Индуктивный метод Ф. Бэкона

Введение

Френсис Бекон стоит у истока европейской философии Нового времени. Был он фигурой весьма колоритной, выделялся среди прочих ученых мужей своей блестящей политической карьерой, которая достигла своего апогея при правлении Якова I Стюарта, стремившегося к абсолютизму, а потому отчаянно нуждавшегося в верных и талантливых сторонниках. Придворная служба поспособствовала Ф. Бэкону написать и выпустить в свет сочинения, впоследствии прославившие его как выдающегося мыслителя, родоначальника философии нового времени. Но лишь с окончанием политической карьеры мыслитель смог отдаться своему любимому делу, в котором все решали не интриги и сребролюбие, а чистый познавательный интерес и глубокий ум – научно-философскому исследованию.
Само Новое время было стремлением к отрыву от господства христианской догматики в науке и философии. Предварили его открытия Г. Галилея, Н. Коперника, натурфилософские идеи Дж. Бруно, а также признание схоластами наличия «двух книг», содержащих в себе две истины, два пути к Богу. Никто не ставил под сомнение авторитет божественного, но умы Нового времени уже отошли от схоластических спорах о догматах церкви, природе универсалий и доказательств бытия Бога. Эти истины сдержались в «книге Откровения» и были доступны лишь церковникам. Ученые же сосредотачивались все более на «книге природы». Ведь если природу создал Бог, то и в ней содержится нечто божественное, пусть и в меньшей степени.
Во времена Ф. Бэкона изучение природы базировалось на формальной логике Аристотеля, которая в свою очередь не могла полностью обеспечить методологический аппарат для научных изысканий. Она просто не давала нового знания, так как в силлогизме вывод мог быть сделан только из уже имеющихся посылок. Современники Ф. Бэкона обширно использовали неполную индукцию. Особенность ее в том, что обобщение выводится из частных посылок, причем ряд этих посылок во многом незавершен. Существовала также и полная индукция, но она также не прибавляла знаний, так как была тавтологией. Остро чувствовалась необходимость в новых методах познания природы.
Также гносеологические установки того времени не способствовали развитию знаний. В них не было объективности, необходимой для научной истины. Говоря языком Платона, знания того времени были мнением, но не истиной. Все это понимал Ф. Бэкон. Он стремился разработать новую методологию научного познания, а также придать новые требования к научности знания. Все это делает его философию важной отправной точкой в изучении всего Нового времени.
Ф. Бэкон отметился во многих областях современного ему знания, были у него и юридические, и теологические, и политические, и естественнонаучные работы. Однако все они остаются в тени философских работ, связанных в первую очередь с новой методологией познания, противостоящей средневековой схоластике. Ф. Бэкон был во многом пионером эмпиризма, а потому понимал, что его выводы не могут быть рассмотрены как нечто, составляющее окончательную истину. Несмотря на это, он дал ценное подспорье для последующего развития методологии научного познания, логики, естествознания, философии и самой веры в человеческий разум.
Данная тема выбрана нами, исходя из той ведущей роли, которую сыграл Ф. Бэкон в становлении английского эмпиризма и методологии научного познания. Ведь благодаря истокам мы можем лучше узнать характерные черты, исходные посылки того или иного учения, а выявив их мы в силах будем не только четче видеть сущность учения, но и по-новому взглянуть на современность, приложив при этом к ней полученное знание.
Кроме прочего, изучение индуктивного метода Ф. Бэкона способствует более полному пониманию разделения философии Нового времени на английский эмпиризм и континентальный рационализм. Отголоски этого «распада» мы наблюдаем до сих пор в делении европейской философии на континентальную и аналитическую. Именно Ф. Бэкона можно считать предтечей всей аналитической традиции, зародившейся в Англии Нового времени.
Также интерес представляет критический анализ индуктивного метода Ф. Бэкона. Ведь безусловным фактом для нас является то, что идеи, бывшие передовыми в XVI веке, сейчас являются устаревшими. Для нас же интересно то рациональное зерно, которое содержится в индукции английского философа. Так же представляется важным определить границы применимости индуктивного метода познания, за которыми он не приводит ни к какому ясному знанию, ввергая нас в бесконечные заблуждения.
Целью нашей работы является анализ индуктивного метода Ф. Бэкона, представленного в его работе «О достоинстве наук...».
Для достижения поставленной темы нами были решены следующие задачи:
Изучить сущность индуктивного метода Ф. Бэкона;
Проанализировать критику индуктивного метода Ф. Бэкона, представленную в работах отечественных исследователей;
Выявить влияние идей Ф. Бэкона на последующую философскую мысль и современное состояние индукции как метода познания.
