Философские основания науки.

Введение

Актуальность. Философию очень часто называют наиболее общей наукой, или - несколько иначе - наукой, исследующей общие явления мира. Гимпотеза. Именно именно в философии все науки берут свое начало (еще в философии Аристотеля). В конце концов, последнее утверждение трудно оспорить. Однако, действительно ли сама философия является наукой? А если нет, то в чем от науки как таковой она отличается? Актуальность данной темы и заключается в попытке ответить на данные вопросы. Вспомним, следовательно, о тех временах, когда общие очертания как философии, так и науки только проявлялись на фоне любого знания человека, и проследим этот процесс до самого начала становления научной рациональности как таковой, а также попытаемся определить роль философии в этом процессе.
Целью данной работы является анализ основных философских положений, которые послужили началом и основанием науки. Данная цель предполагает следующие задачи исследования:
Выявить тесную взаимосвязь философии и науки;
Проанализировать интегрирующую роль философии в контексте синтеза философи и науки;
Проанализировать основные философские положения, которые послужили предпосылкой возникновения науки.
Объектом исследования является философия как первая теоретическая форма научного мышления. Предметом исследования являются теоретические положения, которые являются философским обоснованием науки. В работе использованы такие методы как анализ, синтез, дедукция, индукция, сравнительный метод.


1. Взаимосвязь философии и науки
Во второй половине VI века до н.э. в небольшом городе Кротон на юге современной Италии древнегреческий мыслитель Пифагор основал собственную школу. Согласно традиции школу эту принято называть философской. Однако, всегда в этом случае следует делать оговорку, что речь не идет о философии в этом самом ее дистиллированном понимании, которое сформировалось во времена Сократа, то есть где-то на века позже. Что это значит? А то, собственно, что пифагореизму присущи были также черты религии и науки (в том ее виде, который стал формироваться вплоть во времена Просвещения) [6, 29].
Итак, если в учении этой школы мы сосредоточимся на одной только науке в ее сопоставлении с философией, то сразу увидим, что одну от другой отделить невозможно. Пифагорова математика является заодно метафизикой, поскольку ее главным предметом является наиболее фундаментальные сущности в мире, а ими, по Пифагору, являюся числа (здесь следует отметить, что и позже в истории философии числа, прежде всего единица, в частности у еоплатоников, становились стержнем всего ироздания, а непосредственные отзвуки такого подхода мы можем наблюдать и в современной европейской культуре)[6, 31]. Вместе с этим такая математика совпадает с логикой, поскольку речь идет также о наиболее общих связях между сущностями. Но также здесь речь идет о космологии, то есть такой раздел философии, в котором говорится о возникновении и основных механизмах функционирования вселенной, поскольку именно благодаря математике можно их исследовать. Поэтому, собственно, такая философско-математическая космология дает начало физике и геометрии, а также истории, которые должны принять упомянутые источники как образец. Более того, она дает начало теории музыки, а особенно гармонии, поскольку эта сфера - в не меньшей степени, чем физика, с которой она, в конце концов, тесно связана - позволяет исследовать числа в их проявлениях. То же, что лежит в основе всего, составляет непосредственный предмет философии, а точнее - ее метафизики .
На этом примере мы видим, как философия и математика (которая нередко називается царицею наук) оказываются на данном этапе одним целым. То есть, их разделение еще не произошло. В обоих случаях мы говорим, следовательно, о наиболее ранних этапах в их истории. От Диогена Лаэртского нам известно, что это Пифагор был первым, кто начал использовать название философия. До него, конечно, было несколько личностей, которых традиция также вписывает в историю философских предпосылок становления науки.. Это Фалес, Солон, Анаксимандр, Анаксимен, Анаксагор и остальные мудрецы. При этом, эти мудрецы даже дело, которым занимались, называли не философией, а историей, то есть знанием, добытым благодаря исследованию или расспросами.
