заново определяет «Окультуривания» каждого новорожденного человека, в результате чего в конце концов происходит окультуривание человеческой природы.
Историческая концепция времени культуры и мира также начинает формироваться в период мифологического мировосприятия и уже в мифах Древней Греции следующее обоснование: «Сами боги определили священный пантеон, или 12 олимпийских богов. Это было мудрое решение. Ведь число 12 получается при умножении 3 на 4. При этом 3 символизирует деление мира по вертикали (небо, земля и подземный мир), а 4 означает стороны света (Запад, Восток, Север, Юг).
Таким образом, в пантеон олимпийцев вошли Зевс, Гера, Афина, Аполлон, Артемида, Афродита, Деметра, Гестия, Арес, Гермес, Гефест, Дионис». К тому древние греки пытаются на основе числа обосновать не только идею порядок бытия мира, но и распределение года на 4 времени, что опять-таки получает свое воплощение в мифах и легендах, в частности, в рассказе о браке дочери богини Деметры - Персефоны и бога подземного царства - Аида. Забрав Персефону в царство мертвых Аид дал слово Деметре отпускать ее дочь в свет только на 8 месяцев в году. С тех самых пор 8 месяцев в году Земля расцветает от тепла Персефоны, а 4 месяца стоит скованная тяжелым льдом и пушистым снегом, когда красавица вынуждена находиться в темном и холодном подземном царстве мертвых. Как правило, культура в рамках научного анализа исследуется учеными сразу из двух сторон: - как феномен общественной жизни, раскрывает особенности поведения, сознания и деятельности людей в конкретных формах жизни (культура труда, культура быта, художественная культура, политическая культура); - как способ жизнедеятельности человека, коллективная культура и культура общества в целом

. Человек как биосоциокультурное существо, единственная среди живых организмов обладает сознанием и, соответственно, осознанно существует в этом мире (частично дистанцируясь от мира благодаря сознания, воспринимая мир как нечто внешнее) воспринимает культуру также двояко: - как субъект культуры она ее активным создателем;
- как объект культуры - воспринимает ее пассивно.
Без мира культуры достаточно трудно себе представить мир развитой личности, индивидуальности с широким диапазоном человеческих чувств, эмоциональных состояний и мыслей от поиска смысла жизни к эстетике восприятия окружающей действительности и формирования нравственных принципов и установок. Уже в древних мифах есть попытка ответить на вопрос о начале культурной истории человечества. В легендах и мифах каждого народа есть легендарные герои, которые учат людей овладению культурными достижениями. Например, Прометей научил людей пользоваться огнем, Гермес - изготавливать орудия, обрабатывать металлы. Характерно, что судьба культурного мифологического героя почти всегда складывалась трагически. Прометей нарушил волю богов и выдал их секреты людям, за что Зевс приковал его к скале и обрек на тяжелые муки.
Среди титанов, богов и героев Древней Греции есть две фигуры, одна из которых полностью затеняет другую. Речь идет о братьях: Прометея и Эпиметея, первый создал человека, а второй - животных. Существует легенда о том, что создавая животных Эпиметей использовал всю глину, и Прометей, по замыслу которого люди должны быть самым совершенным существами, пришлось создавать человечество, отщипывая по кусочку от разных животных. Именно поэтому люди получили таких качеств, как ослиные упрямство, лисья хитрость, заячья трусость и другие черты в самых неожиданных сочетаниях. И если Прометей известный своими свершениями и пророческим даром, то Эпиметей отмечался крепким «задним умом».


Благодаря поведении Эпиметея и дару богов, который получила его жена Пандора, человечество получило все свои несчастья и искушения. Прометей, в свою очередь, подарил людям огонь, навыки чтения и письма, дал практические знания по освоению мира, чем и поколебал власть верховного бога-олимпийца – Зевса. «Казалось, что боги, и прежде всего Зевс, сознательно не стали наделять людей теми знаниями и умениями, которыми владели сами. Человеку суждено было находиться во тьме невежества или исчезнуть бесследно. Но Прометей полюбил людей любовью творца к своему творению и дал себе слово не оставлять их без поддержки. Он научил людей строить дома, запрягать в ярмо животных, переплывать на лодках моря и реки. Единственное, чего не дал Прометей людям, - предусматривать собственную судьбу. Правда, он научил их искусству гадания, однако оно было далеко от божественных пророчеств. Однако люди стали деятельным, надеясь больше на самих себе, не отчаиваясь даже в самых безнадежных ситуациях». Многие исследования современных философов, как и концепций ученых предыдущих веков схватывают прежде всего совокупность явлений, которые поддаются пониманию и в своей совокупности создают горизонт поля научного анализа. В то же время те явления, которые неотделимы от тех, что изучаются, но лежат «за горизонтом» теоретического охвата, оказываются вне поля исследования и не входящих в структуру концепций. Поэтому в разных концепциях, если их рассматривать отдельно, значительно чаще, чем это принято думать, можно обнаруживаются следы Эпиметея. Таким образом, проблема цивилизаций имеет два основных срезы: один из них охватывает объяснение исторической реальности как последовательности локальных цивилизаций (путь Эпиметея), другой - предполагает прогнозирование цивилиогенеза в будущем (путь Прометея). полноценное исследования любой проблемы включает при необходимости оба слоя.


