История развития института деликтных обязательств (исторический и философский аспекты)

Введение
Актуальность темы исследования. Одним из трудных вопросов права является проблема взаимосвязи деликтной ответственности с обязательствами по причинению вреда или, иным образом, с деликтными обязательствами. В литературе и судебной практике понятия «деликтное обязательство» и «деликтная ответственность» часто смешиваются, используются как идентичные или взаимозаменяемые.
Однако, не оспаривая факт безусловной связи, существующей между деликтной ответственностью и ответственностью за вред, мы должны, однако, обратить внимание на необходимость по-разному сделать акцент на проблеме характеристики соотношения этих правовых институтов, а также пределов данных ответственностей.
Споры, возникающие в результате причинения вреда, требуют решения широкого круга вопросов: установления условий гражданской ответственности, определения предмета ответственности, размера ущерба, понятия «упущения», различения намерения и халатности определяют актуальность выбранной темы.
Объект исследования составляет деликатное обязательство.
Предмет исследования составляют правовой и философский аспект наступления деликатных обязательств.
Цель исследования заключается в рассмотрении развития института деликтных обязательств.
Для достижения цели исследования необходимо решение ряда научно-исследовательских задач, а именно:
Рассмотреть правовой аспект генезиса деликта.
Рассмотреть философский аспект деликтных обязательств.
Работа состоит из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения и списка литературы. Структура работы обусловлена замыслом исследования. Объем работы составляет 22 стр.
Глава 1. Правовой аспект генезиса деликта
1.1. Понятие деликта и его содержательная часть
В российском гражданском праве второй половины XIX - начала XX вв. под обязательством понималось «правоотношение, при котором одно лицо, может требовать от другого лица того действия или бездействия, которым он обязан». По аналогии с римской юридической наукой, источником обязательства был договор или причинение вреда (деликт).
Деликт был определен как гражданское преступление и подразумевал «противоправное, вредное и совершенное деяние с намерением причинить вред». Тем не менее среди юристов того времени существует расхождение в отношении характера деликта и его связи с уголовным преступлением. В уголовном праве при описании преступления правоведы, в первую очередь, акцентировали внимание на его моральном значении. В гражданском праве, в первую очередь, учитывался материальный интерес лица, понесшего ущерб от правонарушения. Следствием этого является тот факт, что преступными действиями, являются только те, что наносят вред, но не те, что посягают на общественную безопасность. В свою очередь, гражданское право наказывало за действия, которые наносили реальный вред конкретному лицу. Об этом писал отечественный исследователь Г.Ф.Шершеневич, который отмечал, что «акт, который является незаконным, но не причиняет вреда, не влечет за собой никаких гражданских последствий, в частности, покушение на гражданское право не имеет значения».
В основу российского деликтного права, по аналогии с римским правом, положено ключевое условие наступления деликтной ответственности - сознательное намерение причинить убытки, наличие умысла. Здесь важно отметить, что в соответствии с российским гражданским законодательством, лицо, обвиняемое в гражданском правонарушении, имело естественную способность выражать свою волю. Другими словами, несовершеннолетний и лицо, лишенное способности выражать волю, не могут быть признаны виновными в таких преступлениях, следовательно, ответственность лежит на их законном представителе, родителе или опекуне, под чьим руководством лицо находилось в момент совершения преступления.
Но в то же время на основании ст. 653, 654 и 686 Гражданского кодекса несовершеннолетние, даже те, кто не достиг десяти лет, а также психически больные, несут ответственность, если их родители, опекуны или лица, под чьим контролем они находятся, смогут доказать, что они не могли предотвратить совершение преступления. Однако, осознавая проблемы этого вопроса, следует отметить, что в соответствии с этим положением о деликтной ответственности за наступление ответственности необходимо иметь в виду вину, которая, в свою очередь, должна состоять из преднамеренных действий правонарушителя.
Вина – обязательный элемент деликтной ответственности. Она выражается в том, что субъект деликтной ответственности предполагал или должен был предполагать наступление негативных последствий своих действий либо своего бездействия. Но при этом при деликтной ответственности не обязательно наличие такого элемента как воля, являющегося элементом уголовной ответственности.