Подобное происходит и с математикой. Это греческое понятие стало синонимом науки тоже только со времен Пифагора, хотя не известно, только с его участием. Греческое слово μάθημα значит просто учение или наука. Оно происходит от глагола μανθάνω - учиться, изучать, исследовать. Ничего нет странного в том, что пифагорова философия могла также быть математикой, то есть наукой и исследованиям. Пифагор - хоть и был наследником науки Древнего Египта - творил что-то новое. О последнем стоит сказать еще кое-что. То, что сумма квадратов катетов треугольника равна квадрату гипотенузы, было известно еще египтянам. Однако, они принимали это как рецепт, который требовал дальнейшего объяснения. Пифагор, по преданию (ведь наверняка не известно, кто был автором всего, что ему приписывают), принял эту идею, однако, как мы знаем, объяснил ее и обосновал в своей теореме. Такая любознательность и стала вехой, от которой - в разных измерениях, станет заметно позже - началась как философия, так и наука[9, 84].
Итак, мы видим, что философия и наука рождаются вместе. Однако, они оказались совершенно различными типами знания. В чем, иначе говоря, эта разница между ними заключается?
Прежде, чем чрезвычайно бегло присмотреться к этим различиям, следует сделать одну оговорку. Употребляя оба термина - философия и наука - мы просто обречены на упрощение и то, что называется анахронизм. Философия как таковая приобрела свои фундаментальные очертания уже через несколько поколений после Пифагора - у Сократа, Платона и Аристотеля. А с тех пор, как говорил выдающийся математик и философ Альфред Уайтхед, «самым безопасным общим определением европейской философской традиции является то, что она состоит из ряда примечаний к Платону»[4, 64]. Однако, с наукой все сложнее. Ведь, описывая события, которые произошли в интеллектуальной истории нашего континента более двух с половиной тысяч лет назад, и сосредотачиваясь на явлении, которое традиция называет натурфилософией, то есть философией природы, можно говорить о первых предпосылках становления научного знания. А его формирование в общих чертах завершилось лишь на рубеже Ренессанса и Просвещения. Из него, собственно, Просвещения и началось, хотя у его представителей не трудно заметить амбиции и ностальгию, которые должны достигать античных времен.
Поэтому и рассуждая о разнице, мы вынуждены передвинуться в своем экскурсе уже в XVI-XVII века. И следующие примеры происходят уже из этой эпохи. Так, француз Рене Декарт стремился разработать такой исследовательский метод, который бы позволил достичь абсолютной уверенности в предмета своего исследования. А в связи с этим Декарт должен был определить такие предметы, в существовании которых нельзя было бы сомневаться. Тогда он пришел к выводу, что только факт собственного мышления нельзя поставить под вопрос. А, следовательно, несомненно существует только существо, способное к мышлению, то есть он сам. Известное изречение Cogito ergo sum – «Мыслю, следовательно существую», составляет суть его философии. Только учитывая существование души (то есть, ячейки мышления) Декарт - в дополнение, посредством божественной субстанции - убеждается в существовании материального мира. Хотя, в последнем случае абсолютной уверенности никогда не будет. Такой, если коротко, является картезианская метафизика, основа его философии .
Декарт как ученый пытался, в частности, выяснить механизмы, благодаря которым обе субстанции - res cogitans (духовная) и res extensa (материальная) - друг с другом связаны. Учитывая это появился его трактат «Страсти души», который скорее назвать можно физиологической, чем философской работой. А кроме этого он вел физические исследования в области оптики (здесь вспомним о труде «Диоптрика», в котором он исследует законы распространения и преломления света), механики (он сформулировал закон сохранения движения), а кроме этого, мыслитель занимался алгеброй и аналитической геометрией. В конце концов, наверное каждый помнит из школы Декартову систему координат[1, 57].
