Филосовско-правовые воззрения Нового времени

Введение

Актуальность темы исследования, по моему мнению, состоит в том, что философско-правовые воззрения нового времени весьма актуальны и сегодня, а также тесно связаны с современной философией и правоведением.
Тема права Нового времени недостаточно исследована, в настоящее время можно изучить идеи философов и мыслителей того времени с учетом новых условий жизни общества.
Философия Нового времени развивалась в двух направлениях: рационализм и эмпиризм. Рационалистическое направление: Г. Гоббс, Р. Декарт, Б. Спиноза, Г.В. Лейбниц. Эмпирическое, сенсуалистическое (в основе опыт, чувственность): Ф. Бэкон, Дж. Локк, Дж. Беркли, Д. Юм.
По существу XVII век положил начало не только социальным революциям, но и научной революции, философия заключает длительный исторический союз с наукой. И миру явился новый образ – образ философа-естествоиспытателя. ( Ф. Бэкон, Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. В. Лейбниц)
Проблематика философии Нового времени необычайно широка. Это методы научного познания, соотношение знания рационального и эмпирического, человек и его место в новом мире, проблемы социологии (естественные права человека, общественный договор, формы государственного устройства и т. д.), переосмысление системы ценностей (идеологом становится любознательный учёный, предприимчивый купец, расчётливый предприниматель). Человек одновременно равен Богу, но в то же время он есть маленькое звено в великом механизме природы. XVII век завершается победой рационализма над эмпиризмом. Благодаря этому была заложена основа категориального аппарата теории мышления, были созданы предпосылки математической и диалектической логики.
XVII век завершается победой рационализма над эмпиризмом. Благодаря этому была заложена основа категориального аппарата теории мышления, были созданы предпосылки математической и диалектиче-ской логики. Философия Нового времени в итоге привела к появлению немецкой классической (континентальную) философии. (И. Кант и И. Г. Фихте, Ф. Шеллинг и Г. Гегель, романтики и неокантианцы, неогегельянцы и Л. Фейербах, К. Маркс и Ф. Энгельс)

Античные авторы, прежде всего, задумывались над тем, что такое государство и как оно должно быть организовано, а буржуазная эпоха, с присущей ей сменой социальных ценностей заставляла размышлять о том, почему люди подчиняются государственной власти и какой именно власти следует подчиняться.
Миф естественного состояния в то время оказался единственным способом построения связных рассуждений для разрешения этого вопроса. Если государство не существовало изначально, а было создано разумным волеизъявлением множества людей, то из этого следует, что, создавая государство, люди преследовали определенные цели. Стало быть, критерием для оценки реально действующей формы государственного правления и для предложения единственно правильной формы может являться то, насколько та или иная форма способствует реализации тех целей, которые преследовались людьми при создании государства.
Мыслители Нового Времени продвигались в сущности не от аксиомы естественного состояния к выводам о правильной форме государства, а от предпочитаемой ими формы к содержанию естественного состояния.
Объект исследования - труды и правовые идеи философов нового времени.
Предмет исследования – философско-правовые идеи Нового времени.
Цель работы заключается в поиске способа применения правовых идей французских просветителей в современной России.
Цель обусловила необходимость решения следующих задач:
- изучение учебной литературы по теме,
- рассмотрение основных понятий и идей мыслителей французского просвещения,
- исследование влияние этих идей на общество,
- разработка практических рекомендаций по применению правовых идей французских просветителей в России.
Теоретической и методологической основой написания курсовой работы являются научные труды Гуго Гроция, Ф. Бекона «Новый органон», Томаса Гоббса («Левиафан», «О гражданине»).
Также при написании курсовой работы использовались труды и отечественных ученых, рассматривающие правовые и философские идеи мыслителей Нового времени и возможность их применения в современных условиях.
При написании реферата использовались методы анализа и синтеза, дедукции и индукции; исторического и логического, обобщения и систематизации выявленных фактов.


Глава I. Начало Нового времени
1. 1. Гуго Гроций.

