Личность и творчество Розанова
Введение
Русская философия конца XIX — начала XX века отмечена именами, неизвестными или мало известными ранее. Лишь в последнее десятилетие стали у нас издаваться труды русских философов, которые не разделяли марксистско-ленинских взглядов и отрицательно относились к Октябрьской революции, к новой идеологии. Имена таких философов, как Н. А. Бердяев, Г. В. Флоровский, В. С. Соловьев, В. В. Розанов, И. Ильин, С. Л. Франк были у нас под запретом или представлялись как крайне реакционные буржуазные философы. Они гораздо более известны и популярны на Западе, где в основном и издавались их труды.
Всех их объединяет тема исторической судьбы России; размышления о роли христианства и православия в развитии духовной культуры и национального самосознания русского народа, о роли русской интеллигенции в историческом развитии и революционных настроениях в России, о своеобразии русской философской культуры XIX—XX веков. Одним из ярких представителей русской философской мысли конца XIX — начала XX века, является Розанов В. В.
Творческий путь Розанова очень многогранен и необычен. В своих трудах он не следует традиционными путями, а выражает свое мировосприятие, миросозерцание. Во многом его искания в понимании смысла жизни, перемена воззрений на религию связаны с его судьбой, полной драматизма и трагических событий. Широко и всесторонне, как никто до него в России, исследовал Розанов проблемы семейной жизни и пола, разводов и незаконнорожденности, холостого быта и проституции и их отражения в законах и религии.
Целью данной работы является изучить особенности философии в творчестве Розанова.
Теоретической и методологической основой написания данной работы послужили работы отечественных и зарубежных ученых в данной области.
1. Личность и творчество Розанова
Розанов был великим тружеником – вся его жизнь прошла, собственно, в непрерывном писательском труде. “Вечно усталый”, по его же словам, он терпеливо нес бремя материальной заботы о большой семье. Писал он, как известно, удивительно быстро, легко, и поэтому вполне естественно, что его творческое наследие поистине необъятно. Тридцать книг им издано при жизни, ряд больших работ дошел до нас в виде рукописей. Огромное количество его статей, опубликованных в самых различных периодических изданиях, до сих пор не собрано. В разных архивах хранится обширная переписка Розанова, а он и в частной переписке выступал как истинный художник слова.
Голлербах, близкий друг философа, так характеризовал розановское творчество: “Все его книги в целом и общем представляют собой интимный дневник огромной, всеобъемлющей души, которая сама не знает, что в ней ценно и важно, а что ничтожно и ненужно…”
Много переживаний, боли и тоски выпало на долю Розанова, едва ли не больше всех среди сколько-нибудь значительных русских писателей. Его не поняло большинство современников, в дальнейшем имя его было просто вычеркнуто из истории русской литературы. Сам Розанов находил у себя массу недостатков и просил, что если кто будет его любить (а это он в глубине души допускал и на это, несмотря ни на что, надеялся), то воздержался бы писать о нем хорошо или уж, по крайней мере, обязательно включил бы “печальный материал”. Розанов – писатель, который призывал к доброте и нежности который считал, что недостоин того, чтобы о нем отзывались с похвалой.
Василий Розанов всю жизнь, и особенно в юности увлекался самообразованием. Делал попытки классифицировать полученные знания (посещал курсы естественных и гуманитарных наук). В этот период на его мировоззрение оказывали влияние: Белинский, Писарев, Добролюбов, Чернышевский, Милль, Фохт, Бокль, Дрепер и многие другие. В его юношеском мировоззрении главенствовала идея счастья, как верховной идеи человека. “Идея счастья как верховного начала человеческой жизни есть... придуманная идея, созданная человеком... но не есть цель, вложенная в него природою” – вот итог юношеского философского созерцания. Молодой Розанов видит жизнь, конечно, в красках – огромным красочным полотном, где каждая деталька интересна, содержит целый мир. Русские радикалы же создали для удобства ориентации в жизни нечто подобное карте-схеме бытия, стремительно двигаясь по которой, надеялись добежать к своим вожделенным социальным целям (равенство и братство) всего за несколько лет. Розанов же смотрит на жизнь эстетически, любит ее яркие краски и причудливость ее линий. И ему очень жаль что бы то ни было в этой жизни менять”.
Затем он обратился к естественным целям человеческой жизни, то есть пытался раскрыть природу человека, к проблемам бытия.
