Философия жизни в книге Анри Бергсона «Творческая эволюция»

Введение

Во введении Анри Бергсон обозначает проблему, которую ставит перед собой в книге «Творческая эволюция». Эта проблема состоит в том, как развивается и формируется жизнь, как она приспосабливается к окружающей среде и как интеллект позволяет человеку приспособиться к жизни в окружающей среде, включить его в структуру всего мироздания.
Одновременно с этим французский философ утверждает существенную проблему, которая состоит в том, что интеллект способен работать исключительно с «твердыми» предметами, то есть такими, которые являются ставшими в своей сущности. Под такими предметами Бергсон понимает все предметы, акт творения которых уже завершен. Интеллект же ориентирован на изучение «твердых» тел.
Из этого А. Бергсон делает вывод о том, что интеллект, то есть разум, оказывается неспособным постигнуть сущность эволюции жизни, поскольку разум способен схватить только часть движения и развития. Это приводит к тому, что разум несвободен в своих возможностях, ограничен природой самого себя.
Итог введения может быть сведен к тому, что процесс познания сводится А. Бергсоном к теории интуитивного постижения сущности мира и текучей жизни. Теория познания и теория жизни есть неразделимые процессы и положения. Исходя из такого утверждения А. Бергсон начинает формировать свое произведение «Творческая эволюция»

Глава 1. Об эволюции жизни. Механицизм и целесообразность

Первым существенным утверждением, которое делает А. Бергсон в этой главе, становится положение о том, что самым очевидным для нашего существования становится факт нашего существования, которое представляет собой не что иное, как множество модификаций самого себя. Под модификациями понимается вся совокупность чувств, переживаний, ощущений, то есть все то, что постоянно меняется. В результате можно сделать вывод о том, что человек постоянно изменяется. При этом все изменения суть гораздо глубже, чем кажется при поверхностном изучении. Такие изменения происходят, но в целом я как человек не изменяюсь, остаюсь постоянным. Это значит, что изменения, происходящие в любом теле, принимаю форму потока и позволяют сохранить целостность и единство всего организма.
В процессе жизни мы не обращаем внимание на небольшие трансформации организма, души и всего, что с нами связаны, так легче для нашего организма и возможностей самопознания. Нам куда легче запечатлеть существенные, крупные трансформации нас, что не отменяет факта небольших изменений, суть которых состоит в постепенном, плавном переходе из одного состояния к другому, которые мы фиксируем.
При этом А. Бергсон фиксирует существенное различие между отдельными фактами и длительностью эволюции состояний организма. Дело в том, что разум выделяет в текучей поточности жизни множество элементов, которые по своему статусу оказываются искусственно существующими, аморфными и индифферентными по отношению друг к другу. Это в конечном счете влечет необходимость выявления связей между отдельными элементами, которые по факту обладают точно такими же свойствами. Разум формирует картину внешней упорядоченности, но не позволяет выявить внутреннюю поточность процесса развития.
Более того, разум выводит понятие субстрата, то есть сущность предмета (в случае с человеком таким предметом становится его душа). Субстрат оказывается содержанием для предмета – душа – содержание для человека, однако разум обращает внимание не на содержание, а на внешнее проявление, что отвлекает его от познания истинного процесса бытия вещи (человека). Разумом формируется «искусственное подражание внутренней жизни, статический эквивалент, лучше удовлетворяющий требованиям логики и языка именно потому, что из него мы исключаем реальное время». Из этого следует, как показывает А. Бергсон, что сущность разумного, рационального постижения действительности становится пространство, а сущность интуитивного понимания мира, его поточности, становится время. Время и есть ткань длительности.
Из этого следует, что память представляет собой способность сохранять все многообразие состояний, которые испытывал и в которых находился организм. Сознание же преднамеренно выталкивает подавляющее большинство воспоминаний по той причине, что эффективно использовать только небольшое количество воспоминаний и фактов восприятия.
Другим следствием из такого положения становится утверждение А. Бергсона о том, что мы не можем проживать одни и те же моменты нашей жизни, поскольку характер человека представляет собой результат совокупного переживания всех моментов поточности жизни. «Своим напором наше прошлое – как тенденция – дает о себе знать все целиком, хотя лишь незначительная часть его становится представлением». Мы видим, что многое мы забываем, но все же оно остается в нас в качестве нашего характера и способности переживать любые моменты.
В первой главе А. Бергсон неустанно повторяет, что точное описание возможно исключительно в научном рациональном познании, причем при познании ставшего, то есть по своей сути ставшего, мертвого. Любое живое не может быть до конца реализованным, оно представляет собой путь к реализации, это – не только и не столько состояние, сколько стремление занять и достигнуть определенное состояние. Тело, индивидуальное бытие конкретной особи влечет за собой или смерть, или жизнь в единстве со множеством аналогичных завершенных индивидуальных форм бытия. Причина тому заключается в законченности и закостенелости способа существования тела, которое более не способно развиваться и творить. В результате для продолжения жизни крайне необходимым для А. Бергсона оказывается творческое начало в живом организме. Или в отдельной особи, или во внешнем источнике, более общем по отношению к конкретной особи. В таком случае последняя становится частью целого, элементом, выполняющим определенный функционал для жизни и творчества целого, системы.
Существенным замечанием Бергсона становится положение о том, что жизнь стремится к тому, чтобы создавать индивидуальные особи одного вида