Эпоха открывается масштабным творчеством великого голландца Гуго Гроция. Впервые теория естественного права, вновь вернувшаяся в моду в Новое Время, предстаёт в столь строгом и систематизированном виде. Хотя, это уже не то «естественное право», о котором говорили античные мыслители, оно предстаёт вытекающим не столько из природных закономерностей, сколько из принципов человеческого разума. Правы те исследователи, которые считают, что этот новый вариант теории больше заслуживает названия «теории рационального права». Уже в творчестве Гроция мы видим главную особенность такого подхода: он и его последователи воспринимают естественное право, как набор объективно истинных предписаний, каждое из которых можно чётко сформулировать. В политическом плане Гроций являлся сторонником договорной теории происхождения государства, которая также приобретает в Новое Время новый оттенок, приобретая черты мифологии.
Перу Гуго Гроция (правильное написание имени – Хьюг де Гроот, 1583–1645 гг.) принадлежит, помимо прочих многочисленных сочинений, громадный трактат «О праве войны и мира», оказавший заметное влияние на развитие европейской правовой мысли нового времени. Наиболее концентрированные теоретические положения содержатся в «Пролегоменах» к трактату и первых его главах. Поэтому исследователи иногда ограничиваются изучением только этого раздела. Однако весь объемный трактат Гроция чрезвычайно интересен в теоретическом плане. Богатство его содержания просто изумительно, а то влияние, которое он оказал на политико-правовую мысль Европы, ставит его автора в ряд главных персонажей истории политической философии. Притом, что с момента написания трактата прошло уже несколько веков, оценка его по достоинству все еще является делом будущего. Трактат очень сложен для чтения: он изобилует деталями, разного рода нюансами и уточнениями, что дает возможность его широкой интерпретации и множества вариантов понимания рядов положений. [1]
В общем смысле, Гроций определяет право как «то, что не противоречит справедливости». Противоречит же справедливости, прежде всего, то, что противоречит человеческой природе. Следовательно, необходимо выяснить, в чем состоит социальная природа человека.
Гроций особо подчеркивает, что действие естественного права может распространяться и на последствия действия актов человеческой воли. К примеру, право собственности было установлено не природой, а людьми, однако, похищение предметов собственности противно естественному праву. Оставаясь неизменным, естественное право легко приспосабливается к изменчивым условиям и обстоятельствам нашей жизни. Так, например, до введения частной собственности общность имущества была естественной, а впоследствии она перестала быть таковой.
В отличие от римских юристов, которые считали естественное право одинаково имеющим силу и для людей, и для животных, Гроций считает, что говорить о праве в отношении действий животных можно только условно и с особыми оговорками. Ведь животные, хотя и могут действовать справедливо, с нашей точки зрения, сами не осознают справедливости, или порочности своих действий. Поэтому единственным существом, «восприимчивым к праву», следует все же считать только человека. Другой источник права проистекает из свободной воли. Если предписания проистекают из воли бога, то речь идет о божественном праве. Гроций считал, что нельзя отождествлять с естественным правом (вытекающим не из божественной воли, а из божественного разума) ни положений Ветхого Завета, ни принципов христианской нравственности. Ни в чем не противореча естественному праву, эти положения представляют собой гораздо более высокую сферу регулирования, нежели право и потому не являются непосредственным предметом теоретической юриспруденции. [2]
У Гроция складывается четкое деление права. Прежде всего, право может быть определено нами, как правило нравственных поступков, или закон. В этом смысле оно и делится на естественное и волеустановленное. Последнее, в свою очередь (в зависимости от источника правообразующего волеизъявления) делится на божественное право и человеческое право. Божественное право следует подразделять на всеобщее и свойственное одному народу. Человеческое же право подразделяется на три вида: внутригосударственное право, «право, в более узком смысле, по сравнению с внутригосударственным» (отеческое, господское, и пр.) и право народов. У последнего, впрочем – особый статус, поскольку часть его положений носит естественный, а часть – волеустановленный характер. Все эти правила являются не советами, а императивными указаниями, поскольку они накладывают на людей обязательства. Те же правила, которые не имеют обязательной силы, не заслуживают названия закона или права.
По субъектному составу отношений, Гроций делит право на право господства (например: «отношение отца к детям, хозяина к рабу, царя к подданным, бога к людям») и право равенства («взаимные отношения братьев, граждан, друзей, или союзников»).От права в объективном смысле Гроций отличает право в субъективном смысле этого термина (буквально: «право, касающееся лиц»). «В этом последнем смысле, – указывает он, – право есть нравственное качество, присущее личности, в силу которого можно законно владеть чем-нибудь, или действовать так или иначе». Субъективное право именуется способностью (если оно выступает в совершенном выражении) или соответствием (если оно выступает в несовершенном выражении). Способность и соответствие относятся друг к другу так же, как действие и возможность
В заключение хотелось бы сказать, что Гроций более корректен и реалистичен, чем многие из его последователей. Он не предлагает нереальных планов государственного реформирования и не стремится ничего искусственно навязать ни государству, ни праву.
1.2 Ф. Бэкон – основатель философии и науки Нового времени

