Методологическая специфика догматической юриспруденции

Введение

Теория права делает догму права предметом своего исследования. Сначала должна сформироваться юридическая догма, а на основе материала догматической юриспруденции, когда он включен в предмет юридического исследования, может быть сформировано теоретико-правовое знание. Методологическое значение догмы права в правовой сфере обусловлено тем, что она имеет неразрывную связь с правовой реальностью. Необходимость исследования таких связей оказывается во всей системе юриспруденции, в том числе в философии права и общетеоретической юриспруденции. При этом ощущается потребность в создании системы категорий и понятий, которые служили бы методологической основой при исследовании вопросов догмы права в правовой реальности.
Несмотря на ​​то, что проблематика догмы права является, без преувеличения, фундаментальной как для теории юриспруденции, так и для юридической практики, на постсоветском пространстве практически отсутствуют ее специальные исследования, что, безусловно, еще раз подчеркивает необходимость переосмысления догматической проблематике. Целью данной работы является выявление методологических подходов к пониманию догмы права
Методологическая специфика догматической юриспруденции
Спектр взглядов на то, что такое догма права, настолько широк, что сегодня вряд ли можно констатировать завершенность этой темы, но и даже определить более или менее однозначную концепцию этого многогранного явления. При этом довольно часто говорится о том, что практикующие юристы и ученые правоведы имеют дело с «догмой права». В понятиях «догма права», «догматическая юриспруденция» выражаются: специфический предмет юридических знаний, особый сектор социальной действительности
Анализ юридических исследований, посвященных догме права и догматической юриспруденции, позволяет утверждать о существовании узкого и широкого подходов к их пониманию. С точки зрения узкого подхода, догма права предстает как совокупность выходных начал постижения права в рамках той или иной школы права. Такое понимание имеет своими корнями римскую догматическую юриспруденцию, когда догма права понимается как продукт логической мыслительной деятельности по обобщению и систематизации разрозненных нормативных положений. Несложно заметить, что такой подход предлагает под догмой понимать доктрину права. Наиболее ярким представителем узкого подхода к пониманию догмы права был С. А. Муромцев. По его мнению, социология права отличается от общей теории права (в рамках которой, по его мнению, и существует догма права), поскольку социология имеет дело не с обобщением умозаключений, а с обобщением реальных фактов и ставит своей целью установление законов. Задача социологии права заключается в систематизации и классификации, не в формально-логической обработке действующего законодательства, а в открытии социологических законов развития правовой системы [3]. 
В современной юриспруденции узкий подход к пониманию догмы права обосновывал В

. С. Нерсесянц. Он определял догму права как общепринятые в юриспруденции (правовой доктрине или юридической школе) выходные основные положения о позитивном праве, его установках и действия [5]. 
Современный подход к догме права можно базировать на ценностно-нормативном правопонимании, согласно которому право предстает как исторически сложившаяся, морально обоснованная и религиозно выверенная, легализированная ценностно-нормативная система, рассчитанная на всеобщее признание (легитимацию) и соответствующее поведение людей, организаций, социальных общностей, в которой используются процедуры, формализованные решения и государственное принуждение для предупреждения и разрешения конфликтов, сохранения социальной целостности [6]. 
В этом контексте более удачным является широкое понимание догмы права, суть которого заключается в том, что при решении вопросов юридической догматики мы должны ориентироваться не только на нормы права, принципы права, правовые отношения, но и на конкретные их проявления: именно эти правовые отношения, правовые нормы и т.п. Такое расширение природы догмы права позволяет связать в единое целое юридическую науку и практику, а догма права становится одним из компонентов правовой системы. Впервые такая мысль была высказана югославским ученым Р. Лукич. По его мнению, догма права не сводится к догматическому методу, который мыслится как специфический процесс постижения, разграничения и синтеза понятий с целью охвата права как некоторого интеллектуального явления [4].
Поэтому догма права в узком смысле должна дополняться практической методологией права, которая заключается в трансляции научной правовой методологии на практическую сферу. 
Таким образом, специфическая черта широкого понимания догмы права состоит в ее одновременно индуктивной формулировке, когда структурные компоненты догматики выводятся из действующего права, юридической практики, а также в дедуктивной обработке, когда в единичном отыскивается общее. В трактовке догмы права в современной юриспруденции принципиальное значение имеют работы С. С. Алексеева. Рассматривая догму права в разрезе развития юридической науки, он утверждает, что формирование юридической догматики - путь правовых знаний в положительные науки. Догма права при этом выступает как система практически значимых фактов, правовых реалий - действующих правовых норм, законов, юридических прецедентов, правовых обычаев, их понимание, толкование, практики применения (всего того, что под таким углом зрения называется «позитивное право») [1]. 
Из похожих позиций анализирует догму права Г. А. Ромашов: «догма права объединяет однозначно приемлемые в рамках данной правовой системы понятие, принципы, технологии, характеризующие право как инструмент регулятивно-защитного влияния» [7]. 
Несмотря на последовательность и логичность нормативизма в изложении концептуальных характеристик догмы права, главная его проблема заключается в неучете критических социальных параметров правовой сферы. Именно с этих позиций критиковал в свое время юридическую догматику Макс Вебер, когда писал, что если социология, используя свои предельные категории (такие как «общество», «социальное действие» и т.п.), стремится вывести их в плоскости реальной социально ориентированной практики, то юриспруденция продолжает оставаться на умозрительном и нормативном уровне и даже не пытается по совокупности правовых нормативов, логических конструкций и различных принципов увидеть жизненность права, «вывести» догму «в свет» [2]. 
Потеря догмой права своей устойчивости означает кризис современной правовой нормативности. Этот кризис называют также инфляцией права. Инфляция права размывает не только законодательные массивы, но и поле их практической реализации, а потому поражает также догму права. Кризис нормативности, что порождает инфляцию, потерю легитимности и ведет к игнорированию общеобязательности, разрушает догму права, поскольку она начинает переходить границу неправовых практик. С другой стороны, текучесть и нестабильность догмы права выражается также в сфере юридической науки, где она часто остается в стороне дискуссий о фундаментальных основах права, переходя в плоскость отраслевых исследований. Но и на этом уровне догматика за последние годы пережила огромное количество изменений и трансформаций, порождаемых идеями прав человека, индивидуальной свободы и демократизации. Специфика современного понимания догмы права выражена в том, что догма права рассматривается не просто как направление научного осмысления правовой жизни. Догма права, существующая на разных уровнях правовой реальности, выражает онтологические компоненты права. В этом контексте высказываются идеи о том, чтобы рассматривать догму права как одну из составляющих структуры права.
 В контексте правового развития вопрос о структуре права связывается не только с существованием нормативной его составляющей