Абсолютизация объясняющего слоя приводит к становлению догм науки, а отрыв от прогностического слоя порождает утопии науки. Вместе с тем, существенные периоды развития человечества требуют радикальных сдвигов в регулятивах и прежде всего в осознании новой совокупности ценностей, которая кроме традиционного трактовка древнегреческого мифа позволяет еще больше углубить его социокультурный смысл. В этом исследовании широкую возможность для понимания нетрадиционной интерпретации сущности конкретных мифов, принадлежащей Ф. Бэкона и З. Фрейда, предоставляет компаративно-аксиологический подход. Например, древнегреческий миф о Прометее оба мыслители рассматривали по-разному.
В традиционном толковании содержание мифа о Прометее можно охарактеризовать следующим образом - «сочувствие людям и сознательный путь на муки и страдания из-за правду ». В трактовке Ф. Бэкона содержание этого мифа получает новое звучание - «Предсказания в его многообразии относительно конституции и организации человека», З. Фрейд в своей пансексуальной теории пытается выяснить причины «обреченности человека на мученичество за добро». С точки зрения аксиологического направления эпохи в пределах традиционного толкования мифов их основным лейтмотивом является мифологически-нравственное наказание, Ф. Бэкон трактует мифы как социально-исторически научную констатацию-предсказание, а З. Фрейд - как психологистичный приговор и полную обреченность индивида, его зависимость от собственной природы. Если же рассматривать все три толкования мифов с учетом ценностей эпохи, в которую они были истолкованы, то с этой позиции: в Древней Греции основой ценностного восприятия мира были прихоти верховных богов-олимпийцев, распри и раздоры между ними, постоянная несправедливость по отношению к людям Ф. Бэкон учитывает в своей трактовке ценности, присущие эпохе формирование научного познания - мудрость управления государством, консенсуальность, науку, истинное знание; З. Фрейд в пределах собственного психоанализа выделяет ментальный беспокойство, неврозы, проблемы с прошлым (предыдущим) жизнью.
Итак, несмотря на то, что становление каждой новой эпохи опирается на определенную совокупность ценностей, обоснование которой возможно только в будущем, в имеющихся достижениях человеческой культуры нужно найти материал, который способен не только к трансформации, но и сохраняет определенный аксиологический потенциал при любых условиях. Среди всех достижений человеческой культуры таким требованиям наиболее соответствует миф.
Классической в ​​пределах философско-культурологического анализа считается труд Э.Кассирера, который рассматривал миф как автономную символическую форму культуры, отмеченную особой модальности, особым способом символической объективизации чувственных данных. спецификой мифа он считает неразличение реального и идеального; Кстати и способа; тела и свойства; начал и принципа, в силу чего его сходство или смежность преобразуются в причинную последовательность, причинно-наследственный процесс, имеющий характер материальной метаморфозы; отношения не синтезируются, а отождествляются; вместо «законов» выступают конкретные унифицированные способы; часть функционально тождественна целом, весь Космос построен по одной модели и артикулированный с помощью указанной еще Э. Дюркгейм оппозиции священно-профанного, а также в связи с ориентацией на «свет». От этого зависят представления о пространстве, времени, число, которые подробно исследуемые Кассирером. Мифическое чувство единства жизни оказывается в ориентации человека на практически близки ей сферы реальности, в магическом единении отдельных групп людей и животных (тотемизм). Философ осознает топологический и метафорический характер мифического мышления, совершенно изученного впоследствии Леви-Стросс. Одна из существенных заслуг Кассирера заключается в том, что он смог представить мифологию как сплошь замкнутую символическую систему, объединенную определенным характером функционирования и способом моделирования окружающего мира. но Е.Кассирер вынужден был ограничиться общим взглядом на мифы, не обладая таким инструментах исследования, который позволил бы ему перейти от структурной статики к структурного динамизма и анализировать конкретные мифы, проявляя при этом определенные механизмы функционирования моделирующих знаковых систем. Переход от символической теории мифа собственно структурной, использующей операциональные методы теории информации и структурной лингвистики, сделал Леви-Стросс (о чем уже говорилось выше), продемонстрировав работающий механизм коллективной мифотворчества, а также более точно определив возможности интеллектуального освоения мира средствами мифологического мышления.