Указанный конфликт также не был разрешен при составлении нового Гражданского кодекса, в котором при формулировке ст. 1073 г., по-видимому, по аналогии со ст. 1310 Гражданского кодекса Австрии, ст. 829 Гражданского кодекса Германии и ст. 375 Гражданского кодекса Черногории расширяется круг обстоятельств, при которых психически больные и несовершеннолетние несут имущественную ответственность. Теперь ответственность была возложена на них лично, другими словами, не только, в том случае, если родитель или опекун докажут невозможность предотвращения правонарушения, но и. если эти лица из-за несостоятельности (нехватки средств) не могут нести ответственность за вред, причиненный их подопечными. Однако вышеупомянутое положение еще раз подтверждает, что понятие имущественной ответственности не включало необходимость наказания лица, совершившего преступление, а являлось лишь способом компенсации потерь потерпевшего.
Существенным недостатком законодательства в области деликтных правоотношений также следует считать неопределенность границ гражданско-правовой ответственности. Российское гражданское право не определяет общий принцип гражданской ответственности, условия ее возникновения и пределы ответственности. Отечественный исследователь М.Б.Горенберг утверждает: «вопрос о свойствах деяния, причинившего вред, то есть достаточно его вредоносности причиненного им материального вреда, или же для гражданской ответственности требуется, кроме того, наличность противоправности, которой было бы окрашено вредоносное деяние; достаточно причинной связи между деянием и происшедшим вредом, или же должен быть в наличности еще и умысел – эти вопросы не получили в законе категорического разрешения».
Также была предусмотрена возможность совершения преступления под давлением третьей стороны, однако в соответствии с законом это давление может быть выражено только в физической форме, в то время как моральное принуждение не освобождает правонарушителя от ответственности. Была предусмотрена возможность освобождения от ответственности в случае воздействия внешнего фактора необходимости. Это подразумевает вред в результате необходимой защиты: предполагалось, что в этом случае вред был причинен непреднамеренно.
В части, касающейся деликта в связи с материальным ущербом, понятие «потери» занимало ключевое место. Оно носило двойственный характер и включало в себя потерю имущества и упущенную выгоду.
Под утратой имущества понимался ущерб вещам, в результате чего уменьшалась его стоимость. Под упущенной выгодой понималась потеря дохода, которую владелец поврежденного имущества мог извлечь из него. Определение этого различия было новым для отечественной юриспруденции и позволило принципиально по-новому взглянуть на саму суть вреда.
В отличие от римского права, российское гражданское право отличает личную ответственность за совершение противоправного деяния от имущественной ответственности. Тем не менее, личная ответственность скорее отражена в уголовном праве и предусмотрена за совершение преступления против общественных интересов в целях защиты общественного правопорядка. Эта ответственность всегда была соизмерима с ошибкой, и при определении степени вины преступный умысел субъекта учитывался в первую очередь. Так, например, покушение на жизнь человека наказуемо уголовной ответственностью, даже, если этот человек не пострадал. В то же время лишение человека его жизни без намерения или по неосторожности полностью исключает личную ответственность лица, совершившего такой акт. Другими словами, намерение было ключом к личной ответственности.
В противоположность этому имущественная ответственность была установлена в частных интересах, и необходимость ее навязывания обусловлена не необходимостью наказания правонарушителя, а необходимостью возместить потерпевшему ущерб. Из этого суждения П.Н.Гусаковский заключил: «Обязательство по возмещению имущества за нарушение чужого закона вытекает не из необходимости наложения определенного наказания за проявление злой воли, выраженной в совершенном деянии, а исключительно из принципа неприкосновенности частных прав. Между тем, в силу этого принципа, который является краеугольным камнем современной социальной системы, все права, если они нарушены, должны быть восстановлены полностью, независимо от характера действий, которыми они были нарушены».
Интенсивное развитие фабричного производства в конце XIX в. непосредственно повлияло на развитие деликтного права в России. Ответственность работодателя перед работниками производства, представляющими повышенную опасность, стала выделяться. К этой категории относятся транспортные, фабричные и горнодобывающие предприятия

. Если работник в результате выполнения своих обязанностей получил вред на таком производстве, он может подать иск о возмещении вреда. Более того, ему нужно было только доказать факт причинения вреда.