В ходе работы нами были применены следующие методы:
Сбор информации;
Анализ источников;
Обобщение;
Сравнение;
Систематизация.
Работа состоит из введения, двух глав, в каждой из которых по два параграфа и заключения. В первой главе рассмотрена сама сущность индуктивного метода Ф. Бэкона, а также выявлены его основные и существенные недостатки с позиции современного исследователя. Во второй главе нами выявлено влияние идей Ф. Бэкона на последующую философскую традицию, в частности на формирование английского эмпиризма, а также современное состояние индукции как метода познания. В заключении нами подведены итоги проделанной работы, сделаны выводы и необходимые обобщения.

1 Индуктивный метод Ф. Бэкона
1.1 Сущность метода
Ф. Бэкон всюду стремился к систематизации и классификации. Это нашло свое выражение во всем его творчестве, начиная с трактата 1605 года «О значении и успехе знания, божественного и человеческого». Более полно идеи этого трактата были выражены в следующей крупной работе философа «О достоинстве и приумножении наук» 1623 года. Английский мыслитель наиболее полно описал и классифицировал современные ему науки, не оставив без внимания ни одной из существующих и даже возможных сфер знания. Конечно же, это был лишь набросок, которые не мог быть реализован самим Ф. Бэконом. Так в этой классификации наук наряду с физикой или медициной фигурировали теология и магия. Но даже Гегель, критиковавший Ф. Бэкона, с признательностью отмечал: «Этот набросок, несомненно, должен был вызвать сенсацию у современников. Очень важно иметь перед глазами упорядоченную картину целого, о которой раньше не помышляли».
Системным нам предстает и вся философия Ф. Бэкона. Само становление его взглядов началось в позднем Возрождении при господствовавшей схоластике. Схоластика, как справедливо отмечает А. Л. Субботин, была «книжной» наукой, то есть пользовалась сведениями, полученными из книг. Схоласты, будучи специалистами в спорах разного рода, чисто умозрительно могли, как доказывать, так и опровергать тот или иной тезис. Причем аргументы их опирались в первую очередь на книжный авторитет, а потому размышления были крайне оторваны от действительности. Схоластика не способствовала к действительно плодотворным исследованиям. Дело было не в идеях, а в методе для получения новых открытий, в том твердом основании, на котором только и могло быть воздвигнуто здание научного знания – в организации эффективного экспериментального исследования, которое неразрывно бы связало реальность и познание. Итак, главная причина отсутствия научного прогресса заключается не во внешних обстоятельствах, а в ложных гносеологических установках, вследствие которых объективная «интерпретация» природы подменялось ее субъективным «предвосхищением». «Интерпретировать» – значит судить по аналогии со Вселенной. «Предвосхищать» – значит судить по аналогии с человеком. Разграничение объективного и субъективного измерения сущего, или, как учили еще досократики, сферы мнения и сферы знания, имеет основополагающее значение для всей древней философии. В контексте отказа опоры на Откровение это разграничение становится одной из центральных тем и для философии новой.
Требование объективности и соответствия результатов исследований не книжному авторитету, а действительной природе вещей легло в основу критики современной Ф. Бэкону науки, а также стало фундаментом индуктивного метода. Заслуга английского философа состоит в том, что он со всей определенностью подчеркнул: научное знание проистекает из опыта, понимаемого как не просто непосредственные чувственные данные, а именно как целенаправленный организованный опыт, эксперимент. Более того, наука не может строиться просто на непосредственных данных чувства. Наивный сенсуалистический реализм столь же несостоятелен, как и абстрактно-спекулятивная метафизика. Ведь существует множество вещей, недоступных чувственному восприятию или же ускользающих от него. Также справедливо утверждение автора «Нового Органона» о крайней субъективности чувственного восприятия, ибо они «всегда покоятся на аналогии человека, а не на аналогии мира». И если чувства могут отказывать нам в своей помощи или обманывать нас, то нельзя утверждать, что «чувство есть мера вещей». Несовершенство чувств исправляется в правильно организованном и специально приспособленном опыте или эксперименте. Именно его «мы готовим в качестве светоча, который надо возжечь и внести в природу». И он делает крайне важное разъяснение: «...поскольку природа вещей лучше выражается в состоянии искусственной стесненности, чем в собственной свободе»

. Так на первое место у Ф. Бэкона выходит эмпирический метод познания.
