Конституционное право

Введение

Во введении Андерсон пишет о том, что вопреки многочисленным прогнозам, которые исходили преимущественно от философов марксистов, такое явление как национализм не собирается уходить в прошлое. Даже те государства, которые презентуют себя как социалистические, во всё большей степени превращаются именно в национальные государства. Автор полагает, что существование в виде нации продолжает оставаться самой «универсальной легитимной ценностью в политической жизни нашего времени».
Соответственно, задачей своей работы Андерсон считает рассмотрение того, каким образом вообще возникали национальные государства и национализм. Автор полагает, что говорить о возникновении этих явлений можно не ранее XVIII столетия. Андерсон предложил собственное оригинальное определение нации как воображаемого сообщества. Воображаемым оно является по той причине, что никто из членов нации никогда не сможет лично знать всех остальных её представителей, однако считает их неким единым целым.
Однако воображаемость не делает нации не существующими. О том, что они являются частью реальности, мы можем судить по тому, что люди готовы жертвовать собственными жизнями ради того, что называется национальными интересами. Именно ответу на вопрос, почему же люди готовы идти на эти жертвы, во многом и посвящено данное исследование.
2. Культурные корни

В данной главе Андерсон рассматривает взаимосвязь распространения национализма с изменением значимости, которую в жизни большинства людей играли религиозное сообщество и династическое государство.
Андерсон пишет о том, что на протяжении Средневековья люди мыслили себя членами разного рода глобальных религиозных сообществ, при этом вопрос этнического происхождения рассматривался как малозначимый. Религиозное единство во многом обеспечивалось использованием универсальных языков, таких как латынь. Соответственно, развитие местных языков и их использование в книгопечатании способствовало сокращению влияния религиозного фактора в качестве консолидирующего. По мнению Андерсона, сообщества людей «постепенно все более фрагментировались, плюрализировались и территориализировались».
Не менее важным Андерсону представлялся тот факт, что само государство в представлении людей всё меньше отождествлялось с фигурой одного человека, то есть монарха. Государственный суверенитет начинал рассматриваться как нечто распространяющееся на всю территорию и людей на ней приживавших. В результате революционных событий в Англии и Франции короли перестали рассматриваться как сакральные фигуры.
Ещё одним значимым фактором Андерсон считал развитие представлений о времени как непрерывной протяжённости. В свою очередь исследователь связывал это с развитием художественной литературы. Автор писал, что «идея социологического организма, движущегося по расписанию сквозь гомогенное, пустое время, - точный аналог идеи нации, которая тоже понимается как монолитное сообщество».
3. Истоки национального сознания

Важнейшим источником развития национальной идеи Андерсон видит развитие книгопечатания. Производство и продажа книг были частью процесса капиталистического развития. Соответственно, книготорговцы были заинтересованы в увеличении своей потенциальной аудитории. Количество читающих на латыни не могло быть слишком велико. Это вызывало интерес к тем людям, которые могли потенциально не только говорить, но и писать на родных языках. Отчасти интерес к национальным языкам был усилен таким процессом как Реформация.
Не менее важным было то, что, начиная с XVI столетия, усиливается процесс централизации государственного управления. Этот процесс вызывал необходимость в использовании одного из языков как универсального для государственной системы. При этом выбор конкретного языка изначально мог быть достаточно случайным, не предполагающим его навязывания в качестве обязательного. Языки использовались именно как бюрократический инструмент, который должен был облегчить работу чиновников

.
Все эти факторы приводили к тому, что миллионы людей впервые осознали себя частью единого сообщества. Это стало возможно благодаря тому, что письменный язык мог объединять гораздо большее количество людей, чем носители многочисленных региональных диалектов. По мнению Андерсона, именно люди объединённые тем, что они читали на одном языке, образовали «зародыш национально воображаемого сообщества».
4. Креольские пионеры

Однако, несмотря на всю важность языкового фактора, Андерсон полагает, что в чистом виде национальная идея возникает на Американском континенте. Именно в истории этого региона мы можем наблюдать возникновение новых сообществ, которые осознают себя как отдельные нации, отличные от англичан и испанцев, хотя в плане языка ничем от них не отличались. Андерсон в данной главе рассматривает вопрос о том, почему именно креольские сообщества стали пионерами в деле развития национальных государств. Авто полагает, что причины этого нельзя видеть исключительно в попытке метрополий усилить эксплуатацию своих колоний и распространении идея философии Просвещения.
Андерсон обращает внимание на то, что практически все возникающие в Латинской Америке государства изначально были административно-территориальными единицами колониальной империи, причём их границы во многом изначально определялись случайными факторами. Связь между этим административными единицами была затруднена, тем более, что внутриамериканская торговля контролировалась Испанией. Андерсон рассматривает, каким образом постепенно эти нейтральные административные единицы начинают рассматриваться как отечества.
Исследователь связывает это с развитием бюрократической прослойки чиновников. Выходцы из определённой административной единицы могли делать карьеру на государственной службе, однако вершиной их карьеры мог стать пост именно управляющего конкретной провинцией. Человек из Мексики не получал назначения в Буэнос-Айрес и уж тем более он не мог рассчитывать на карьеру в Мадриде. Всё это приводило к тому, что представители бюрократии начинали осознавать свою общность и отличие от представителей других административных единиц. Осознанию этого единства могло способствовать развитие местного книгопечатания и особенно газет.
Андерсон сопоставил опыт испанских колониальных владений с английскими колониями в Северной Америке. По мнению учёного, «англоязычные креолы находились в гораздо более выгодном положении, чтобы реализовать идею Америки». Это было связано с теп, что они занимали значительно меньшую территорию, их важнейшие торговые и административные центры располагались в сравнительной близости друг от друга.

5. Старые языки, новые модели

В данной главе Андерсон рассматривал, каким образом опыт осознания нации был воспринят в Старом свете. У этого процесса были свои особенности, отличные от американского. В центре национальной идеологии оказывались языки, которые становились сначала печатными, а потом получали статус общенациональных. Андерсон связывает это с тем, что древние языки постепенно утрачивали свою сакральную значимость, учёные и просветители сделали доступным практически весь корпус классической литературы для чтения на крупных европейских языках.
Именно создание литературных языков приводило к окончательному осознанию национальных различий. Андерсон приводит примеры из балканской истории, где только к 1830-м годам распространяется представление, что болгары являются иной нацией, чем сербы.
Андерсон раскрывал участие в этом процессе буржуазии, которая становилась важнейшим потребителем произведений на местных языках. По мнению исследователя, буржуазия в отличие от аристократии всегда вынуждена была быть именно национальной буржуазией. При этом возникали серьёзные проблемы в государствах, где проживали люди говорящие на разных языках, например в Австрии. Выбор любого языка в качестве общегосударственного предоставлял значительные преимущества тем, кто уже владел этим языком и ставил в менее благоприятное положение остальных