Личная вина руководства предприятия не сыграла никакой роли. Такая процедура распространялась даже на случаи, когда вред был причинен по личной вине работника или по неосторожности, поскольку вред был вызван спецификой работы и средой, в которой он должен был работать. Присвоение ответственности владельцу предприятия исходит из того положения, что именно он извлекал выгоду из труда работников. Установление такого рода косвенной ответственности имело очень важное юридическое значение, поскольку оно разрушило все предыдущие предположения о том, что правосудие не позволяет возложить ответственность на кого-то, кто не участвовал в совершении акта по собственной воле.
Несмотря на то, что понятие «противоправные деяния» в России было признано и широко распространено в правоприменительной практике, даже тогда некоторые ученые-правоведы считали, что не каждый случай причинения вреда подпадает под понятие преступления. Здесь подразумеваются случаи, когда субъект намеренно причинил вред другому субъекту(ам), но это не было источником деликтной ответственности. Например, трейдер, чтобы увеличить спрос на свой продукт, начинает продавать его по цене ниже, чем у его конкурентов. Таким действием он наносит вред своим конкурентам и делает это совершенно осознанно. Конечно, с точки зрения современного человека, это не что иное, как типичный принцип рыночной экономики и демпинг. Но с позиции непрофессионала XIX в. все признаки деликта очевидны: намерение, осознание, вина, вред. В связи с этим П.Н.Гуссаковский пишет: «понятие недозволенных деяний гораздо шире, чем те деяния, которые воспрещены законом... . Частное право отдельных лиц может быть нарушено не только положительными действиями, но и упущениями, то есть не совершением такого обязательного действия, исполнение которого представлялось необходимым для предотвращения вреда. Исходя из того положения, что каждый должен заботится лично о своих интересах и не может требовать, чтобы другие лица принимали меры для охранения его от убытков». Эта точка зрения отражена в ст. 2601 проекта нового Гражданского управления, повторяя приведенное определение понятия бездействия.
Таким образом, основой этого правила является гипотеза о том, что действия, нарушающие ному закон а, могут быть наказаны. Действия, нарушающие моральные нормы, не могут быть наказаны.
1.2. Понятие «упущение» в контексте деликтной ответственности
Понятие «упущение» было принципиально новым для российской гражданской науки. Поэтому его суть следует изучить более подробно, учитывая тот факт, что нарушающий их человек не наказывается за нарушение моральных требований. Более того, правила поведения, вытекающие из моральных требований, не всегда отличаются от норм закона и, соответственно, не преследуются с его стороны. В российском гражданском праве, а также в римском праве не было исчерпывающего списка правонарушений, которые послужили основанием для наступления деликтной ответственности. Не было общего принципа, при котором определенные деяния квалифицировались как правонарушения. Часто решения о наступлении или непринятии ответственности принимались в ходе судебного разбирательства.
Так, например, в законе ничего не сказано об ответственности владельцев ресторанов, кофеен и других общественных мест, которые должны были принять меры для сохранения вещей посетителей. Между тем, наличие такой обязанности было вызвано судебной практикой ввиду отношений, сложившихся между посетителями и владельцами указанных мест. Можно сказать, что, например, передавая верхнюю одежду гардеробу, посетитель и владелец заведения молчаливо заключили своеобразный багажный договор, который уже был известен римскому праву. Приведенный выше пример проясняет, что в отечественной юриспруденции, в отличие от римской юриспруденции, было известно, что не все правонарушения связаны с нарушениями конкретной правовой нормы, они также могут возникать из общего значения законов.
Как отмечалось ранее, под гражданским деликтом в российском гражданском праве понималось противоправное действие, направленное на причинение вреда. Но в связи с этим возникает вопрос об обстоятельствах, способствовавших совершению данного действия. В связи с этим деликты были классифицированы на те, которые были вызваны прямой ошибкой правонарушителя, и те, которые стали одним из факторов правонарушения. Речь идет о тех случаях, когда правонарушение совершилось во взаимосвязи действий правонарушителя и внешнего стечения обстоятельств, случаях, которые не попадают под понятие «по неосторожности». Например, человек устроил костер на краю леса, и внезапный порыв ветра бросил пламя на сухие деревья или траву. Следствием этого стало выгорание значительной части леса, в том числе той, которая находилась в частной собственности.