Несколько трудов Розанова прошли незамеченными философской общественностью и это привело к творческому кризису, Розанов не писал несколько лет. Восстановление литературной деятельности в 1889 и вхождение в общественно– литературную жизнь произошло при знакомстве и поддержке трех консерваторов, заканчивавших свой путь: Страхова, проф. Рачинского и К.Н.Леонтьева. Розанов выступал с традиционными для консервативной печати второй половины ХIХ в. русскими темами: монархия, православие, проблема Восток-Запад, русские историософские проблемы и т.п. Писания этого периода были проникнуты духом патриотизма и антилиберализма. Очерк “С и Н” воспевает разнообразие жизни, ее удивительность и в нем Розанову рукой подать до биологизма. Это особо чувствуется в розановском “гимне” идеям К.Леонтьева. Леонтьев – большой авторитет для молодого Розанова, мыслитель, согласный с тем, что жизнь красива и должна оставаться красивой, чтобы и впредь волновать чувства. Уподобление развития исторической жизни развитию природы, развитию биологических организмов и их групп – основное, что влечет Розанова в воззрениях Леонтьева.
Весь свой досуг в этот период Розанов отдавал работе над большим философским сочинением “О понимании”, на который потратил пять лет труда и в 1886 г. опубликовал на собственные средства, скопленные с большим трудом, тиражом в 600 экземпляров. “О понимании” этот капитальный труд, принесший бы известность автору в другой стране, в России остался незамеченной; хотя проблема понимания (такая проблема существует в теории познания) рассматривалась им по-новому. Свыше ста лет эта книга не переиздавалась, а Розанов ценил ее до последних дней своей жизни.
Д. Мирский, автор труда по истории русской литературы писал о Розанове: “Стиль в Розанове – это все. Кто не чувствует стиля Розанова, тот ничего не поймет и оценит. По глубине интуиции он превосходит всех писателей мира, даже Достоевского”.
Интересной и даже шокирующей казалась в Розанове та внешне безосновательная дерзость, с какой этот, по всем признакам “маленький человек”, брался за решение вопросов брака, проблем пола, критику ортодоксального христианства – за, по тем временам, авангардное и “стыдное”. Розанов явно позволял себе то, что из его скромного общественного статуса не вытекало и это вызывало острое любопытство.
Розанов – необыкновенно оригинальный мыслитель. Он оказал заметное влияние на настроение русского декаданса, на поэтов-символистов, предложил концепцию “интегрального понимания”: путем сочетания умозрения и опыта можно преодолеть антагонизм между философией и наукой.
Осмысление его жизненного и творческого пути – через понимание социально-духовных корней. Он – часть русского мещанства (по С.Носову мещанство русское, это не пошлость и бездуховность. Русское мещанство есть душевное неспокойствие, обнажающее человеческую натуру, суть; оно порождало лихорадку неутоленных стремлений, беспокойство духа, стремление жить не по шаблону). Розанов не принимал никакой официальности, чуждался славы, так как считал ее формой душевного покоя, неподвижности, за которой вырождение и небытие.
Иванов-Разумник говорил о Розанове, что он “играет роль юродивого русской литературы”
А С.Носов дополняет: “Юродивый – как человек экстаза, крайности – как бы искупал свою дерзость внешним убожеством поведения, показной убогостью своего облика….
В общественно-литературном поведении Розанова были элементы кривляния, которое выполняло защитную функцию, служа доказательством непреднамеренности, отсутствия злого умысла в Розановских “пощечинах” общественному вкусу”. Розанов стремится предельно насытить свое творчество всевозможными реалиями жизни – подробностями, частностями, интимными деталями, считает бытовое, внешне незначительное, как раз главным”.
Розанов – писатель открытого типа, сообщающий все о себе, но чем более сообщает, тем менее становится ясен. Взгляд на себя – совсем со стороны – одиночество. Весь Розанов, вплоть до мельчайших граней его личности, именно таков – неясен, загадочен, интригующе изменчив. Розанов порой напоминал человека, идущего к истине пешком, останавливающегося на каждом приветливом пригорке, подолгу разглядывающего каждый смеющийся среди камней ручеек…. Розанов предвидел нашу усталость от стремления вперед или (скорее последнее), устал от этого стремления раньше других, раньше культуры и цивилизации в целом…Розанов учит вглядываться в жизнь, не спешить, избегать прямолинейности и доверять лишь окольным путям к своим целям
Зарегистрируйся, чтобы продолжить изучение работы
. Он чуток к деталям, оттенкам, мельчайшим изгибам жизни и советует присматриваться к ним, поскольку нередко именно они решают все.