Эксперимент дает нам исходные данные, но эти данные еще только предстоит проанализировать и обобщить. Для этого необходим особый метод, позволяющий глубже проникнуть в сущность исследуемых явлений. Этот метод «содержит в себе возможность всех других открытий», а те, в свою очередь, ведут к господству над природой, то создание метода «будет плодотворнейшим порождением времени». Средства формальной логики здесь, согласно Ф. Бэкону, бесполезны. И хотя в силлогизме заключена «некая математическая достоверность», достаточно наполнить силлогистические доказательства путаными, опрометчиво абстрагированными от вещей и плохо определенными понятиями, как все размышления рушатся. А по видимости такая логическая организация порочных понятий может служить закреплению и сохранению ошибок, создавая иллюзию обоснованности и доказательности там, где нет ни того, ни другого. Так Ф. Бэкон изобличает мистификацию схоластической науки, один из приемов любой схоластики – и старой, и новой.
Английский философ, отвергнув дедуктивный метод, провозглашает основным методом исследования в естественной философии индукцию. Индукция была известна задолго до Ф. Бэкона, применять ее впервые начал еще Сократ. Аристотель впервые занялся систематическим теоретическим осмыслением индукции. В отличие от дедуктивного силлогизма, предполагающего движение мысли от общего к частному, индукция (наведение) есть умозаключение от частного к общему. «Если кормчий, хорошо знающий свое дело, – лучший кормчий и точно так же правящий колесницей, хорошо знающий свое дело, – лучший, то и вообще хорошо знающий свое дело в каждой области – лучший». Аристотель различал индукцию полную и неполную. Полная индукция является тавтологией, а потому познавательного значения не имеет. Говоря об индуктивном виде умозаключений, как правило, имеют в виду индукцию неполную. Последняя, будучи наглядна и популярна среди неспециалистов, доказательной силой не обладает. Отказывая индукции в достоверности, Аристотель вместе с тем признает: «Доказательство исходит из общего… однако созерцать общее нельзя без посредства наведения».
Метод Ф. Бэкона совсем не походит на индукцию, которая содержится только в основании простого перечисления ограниченного числа благоприятных случаев. Простая перечислительная индукция чаще приводит к ошибочным, чем к истинным, обобщениям и в лучшем случае имеет эвристическое значение наведения на более или менее вероятное предположение. Также критике подверглась и индукция естествоиспытателей того времени, которые делали обобщения в рамках узкой области, на небольшом числе наблюдений, а потому имевших случайный характер: «И если уж говорить всю правду, то эта форма индукции является столь неуклюжей и грубой, что кажется невероятным, как могли столь тонкие и проницательные ученые (а именно такие ученые посвящали себя исследованию подобных вопросов) широко использовать ее». Критика эта есть ни что иное как отрицание правомерности двух форм схоластической индукции: полной и неполной. Ф. Бэкон ставит перед собой задачу сформулировать принцип научной индукции, «которая производила бы в опыте разделение и отбор и путем должных исключений и отбрасываний делала бы необходимые выводы».
Критикуя традиционную индукцию, Бэкон указывает на два основных недостатка: игнорирование отрицательных инстанций – с одной стороны, и поспешность обобщений – с другой. Из двух-трех случаев делают общие выводы, не уделяя должного внимания промежуточным обобщениям («средним аксиомам»). «Для наук же следует ожидать добра только тогда, когда мы будем восходить по истинной лестнице, по непрерывным, а не прерывающимся ступеням – от частностей к меньшим аксиомам и затем к средним, одна выше другой, и наконец, к самым общим». Согласно А. О. Маковельскому, Бэкон различает три вида аксиом: самые общие, называемые им принципами (axiomata generalissima); средние и низшие (axiomata media и axiomata minora); и наконец, незначительно отличающиеся от «голого опыта» самые низшие (axiomata infima).
Ф.Бэкон сделал два важных для своей философии и метода допущения. Во-первых философ закрепляет связь между причиной («формой») и свойством («природой»), причина у него порождает свойство и потому неразрывно связаны друг с другом, не существуют по отдельности. Вторым допущением Ф. Бэкона было представление вещи как суммы свойств, при этом одни и те же свойства могут быть присущи разным вещам. Ф. Бэкон не перестает предупреждать о том, что исследование той или иной природы, ограниченное узкой предметной областью, бесперспективно. «Величайшее невежество представляет собой исследование природы какой-либо вещи в ней самой».