Анализируя данную ситуацию, можно отметить, что в действиях человека не было ничего запрещенного или незаконного. Он не нарушал закон, разводя огонь, но сочетание обстоятельств, а именно порыв ветра, привело к вреду. И в то же время, если бы он не зажег огонь, то ветер не перенес бы его на деревья, и вреда бы не было. Наличие таких причинно-следственных связей вызвало появление вины, поскольку если бы не действия человека, то вреда бы не произошло.
Любое незаконное действие не всегда влечет за собой одно последствие. Возвращаясь к приведенному примеру, предположим, что сгоревший лес принадлежал деревообрабатывающей фабрике, для которой он являлся источником древесины. В результате его разрушения фабрика понесла значительные убытки и не смогла оплатить аренду помещения, что, в свою очередь, было закреплено договором о неустойке. Сбор этого штрафа повлек за собой необходимость продажи личного имущества владельца фабрики, что вызвало у него серьезные нервные переживания и необходимость тратить деньги на лечение. Перечисленный список возможных потерь является приблизительным и далеко не полным. Но все эти последствия объединяет причинно-следственная связь с действиями человека, разжёгшего костер, возможно, очень отдаленная, но, тем не менее.
Теоретически каждый из этих убытков должен быть компенсирован нарушителем. Но гражданские законы того времени не отражали должным образом эту потребность. Итак, в соответствии со ст. 684 Свода законов не установлено каких-либо ограничений относительно пределов имущественной ответственности. На основании этой статьи можно сделать вывод, что правонарушитель нес неограниченную ответственность за все возможные последствия. Другими словами, в приведенном выше примере на основании ст. 684 правонарушитель должен был возместить владельцу фабрики не только ущерб, связанный с уничтожением леса, но и все виды вреда, причиненные им.
Между тем ст. 644 и 645 того же Свода законов гражданских обязал правонарушителя возместить потерпевшему только те убытки, которые были непосредственно вызваны его действиями, он был обязан отвечать за косвенные убытки только в тех случаях, когда правонарушение было совершено с целью причинения этих убытков. Поскольку в приведенном примере уничтожение леса было причинено без намерения нарушителя причинить вред, на основании ст. 644, 645 он должен был нести ответственность только за уничтожение леса. Данное столкновение усложнило расширенное толкование понятия «возмещение вреда» по российскому законодательству во второй половине XIX - начале XX вв.Таким образом, деликтная ответственность – это вид гражданско-правовой ответственности, она носит компенсационный характер, вытекает из действий её субъектов, как юридических фактов; характерным признаком является наличие причинно-следственной связи между противоправными действиями (бездействием) и причинённым вредом. Категоризация деликтной ответственности происходит по виду и степени общественной опасности, статусу субъекта деликтной ответственности (т.н. специальные деликтные обязательства). Деликтный иск всегда подают частные лица, пострадавшие от действий субъекта деликтной ответственности, повлекших причинение вреда. Меры деликтной ответственности являются не средством наказания, а способом возмещения последствий причинённого вреда.
1.3. Особенности деликтной ответственности в ряде государств
Чтобы получить частичное представление о том, как разрешались подобные конфликты, следует обратиться к законам других государств того же периода. Итак, согласно ст. 1293, 1323, 1331 Гражданского кодекса Австрии, потерпевший получил право на полное возмещение убытков, только если злоумышленное действие было совершено умышленно или по грубой небрежности. Аналогичным образом, в гражданских кодексах Германии и Пруссии все потери подлежат компенсации только в том случае, если деяние было совершено умышленно. В других случаях степень ответственности зависит от степени небрежности.
Отдельное рассмотрение требуют группы действий, которые нанесли вред, но были вызваны необходимостью. При этом законодатель придерживался позиции, что для возникновения ответственности вред должен быть нанесен именно в результате действия, запрещенного законом. Действия человека по защите своего права не запрещены законом. Этот принцип, провозглашенный законом, подразумевает, что каждый может использовать свои права, не нарушая права других