. При этом именно индивидуализация является важнейшей формой существования жизни как таковой. Индивидуальность никогда не бывает завершена, что требует от каждой отдельной особи, каждого отдельного человека стремиться восполнить свою незавершенность за счет бытия с другой индивидуальностью: «жизнь тем не менее ищет пути к индивидуальности и стремится создать системы, естественным образом изолированные, естественным образом замкнутые». Отсюда вполне логичен вывод о том, что живое существо представляет такое существо, которое стремится к изолированному существованию в определенной конкретной, присущей только ей форме. Именно этим живое существо отличается от предмета. Изолированность особей и их дифференцированность становится свойством живого и жизни как таковой.
Здесь вступает еще одна существенная идея Анри Бергсона о том, как можно разграничить область более или менее сложных живых существ. В качестве такого критерия можно считать механицизм и целесообразность инстинкта ума, который состоит в том, что «нужно, чтобы изменение ограничивалось размещением или перемещением частей, чтобы необратимость времени была видимостью, проистекающей от нашего незнания, а невозможность возврата назад – лишь проявлением неспособности человека ставить вещи на свои места». Здесь мы видим, что разум, интеллект, заключенный в поточности жизни в конкретных индивидуальных особях (в том числе и в человеке), реализует себя не столько в акте творения, на что он не способен, а только в инстинктивном расположении каждой особи в определенной иерархии, а также в исполнении важных для выживания особи действий.
Гораздо более важным для существования рода живых существ становится так называемый импульс, под действием которого живое существо растет, развивается и стареет. Именно этот импульс и заставляет зародыш живого организма развиваться, постоянно изменять свою форму. Отсюда Анри Бергсон выводит утверждение, что жизнь есть продолжение эволюции.
Итак, исходя из прочтения первой книги произведения французского философа А. Бергсона «Творческая эволюция» можно сделать вывод о том, что жизнь есть поток постоянного развития и трансформаций существа. Она становится критерием дифференциации живого существа и неживого предмета. Разум не позволяет постигнуть сущность жизни, поскольку он способен лишь на то, чтобы сфокусироваться на ставших, умерших элементах и способах существования материи. Живое существо по биологической природе своей имеет свойства изолированности и дифференцированности функций. Это – то, что заложено природой для возможности развития. Причиной становится тот факт, что чем сложнее живое существо, тем меньше шансов у него выполнять все функции по продолжению собственного рода. Исходя из разделения биологических функций А. Бергсон выводит возможность творчества в живом организме. Чем больше дифференцированности особей, тем больше спецификации функций живых организмов и больше у них шансов на творчество.

Глава 2. Расходящиеся направления эволюции. Оцепенение, интеллект, инстинкт

Во второй главе Анри Бергсон обращает внимание свое и своих читателей на утверждение о том, что эволюция жизни началась с простейших элементов, которые подчинялись природной необходимости: «Жизнь должна была, таким образом, усвоить привычки неорганизованной материи, чтобы затем мало по малу увлечь эту намагнетизированную материю на иной путь». При этом все простейшие формы жизни, подчиняясь ей, находились в зависимости от костной материи, которая обладала определенными формами. Выход за пределы этих форм означал для простейших форм жизни смерть. Постепенное развитие приводило к тому, что функции живого организма разделялись, что давало основание для более быстрого развитие живых форм. При этом жизнь в материальных сложных живых существах реализовывалась путем усложнения живой ткани, которая просто увеличивается в размерах.
Однако сама жизнь идет, по мысли французского мыслителя, немного другим путем и реализует себя в форме пучка. Суть такого развития жизни состоит в том, что один и тот же факт создаются расходящиеся линии, между которыми разделяется жизненный порыв. Так, наш, человеческий характер, существующий в каждом человеке, формируется, по мысли А. Бергсона, спонтанно, но при этом на него влияют все возможные контакты с окружающей средой, оставляя на каждом конкретном характере свой неповторимый отпечаток.
Кроме того, А. Бергсон изучает эволюцию живого с точки зрения жизненного порыва. Он указывает, что доминирующая теория эволюции, показывающая, что живое развивается на основании приспособления к вызовам окружающей среды, является выражением механицизма, в котором существуют достаточно узкие рамки возможности трансформации форм жизни и ее развития. При этом мыслитель не приводит ни одного сколько-нибудь существенного аргумента как против теории эволюции, так и в поддержку собственной позиции. Он лишь констатирует, что в развитии жизни существует внутренний порыв, который позволяет эволюционировать живым существам без эволюции.
Далее, Анри Бергсон указывает, что существует три возможных направления развития эволюции, которые, как нам представляется, соответствуют трем формам живого мира – растительному, животному миру и миру человека. Существенной разницей в этих формах живого мира является в пропорциях жизненных проявлений. Бергсон утверждает, что «группа будет уже определяться не тем, что она обладает известными признаками, но тенденцией к усилению этих признаков».
Оцепенение как форма реализации тенденции к усилению признаков, закрепляемых эволюцией, понимается А