Фрэнсис Бэкон (1561 – 1626 гг., англ. философ, лорд-канцлер) – основатель философии и науки Нового времени, создатель опытной философии, т.е. философии науки, выводимой из опыта, отец современного позитивизма. В самом научном знании Бэкон ценил опыт. Бэкон выдвигал значение науки, которая должна установить господство над природой во благо общества. Главный тезис: «Знание – сила» – в работе «О достоинстве и преумножении наук».
Бэкон избрал в качестве научного познания индуктивный метод, т.е. в изучении вещей идти от частного к общему. Особенность индуктивного метода состоит в расчленении природы на простые элементы, затем анализ и обобщение. Экспериментальный метод начинается с наблюдения, собирания материала и сравнения, приходя к выводам, обобщению. Бэкон отделял научное знание от метафизики. Для него истинная философия была сродни с наукой, т.е. философия – это прежде всего науки, а метафизика остаётся в значении «общей матери всех наук», предметом которой должно быть высшее божественное начало, постигаемое умом.
Бэкон поставил своей задачей систематизировать и обосновать науки, сделать классификацию наук. Для этого он сначала рассмотрел познавательные возможности человека – способности нашего разума, ума. В познавательных возможностях человека выделил: память (memoria), воображение (phantasia), разум (ratio). Им соответствует следующая классификация наук: памяти – история; воображении, фантазии – поэзия, искусство; разуму – философия, имеющая три главные науки в области философии и соответственно имеющие три предмета философии: Бог, природа, человек.
1. Бог – естественная теология (косвенно знание Бога через факты природы, теология направлена против атеизма).
2. Природа – философия природы (естественная философия), т.е. теоретические открытия в природе для пользы человека (здесь и 1-я, и 2-я философия: метафизика и физика, «матерь всех наук» и частные науки.
3. Человек – философская антропология, практическая философия.
В работе «Новый Органон» он выделил 4 вида заблуждений, предрассудков, которые препятствуют объективному знанию. Эти заблуждения разума он назвал «идолы» (призраки), искажающие познание. Виды заблуждений:
1. «Идолы рода» – призраки человеческого рода, они имеют корень в самой человеческой природе, это несовершенство органов чувств, чувственное восприятие обманчиво. Разум постигает действительность благодаря органам чувств. Разум – кривое зеркало, разум склонен смешивать свою природу с природой вещей, тем самым искажая их.
2. «Идолы пещеры» – в индивиде заложены задатки, воспитание, привычки, склонности, «мы как пещерные люди» истину воспринимаем в зависимости от индивидуальных свойств, возможностей.
3

. «Идолы площади» (или призраки рынка) – от особенностей социальной жизни, ложная мудрость, сам язык приводит к заблуждению, т.к. дает вещам ложное значение, появляются пустые словопрения.
4. «Идолы театра» – заблуждения, которые возникают от догм ложных теорий, догм некоторых философских школ. Главная задача эмпирической философии Бэкона – знание на основе опыта, путь экспериментального естествознания. [3]


1.3. Томас Гоббс.