В сущности индуктивный метод Ф. Бэкона представляет собой несколько «таблиц открытия» – «присутствия», «отсутствия» и «степеней». В «таблице присутствия» регистрируются разнообразные случаи проявления исследуемого свойства, причину которого ищут. Например, если мы исследуем причину теплоты, то в таблицу присутствия будут включены следующие явления: лучи солнца, молнии, пламя, раскаленные твердые тела, горячие источники воды, тела животных.
В «таблице отсутствия» регистрируются примеры, в которых исследуемое свойство не обнаруживается, хотя эти примеры по целому ряду параметров «родственны» случаям, вошедшим в «таблицу присутствия». Скажем, солнце сопоставляется с луной, раскаленные тела – с телами охлажденными, живые организмы – с трупами.
Указанные таблицы позволяют вычленить условия, при которых интересующее нас свойство наличествует. Но сосуществование выявленных нами условий и искомого свойства может оказаться случайным. В целях исключения этой ситуации составляется таблица степеней. Если среди выявленных условий есть такие, изменение которых вызывает соответствующие изменения искомого свойства, вероятность того обстоятельства, что данные условия образуют причину искомого свойства, резко возрастает.
Сравнение всех этих множеств данных в трех таблицах позволяет исключить факторы, не сопутствующие постоянно и обратимо исследуемому свойству, то есть не присутствующие там, где имеется данное свойство, или присутствующие там, где оно отсутствует, или же не усиливающиеся при его усилении (соответственно, не ослабевающие, где оно ослабевает). Таким отбрасыванием в конце концов получают определенный остаток, неизменно и обратимо сопутствующий интересующему нас свойству – его «форму». При этом особое значение имеют случаи, возможную гипотезу отвергающие. Тепло – небесный феномен? Нет, ведь и лучи земного происхождения обладают теплом. Может, это чисто земное явление? Нет, и солнце источает тепло. Но можно ли нагревать тело, не изменяя интенсивности движения мельчайших частиц, это тело образующих? Очевидно, нет. Таким образом, одним из необходимых компонентов «формы» тепла будет движение.
В индуктивном методе Ф. Бэкон использует два основных приема: аналогию и исключение (отбрасывание). По аналогии выбираются опытные данные для «таблиц открытия». Она находится как бы в основе индуктивного обобщения, которое выводится при использовании отбора, выбраковки ряда обстоятельств из обилия первоначальных возможностей. Этому процессу анализа могут способствовать исключительные ситуации, в которых исследуемая природа по тем или иным причинам обнаруживается более очевидно, чем в других. Обращение к таким особым случаям служит средством сокращения количества примеров, выступающих посылками индуктивного умозаключения. Ф. Бэкон насчитывает и излагает 27 таких преимущественных примеров (прерогативных инстанций). В случае исследования тяжести это может быть ртуть, явно показывающая, что форма (причина) тяжести «зависит от количества материи, а не от плотности соединения». В «переходных» инстанциях исследуемая природа переходит к зарождению либо к разрушению. При исследовании белизны таковой инстанцией будет целое стекло и толченое стекло. Форму белизны продуцирует раздробление стекла, вследствие которого его мельчайшие частицы преломляют лучи света под разными углами.
Прерогативные инстанции есть те случаи, в которых рассматриваемое свойство наблюдается в предметах, которые различны между собой во всех иных отношениях. Также это те случаи, в которых рассматриваемое свойство не наблюдается в предметах, совершенно подобных друг другу. Это могут быть и случаи, в которых рассматриваемое свойство наблюдается в разной степени (может быть максимально или минимально проявлено). Или же выявляется очевидная альтернативность двух или нескольких причинных объяснений и тогда дело остается лишь за решающим экспериментом.
Индуктивный метод, предложенный Ф. Бэконом, неразрывно связан с общей концепцией, а именно с ее аналитической методологией и философской метафизикой, это мы видим из следующего. Во-первых, средства индукции предназначаются для выявления форм «простых свойств», или «природ», как называет их Ф. Бэкон, на которые разлагаются все конкретные физические тела и явления. Так, индуктивному исследованию подлежат не золото, вода или воздух, а такие их свойства или качества, как плотность, тяжесть, ковкость, цвет, теплота, летучесть и т. п. Такой аналитический подход в теории познания и методологии науки впоследствии превратится в прочную традицию английского философского эмпиризма. И это было также передовым научным словом, ведь уже тогда физика занималась изучением как раз такого рода феноменов, исследуя природу плотности, упругости, тяготения, теплоты, цвета и магнетизма