Такой подход ко всему – розановщина, в основе которой великая и стихийная чуткость, Розанов как писатель начался с умения выразить эту чуткость, с умения рисовать словами. Чуткость хвалят у тех, кто уже овладел ею как тонким инструментом для оперирования тела жизни. Но чуткость может и погубить, вынудить к страшной непоследовательности. Розанова чуткость доводила и до неудач. Она – антипод трезвой логики… Подразумевает чуткость и своего рода сон разума, его недейственность и слабость, обостряясь (отсюда и родственность чуткости с детскостью) именно тогда, когда чутье, предчувствие, подсознательное ощущение заменяют человеку выкладки рассудка. Ассоциация для Розанова – опора познания.
Розанов не принадлежит к числу “статических” писателей, тех, чье творчество, а чаще всего и личность неизменны, не подвержены метаморфозам или не способны к ним. Составить итоговые представления об идеях и воззрениях Розанова на редкость сложно: к некоему общему знаменателю они не сводятся, а скорее, сосуществуют, как лики розановского творчества, заставляя исследователей кружить среди противоречий или привносить в багаж идей Розанова формальное единство. У каждого, сколько-нибудь значительного автора есть своя концепция литературы, своего рода “хартия”, которая может претерпевать различные изменения, но в основе остаётся. Этого не скажешь, однако, о Розанове. У него не было “хартии”, как системы с твёрдыми “да” и вполне определёнными “нет”. У него своё, розановское понимание концепции, при котором “да” и “нет”, “правое” и “левое” сосуществуют, вернее сказать “да” не всегда “да”, а “нет” отнюдь не означает обязательно “нет”. Сама личность философа соткана из противоречий. Концепция Розанова (если вообще можно говорить о “концепции” аконцептуального писателя) была направлена против “литературного шаблона”, позитивизма и вообще всех “правил”.
Альтернативность мышления Розанова запечатлена в диалоге с предполагаемым оппонентом:
Сколько можно иметь мнений, мыслей о предмете?
Сколько угодно… Сколько есть “мыслей” в самом предмете, ибо нет предмета без мысли, и иногда без множества в себе мыслей.
Где же тогда истина?
В полноте всех мыслей. Разом. Со страхом выбрать одну. В колебании.
Неужели же колебание – принцип?
Первый в жизни. Единственный который твёрд. Тот, которым цветёт всё и все живет. Наступи-ка устойчивость – и весь мир закаменел бы, заледенел.
“Форма: а я – бесформен. Порядок и система: - а я бессистемен и даже беспорядочен. Долг: - а мне всякий долг казался в тайне души комичным и со всяким “долгом” мне в тайне души хотелось устроить “каверзу”, “водевиль”.
Гиппиус о Розанове: “Невзрачный, роста среднего, широковатый, но худощавый, суетливый, не то застенчивый, не то смелый. Говорил быстро, скользяще, не громко, с особенной манерой, которая всему, чего бы он ни касался, придавала интимность (свободу поведения, открытость), делала каким-то шепотным”. “….для него всякое человеческое общество - чужой монастырь. Он в него пришел со своим уставом”.
Павел Флоренский: “Существо его – богоборческое; он не приемлет ни страдания, ни лишений, ни смерти, ему не надо искупления, не надо и воскресения, ибо тайная мысль его – вечно жить, и иначе он не воспринимает мира”.
Н. Бердяев: “Р. один из самых необыкновенных, самых оригинальных людей, каких мне в жизни приходилось встречать”.
Владимир Соловьев назвал его “Иудушкой Головлевым”. “Для своей собственной эпохи Розанов был своего рода гениальным скандалом, устроенным в мире нравственности и религии очень изысканно и утонченно”.
М. Горький: “Один из крупнейших мыслителей русских, он не скрывал своей антипатии к делу мысли, науки. Враг социальных потрясений, он признавал, что революция права. Религиозный человек, не страшился богохульства; моралист, выступал против нравственности.”