Томас Гоббс (1588—1679) - выдающийся английский философ XVII столетия. Сформулированная им концепция правопонимания дает основание для характеристики его в качестве родоначальника юридического позитивизма. Свою теорию Гоббс изложил в знаменитой книге «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» (1651), ставшей впоследствии основой английской политической и правовой мысли. [4]
Сторонник абсолютной монархии Томас Гоббс, в целях доказательства преимуществ этой формы правления, рисует нам ужасающую картину первобытной войны, для преодоления которой и для обеспечения человеческой безопасности необходимо тоталитарное правление.
Гоббс рассматривал человека, как существо, от природы наделенное достаточно совершенными способностями к восприятию и к рассуждению о воспринимаемом. Человеку присущ природный ум, который может быть усовершенствован в течение жизни путем обучения. В отношении своих умственных и физических способностей, люди, в целом, равны. То, что равные по своим способностям люди желают одних и тех же вещей, неизбежно делает их соперниками, и даже – врагами. Жизнь человека – это постоянная борьба с себе подобными, в которой каждый желает заполучить в свои руки власть над другими. [22]
Характеризуя догосударственное состояние человечества, Гоббс пишет: «Пока люди живут без общей власти, держащей всех их в страхе, они находятся в состоянии… войны всех против всех». Такое состояние отвратительно. У людей обладающих в нем правом на всё, нет никаких гарантий безопасности, а так как никому в этих условиях не гарантированы плоды его труда, не произведено распределение и закрепление собственности, это самым плачевным образом сказывается на трудолюбии.
В естественном состоянии уже действовало естественное право, определяемое Гоббсом, как «свобода всякого человека использовать собственные силы по своему усмотрению для сохранения своей собственной природы, т.е. собственной жизни, и, следовательно, свобода делать все то, что по его суждению, является наиболее подходящим для этого». Здесь мы видим решительный поворот в понимании естественного права в сравнении с предыдущими мыслителями. Если для Аристотеля естественное право было природным аспектом справедливости, то Гоббс уже отрицает возможность существования представлений о справедливости в отсутствии государственных законов. Естественное право (а последующие правоведы распространят такое понимание и на право вообще) есть не мера справедливости, а мера свободы. Согласно Гоббсу, объективно действующему естественному праву соответствуют разумно познаваемые законы человеческой природы, запрещающие людям делать все, что создает опасность для их жизни.
Первый из этих законов побуждает людей искать мира и стремиться к самозащите. Второй закон гласит: «в случае согласия на то других, человек должен согласиться отказаться от права на все вещи в той мере, в которой это необходимо в интересах мира и самозащиты, и довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим людям, которую он допустил бы у других людей по отношению к себе».
Эти два закона подсказали людям, что для прекращения первобытного хаоса, они должны отказаться от значительной части своих прав, оставив себе лишь те из них, которые принципиально не могут быть отчуждены.
Такое коллективное отчуждение естественных прав может быть осуществимо лишь посредством заключения специального договора. Договор становится возможным в силу третьего естественного закона, гласящего, что люди должны соблюдать заключенные ими соглашения. [5]
Для того, чтобы негативные последствия нарушения договора всегда были серьезнее позитивных, была учреждена публичная власть, обладающая правом принуждения. Иными словами – было учреждено государство. Только государство может утвердить право собственности как реальное право, а поскольку справедливость понимается как «воздаяние каждому его собственного», то без государства она принципиально невозможна.
Гоббс различает естественное право и гражданский закон, поскольку право есть свобода, которую оставляет гражданский закон; гражданский же закон есть обязательство. В зависимости от происхождения Гоббс различает божественные и человеческие законы. Божественный, в свою очередь, подразделяется на естественный закон, «который Бог возвестил людям посредством своего вечного слова, от рождения присущего им в виде естественного разума», и положительный закон, содержащийся в Святом Писании. Естественный закон подразделяется на естественный закон для отдельных людей и естественный закон для государств (в общепринятой в те времена терминологии — право народов). Человеческий закон есть властное предписание, веление государства как суверена. Нормативное соотношение между законами таково, что человеческий закон не должен противоречить естественному. Иные нормативные требования к человеческому закону: его содержание и авторство должны быть обнародованы; закон должен быть верно истолкован; закон должен не только содержать обязанность, но и наказание за нарушение обязанности.
В целом гоббсовская философия права и государства носит антиличностный характер. Трактуя закон как приказ суверена, Гоббс противопоставляет его праву таким образом, что закон резюмирует лишь несвободу, бесправие и обязанности подданных по отношению к суверену, свободу и полновластие суверена по отношению к подданным. В философско-правовой концепции Гоббса отсутствуют идеалы правового закона, понимание закона и государства как форм свободы в цивилизованном гражданском состоянии. Таким образом, если Аристотель отделил этику от политики, то Гоббс, сделал следующий шаг в этом направлении, начал отделять политику от права.
Глава II. Политические мыслители времен английской революции.
2.1 Джон Мильтон.