И это не единственный пример с тех времен. Ведь здесь стоит упомянуть также про англичанина Фрэнсиса Бэкона, которого одна из конспирологических теорий называла настоящим автором произведений Шекспира. Итак, Бэкон, с одной стороны, занимался философией, а с другой, написав, в частности, трактат «Новый органон», в котором пытался сформулировать принципы научных исследований, сам воплощал их в жизнь

. Даже его кончина была вызвана научными экспериментами, ведь пытаясь создать ппраобразец современного холодильника, в ходе своих экспериментов с замораживанием и длительным хранением курятины Бекон простудился и умер от воспаления легких. А до этого можно привести примеры Коперника, Галилея, Лейбница, Ньютона и тому подобное . Однако, следует обратить внимание, что все эти примеры касаются лиц, которые прежде всего были связаны с философией. Или, может, стоит сказать иначе: каждый, кто от досократиков и вплоть до начала Просвещения брался за любое исследование мира, прежде всего назывался философом. Хоть и не трудно заметить, что когда в философии Пифагора метафизические знания от науки не отделить, то уже у этих мыслителей такое разделение становится все отчетливей.


2. Интегрирующая роль философии в проблеме синтеза философии и науки
Со времен возникновения философии ее промежуточная позиция между мировоззрением и наукой предоставляла определенную возможность отождествлять ее или с наукой, или с мировоззрением. Обе позиции являются крайностями, которые нивелируют саму специфику философского знания. Так, отождествление философии с мировоззрением приводит к пониманию ее как формы субъективного переживания, как ценностно-нравственной установки, убежденности, жизненной позиции (отсюда представление об анархии философских систем, отрицание единой истории философии и наследственности философских идей). По своему содержанию, кругом проблематики философия является мировоззренческим знанием, но полностью с мировоззрением она не совпадает. Специфика философии как мировоззренческого знания заключается в том, что, во-первых, вечные проблемы человеческого существования она решает чисто логическим, понятийным, рациональным способом и, во-вторых, отличает философию от мировоззрения ее статус, основная функция и роль[7, 58]. Если назначение философии чисто теоретическое (выполнять познавательную функцию), то роль мировоззрения жизненно-практическая (ориентировать человека в жизни). Не случайно философия не претендует на мудрость жизни, а только на любовь к мудрости . Безусловно, и сама философия может быть и должна быть духовным ориентиром в жизни. Иногда жизнь может стать воплощением определенной философской позиции, как это было, например, в жизни Сократа. Тем не менее, философия обречена на вечный поиск, ее назначение - познание и понимание, новое видение и переосмысление вечных философских вопросов, а не практическое воплощение своих решений в жизнь.
Другой крайней позиции относительно сущности философии является отождествление ее с наукой. Чаще всего специфику философии видят в высоком уровне обобщения. Действительно, результаты философского познания формулируются в универсальных, предельного уровня обобщения положениях. Наука тоже обобщает добытое знание. Философию с наукой сближает принципиальная теоретичность, стремление не только к обобщению, к максимальной рационализации знания, но и к обоснованности, доказательности суждений, системности и логичности мысли. И философия, и наука направлены, прежде всего, на получение определенных знаний, ее основной функцией является функция познавательная. Все это делает философию «наукообразным» знанием. Но знание, на которое нацелена наука и философия, разного качества . Если наука стремится получить знания законов физического, эмпирического «мира, которое, в конце концов, по словам одного из философов, является «знанием ради достижения и господства », то философия есть знание «ради спасения» (М. Шелер), знанием о том, «как жить» . А знания, «как жить» уже не является строго научным, поскольку касается вечных проблем человеческого существования[1, 176]. Оно является знанием мировоззренческим.
Философия это не наука, а вполне самостоятельная, уникальная форма постижения мира. Но философия имеет признаки научности, она ориентируется на научные критерии знания. Философия является таким способом мышления, когда предмет познания (он может быть любым от космоса и природы в интимно-душевной сферы человека) рассматривается с позиции предельной цели существования человека, смысла его жизни, назначения в мире. А назначение человека - реализоваться, состояться, стать человеком. Ведь человек является самосозидательным существом, символом чего является признание его как «образа и подобия Божия». Только в результате такого назначения человека в мире и возникают все мировоззренчески-философские проблемы.