Миф является первой формой рационального постижения мира, его образно-символического воспроизведения и объяснения, что проявляется в определенных предписаниях к действиям. Первоначальный миф упорядочивает хаос, нормирует мир, помогает человеку понять его как организованное целое, воспроизводить его в доступных схемах. Мифологическая схема понимания мира превращалась в магическое действие как средство покорения непостижимого. Миф был способом снятия социокультурных, психологических противоречий. Зародившись на стадии господства архаического сознания, миф не отошедший на задний план: антропоморфное видение действительности постоянно воспроизводится в культуре, апеллирует к массовому сознанию, особенно в периоды социокультурных кризисов.
Характерный признак мифологического сознания - символизм. Первобытное мышление еще не разделяло субъект и объект, предмет и знак, существо и его имя, единичное и множественное и др. Пытаясь адаптировать мир к себе, сделать его потенциально понятным, мифосознание «работает» с внешними, вторичными качествами предметов. Благодаря этому конкретные предметы становились символами других, помогая через понятное, знакомое понять новое, непонятное. Символическая воображение продуцирует образы, воспринимаемые как часть действительности, реально существующая действительность.
Содержание мифа воспринимается как высшая реальность, осмысления действительности. Закреплен в мифе коллективный опыт является сердцевиной мудрости, традиции. Осмысление мира в рамках мифа не поддается и не требует проверки, потому мифосознание является «полным» типом сознания. В эпоху архаики миф абсолютно влияет на ум и жизнь человека, несмотря на его недостоверность и логическую слабость. Его содержанием является не природа, а человеческое взаимодействие с ней. По словам французского философа Ролана Барта, миф является первым и самым мощным стилем, текстом, отражает личность автора и деятельность, в которую этот текст включен. Барт объединил миф и идеологию, называя их "метаязыком". Барт не счел уместным проводить семиотические разграничения идеологии и мифа, определяя идеологию как нечто введено в рамки общей истории, которое соответствует тем или иным социальным интересам мифической построения. В отличие от семиологической взглядов Р. Барта, социально-психологическая семиология, которая разрабатывалась на основе идей социального психоанализа, позволяет рассматривать идеологии как продукты коллективной психики социума, возникших в процессе адаптации к новым меняющимся условиям жизни.
Неспособность мифологического мышления увидеть различия между естественным и сверхъестественным, его безразличие к противоречиям, недостаточное развитие абстрактных понятий, чувственно-конкретный характер, метафоричность, эмоциональность превращают миф в своеобразную символическую (знаковую) систему, с помощью терминов которой принимали и описывали мир древние, как отмечает Е. Мелетинский. Разница между «структурализмом» Леви- Стросс и «структурализмом» Проппа во многом объясняется тем, что они идут к анализу фольклорного текста с разных сторон (как к мифу или как к сказке, со стороны парадигматики или со стороны Синтагматика и т.д.) и тем самым дополняют друг друга.
Полемика между Леви-Строс и В.Проппом является поучительной в том отношении, что она показывает отсутствие абсолютного жесткой связи между философско-культурологическими взглядами общего плана и исследовательской методике. «Дополнительность» подходов этих двух исследователей привела к тому, что наряду с авторами, придерживались только линии Леви-Стросса (Например, Е.Лич) или только Проппа (например, А.Дандис - автор книги «Морфология сказки североамериканских индейцев »), появились и такие, которые пытались совместить парадигматический анализ Леви-Стросса и синтагматический В.Проппа. Среди этих попыток стоит выделить работы французского структуралиста А.Греймаса. Если в статье «Структура мифов» речь шла о специфическом для мифологической логики способ разрешения противоречий путем медиации, то демонстрируется мифологическая логика сюжетосложения. И в греческом мифе, и в мифах индейцев приняты предосторожности делают кровосмешения фатально неизбежным. Леви-Стросс уподобляет перестановке логической трансформации некоторые сюжетные различия: инцест брата-сестры, а не сына-матери; наличие двойника-героя вместо «двойной» судьбы Эдипа. Единичные в фольклоре американских индейцев загадки также имеют «двойной» Эдипов характер, будучи связаны с инцестом и совами, которых можно считать «индейским сфинксом».
Между инцестом и загадкой оказывается глубокая внутренняя связь, вполне рациональный (и это подтверждает сюжетную параллель между независимыми культурами): инцест сближает термы, обречены на разделение (речь идет о родственниках, для которых запрещена интимная близость), а верная отгадка в загадке отвечает на вопросы против всякого ожидания, поскольку эта загадка является нерешенной.
Таким образом, Леви-Стросс логично и одновременно «метафорически» сближает «обмен женщин в браке »и« обмен словами в разговоре» как два вида социальной коммуникации. Мифологическое мышление при всей своей конкретности и опоре на непосредственные ощущения способно к обобщениям, классификации и анализа, без чего были бы невозможны техника и культура не только неолита, но и всех древних цивилизаций