Великий английский поэт Джон Мильтон (1610–1674 гг.) – автор грандиозных поэм «Потерянный рай» и «Возвращенный рай» – был также автором нескольких серьезных политических сочинений, среди которых следует назвать работы: «Ареопагитика», «Защита английского народа в опровержение «Королевской защиты» Салмазия», «Легкий способ установления свободной республики» и «О власти королей и должностных лиц». [6]
Мильтон был сторонником договорной теории происхождения государства. Он писал: «Люди объединялись в гражданские общества, чтобы жить благополучно, наслаждаться свободой, без обид, или угнетения». И, поскольку люди сами давали власть в руки своим правителям, причем, имея в виду свою собственную выгоду, народ, как целое стоит выше, чем его правительство, какая бы форма последнего не имелась в виду. Мнение о том, что король ответственен только перед Богом, но не перед людьми – беспочвенно.
Правильное поведение людей – это золотая середина в их отношении к власти: «у нашего подчинения правительству должен быть смысл; если этот смысл есть, а мы не подчиняемся – то мы мятежники; если же смысла нет, но мы подчиняемся – то мы трусы и рабы». Богоустановленность любой власти не противоречит возможности восстания. Это подобно тому, как голод, или чума, посылаемые Богом не лишают нас права искать пропитания, или лечиться. Соглашаясь с тем, что согласно закону самой природы анархии быть не должно, и люди недалекие должны подчиняться людям мудрым, Мильтон делал из этого вывод, что, согласно тому же закону природы, подчинение глупому, злому, или несправедливому правителю недопустимо. Правитель по своему положению есть защитник государства. Поэтому, если его личные качества, или его поступки делают его врагом государства, то он автоматически перестает быть законным правителем, поскольку быть одновременно и защитником и врагом невозможно. А это уже оправдывает восстание против тиранов. [7]
Личную свободу граждан мыслитель связывал с рядом факторов.
Во-первых, нужна духовная свобода. Она возможна только в государстве, где разделены духовная и светская власти.
Во-вторых, для нее необходима политическая свобода, наиболее гарантированная в республиканском государстве. Там человек наделяется широким кругом гражданских прав, получает возможность для развития своих способностей и карьерного роста, соответствующего этим способностям. Наконец, личная свобода может быть достижима только с развитостью судебных процедур улаживания гражданских конфликтов. Мильтон писал: «Без сомнения, свобода, на которую мы можем надеяться, состоит не в том, чтобы в государстве не было никаких обид — в нашем мире ждать этого нельзя, — но когда жалобы с готовностью выслушиваются, тщательно разбираются и быстро удовлетворяются, тогда достигнут высший предел гражданской свободы, какого только могут желать рассудительные люди».
Мильтон был горячим сторонником свободы слова и печати. Цензуру он считал бесполезной для безопасности нации, но чрезвычайно вредной для ее духовного и интеллектуального развития. Республиканскому же государству просто необходимо развитие народного образование и всеобщее повышение культурного уровня. В связи с этим в трактате «Ареопагитика» он подверг сокрушительной критике попытку английского парламента установить некоторые ограничения в области книгопечатания и свободы распространения мнений. [8]


2.2 Джеймс Гаррингтон.

Свои взгляды на будущее государственное устройство Англии Джеймс Гаррингтон (1611–1677 гг.) изложил в труде «Республика Океания». Иногда это сочинение относят к утопической литературе. Однако, это не вполне корректно. Гаррингтон мыслит вполне реалистично и не предлагает ничего принципиально невозможного. Излагая государственный строй несуществующей Океании, автор явно имеет в виду будущую Англию (владычицу морей и многочисленных колоний, откуда и название). [9]
Главной целью правления Гаррингтон считал установление такого общественного состояния, при котором бы правили, скорее, законы, чем люди. Это предпочтительная разновидность государственного правления. Вторая разновидность – та, при которой правят люди, а не законы. Со ссылкой на авторитет Макиавелли, Гаррингтон выделяет три формы правления: монархию, аристократию, и демократию, подчеркивая склонность каждой из этих форм к вырождению. Это вырождение проявляется в том, что если правильные формы руководятся разумом, то неправильные формы (тирания, олигархия и анархия) руководятся эмоциями. Однако, вывод о необходимости построения смешанной формы правления, Гаррингтон считает устаревшим. Сам он полагает, что применительно к каждому человеку и каждой форме правления следует выделять две характеристики: интеллектуальные блага и статусные блага. К интеллектуальным благам относятся: мудрость, благоразумие, храбрость, и прочее. К статусным благам относятся: богатство, сила, красота и здоровье. В государственной же жизни интеллектуальным благом является авторитет, а статусным благом – мощь. Здесь Гаррингтон делает принципиальное для своей концепции заключение: поскольку статусные блага необходимы для физического существования людей, реальной властью могут обладать только те, кто способен эти блага им предоставить. Иными словами, реальная власть может находиться только в руках тех, кто обладает значительной, и, главным образом – земельной собственностью.
Гаррингтон критиковал Гоббса, который считал, что власть образуется на основе соглашения, или на основе насилия. Соглашение, считал он – не более чем «сотрясение воздуха», которое ни к чему не обязывает народ. Что до насилия, то оно возможно только, если правитель опирается на армию, а «армия это животное с большим брюхом, которому необходимо питаться, и все зависит от того, есть ли в твоей собственности пастбища». Задолго до Маркса Гаррингтон критикует с экономических позиций и теорию насилия, согласно которой власть образуется в результате захвата одним народом – другого. Если, рассуждает он, возможно применение экономического и военного насилия в отношении иностранных территорий, значит, они уже были возможны и на территории захватчика. То есть, чтобы осуществить захват чужой территории, захватчик уже должен обладать властью, основанной на экономическом господстве. Вместе с тем, Гаррингтон оказывался близок к патриархальной теории происхождения государства, признавая, что государственной власти предшествовала власть отеческая, которую он называл «естественным корнем республики»