Стремление во что бы то ни было уподобить философию науке, именно «научностью» оправдать сам факт ее существования, приводит к переоценке значимости науки, с сведением ее в культ. Но не все, что не является наукой, обязательно плохое, неполноценное или несовершенно. Искусство, религия, мораль - это все не наука в духовной культуре человечества. Так же философия не тождественна науке, но от того она не становится хуже[10, 89]. Как когда-то высказался всемирно известный физик Э. Фейнман, «если философия не наука, то это не значит, что с ней что-то не в порядке.. Во-первых, как уже отмечалось, философия и наука различаются содержанием, кругом проблематики. Специфический мир науки мир вещей и вещных отношений, сфера конечного. Поэтому наука не может претендовать на целостное видение мира, а человека она в состоянии рассматривать только в его «вещественной» проекции как объект, а не как целостную личность, свободную и творческую. В отличие от науки, философское познание это осмысление предельных основ мышления и бытия, предполагает осознание сущности человека и смысла человеческого существования. Философская проблематика выводит нас в сферу бесконечного и вичнрго, она стремится охватить мир в его целостности и единстве, причем смыслом, центром, целью его является человек. Поэтому проблемы человеческого существования являются центральными в философском познании.
Отсюда следует еще одно существенное отличие философии и науки. Наука стремится отбросить все субъективное, тогда как в философии субъективное начало играет особую роль. Наука претендует на ценностную нейтральность, в сугубо объективное отражение реальности. Она сосредоточена на объекте, на природе вещей. Тот мир, который интересует науку, словно лишен человеческого смысла. Наука стремится придерживаться «нейтралитета» по отношению к человеку, к его субъективным интересам, целеям, желаниям. Философское познание, напротив, является воплощением позиции человека-творца, активного субъекта, поэтому она всегда ценностно окрашенна[2, 28].
Если наука дает прирост объективного знания, информации, то философия стремится к мудрости. Философия исходит из тезиса античного философа Гераклита, что «многознание уму не научает». Мудрость предполагает не просто обобщенное описание мира, не просто знания о сущности вещей. Мудрость - это овладения смыслом существующего, умение увидеть вечное и бесконечное в потоке обыденной жизни. Мудрость, вместе с тем, есть мужеством жить в согласии с идеалом (совестью, Богом) .Основным вопросом философии можно назвать вопрос, «как надо жить, чтобы состояться по образу и подобию Божьему?». Или, другими словами, как надо жить, познавать, действовать, во что верить, чтобы осуществиться в качестве Человека[3, 41].
В философии и науке по-разному происходит роль автора-творца. Каждый результат научного исследования, если он действительно объективный, может быть в принципе воспроизведенным любым другим ученым-исследователем. Национальность и вера, семейные отношения и черты характера, все особенности человека не влияют на результаты научного творчества. Философская проблематика, в противоположность этому, глубоко интимна. Философское знание отражает уникальность духовного опыта, неповторимость судьбы и своеобразие личности его создателя, внутренний мир автора .
Поскольку философское познание зависит от объема пережитого опыта, его выводы не могут не отличаться от результатов научного познания. Научная истина имеет общепринудительный, обязательный характер. Законы механики, открытые Ньютоном, не зависят от того, как к ним относится человек. Научная истина едина, а научные теории одной отрасли стремятся к единству и сближению. Для философии это в принципе невозможно. Выводы философии лишены такой четкой однозначности и общепринятости, которая присуща науке. Именно поэтому история философии это бесконечное разнообразие школ, направлений, течений, которые дополняют друг друга и не хотят объединения и совпадения. История философии убедительно доказывает неполноту и недостаточность любой отдельной философской системы. Ни одно философское учение не может претендовать на исключительность, на владение единственной и обязательной для других истиной