Метафизика личности Розанова – ярчайшая страница в истории русской (и мировой) культуры. Все творчество Р. охвачено субъективным духом, и через все его полотно отмечено постоянством присутствия автобиографических мотивов. Апогеем включения конкретной исторической авторской личности в творческие формы стали “Уединенное”, “Опавшие листья”, “Сахарна”, “Мимолетное”, “Апокалипсис нашего времени”
2. Философия Розанова
Философия Розанова является частью общего русского литературно-философского круга, однако особенности его существования в этом контексте выделяют его фигуру и позволяют говорить о нём как о нетипичном его представителе. Находясь в центре развития российской общественной мысли начала 20 в., Розанов вел активный диалог со многими философами, писателями, поэтами, критиками. Многие из его работ были идейной, содержательной реакцией на отдельные суждения, мысли, работы Бердяева, В. С. Соловьёва, Блока, Мережковского и др. и содержали развернутую критику этих мнений с позиций его собственного мировоззрения.
Предметом его исследования становятся перипетии «маленького религиозного человека» наедине с религией, такое множество материала, указывающего на серьёзность вопросов веры, на их сложность. Грандиозностью задач, которые ставит перед Розановым религиозная жизнь его эпохи лишь отчасти связана с Церковью. Церковь не поддается критической оценке. Человек остается наедине с самим собой, минуя институты и установления, которые объединяют людей, дают им общие задачи. Когда так ставится вопрос, то проблема рождается сама собой, без дополнительного участия мыслителя. Религия по определению — объединение, собирание вместе и т. д. Однако понятие «индивидуальная религия» приводит к противоречию. Впрочем, если его истолковать таким образом, что в рамках своей индивидуальности религиозный человек ищет свой способ связи и объединения с другими, тогда все встает на нужные места, все приобретает смысл и потенциал для исследования. Именно его использует В. Розанов.
Особенность философии В. В. Розанова заключается в том, что при ответе на два ключевых вопроса философствования, стоявших в его время: “Что происходит (Кто виноват?)? Что делать?”, он игнорирует второй вопрос. Он так объяснял причину этого: “Я пришел в мир, чтобы видеть, а не совершать”.
По мнению мыслителя “Философия — прибежище тишины и тихих душ, спокойных созерцательных и наслаждающихся созерцанием умов”.
Согласно Розанову, “мир бесконечен”, он обладает формой и без нее не может существовать. Мир он считает реальным и проявляющимся в бытии, которому противостоит небытие. Формами существования бытия выступают: “небытие бытие потенциальное, бытие образующееся и бытие реальное”. Формы бытия, по Розанову, сменяют друг друга. Важнейшими характеристиками бытия он называет форму и процесс. Онтологические представления мыслителя, так же как и основания его философского учения о человеке раскрываются в его первой крупной работе “О понимании” (1886). Идеи, выраженные в этом сочинении, стали базой для философствования в последующие годы.
Важное значение Розанов придавал проблемам пола. Он видел в любви, семье, деторождении источник творческой энергии индивида и духовного здоровья народа.
Розанов полагал, что развитие цивилизации сужает рамки свободы, которая превращается в иллюзию, ввиду того, что каждый человек становится все более и более зависимым от других людей. Человек даже в США, по его мнению, не свободен “от прически до веры, от выбора невесты и до “фасона” гроба, в который его положат”. Оценивая европейскую цивилизацию, он пишет: “Эта цивилизация не может быть нормальною для всего человечества; она не нормальна даже для европейской части его, если заканчивается страданиями”.
По мнению Розанова, власть — средство организации деловитости людей. Он полагал, что для налаживания эффективной работы нужна вера в ценность нашего национального труда, но утверждаемая спокойствием относительно того, что сделанное не будет в следующем году предано, брошено, покрыто презрением, расхищено. Без этой веры в заботливую преемственность к пониманию труда как ценности возможно, по Розанову, только продолжение варварского отношения к работе. Обращаясь к народу, мыслитель подчеркивает: “Не надейся, народ, что из чего-нибудь ты получишь богатство, кроме как из труда, терпения и бережливости”.
Он советовал одноплеменникам учиться у немцев копить, наживать, а не “проматывать” богатство людей. Он пишет: “Русские прогуляли свое отечество, этого нечего скрывать. Но прогуляло его ужасным образом как … правительство, так и …. русское общество”.
Размышляя о роковой роли, сыгранной в судьбе России демократией, Розанов отмечает: “Дело в том, что именно русская “демократия” повалила кормилицу свою набок, обобрала у нее карманы и бросила ее на потраву врагу”
50% реферата недоступно для прочтения
Закажи написание реферата по выбранной теме всего за пару кликов. Персональная работа в кратчайшее
время!
Задать вопрос
на новый заказ в Автор24. Это бесплатно.
