Философия права Канта

Введение

Актуальность темы. Идея права является фундаментальным ценностным основанием современной цивилизации. Однако современный мир культурно неоднороден. Поэтому закономерно возникает вопрос: в какой мере универсальная идея права применима в рамках той или иной частной культуры? Особую актуальность этот вопрос приобретает для стран, которые осуществляют модернизацию общества и столкнулись с необходимостью реформирования своих правовых систем на началах свободы и прав человека.
Данный вопрос имеет не только теоретическое, но и огромное практическое значение, поскольку реформируемая правовая система должна, с одной стороны, основываться на универсальных принципах права, а с другой стороны, должна ориентироваться на национальную культурную традицию, на традицию правосознания.
Актуальность темы предопределена так же необходимостью обращения к философским взглядам, в целях анализа современных тенденций совершенствования законодательства, их гуманности и соответствия требованием правового государства. Юриспруденция во всех ее многочисленных разветвлениях опиралась в прошлом и опирается сейчас на массивный теоретический фундамент. Таким теоретическим фундаментом и служит философия права.
В частности, учение Канта представляет значительный научный интерес в рамках поставленной в работе задачи не только как основа либеральной политической мысли новейшей Европы и «идеального» направления в философии права Нового времени, но и как основа а исследования сущности частного права на основе разработанной Кантом системы познания, концепции права, соотношения его с нравственностью, ставшего первой научно обоснованной системой частного права в европейской цивилистической доктрине и философии права.
Целью данной работы является рассмотрение соотношения учений Канта и философов права.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
- раскрыть общие черты философии права;
- проанализировать философские учения Канта о праве;
- показать степень влияния кантовских учений о праве на философские теории и мнения отечественных ученых-философов.
Методологической основой настоящей работы является метод интерпретации правовых теорий, включая стадии описания, реконструкции и объяснения. В основу исследования положены также исторический метод, метод логического и системного анализа, метод моделирования и функционального анализа. Кроме того, учтены принцип исторической преемственности учений о праве.
Теоретической базой исследования послужили фундаментальные разработки науки философии права, а так же источниками информации по исследуемой теме послужили: лекции, учебные пособия, авторефераты диссертаций и другие опубликованные материалы, которые отражают те или иные стороны темы, таких ученых, как: С.С. Алексеев, М.А. Аржанов, В.С. Нерсесянц, Ю.Г. Ершов, Д.А. Керимов и другие.


Философия права нового времени
В предисловии к «Критике чистого разума» Иммануил Кант оценивал свой вклад в развитие науки, характеризуя его как «коперниканский переворот». Переворот состоял в том, что и Николай Коперник и Иммануил Кант кардинально изменили утвердившиеся представления об устройстве мироздания. Коперник поставил в центр Вселенной Солнце вместо Земли. Землю же вынес на периферию Солнечной системы, определив ее движение силой солнечного тяготения. Кант сделал субъект основой познания, подчинив объект обусловливающему воздействию субъекта.
В своей «Критике чистого разума», увидевшей свет в 1781 году, Кант предложил так называемый трансцендентальный, или критический, метод познания. Суть его состояла в том, чтобы сделать рефлексию познающего субъекта не только постоянным элементом каждого акта научного познания, но и его исходным пунктом, задающим своей деятельностью этот познавательный процесс. Эта рефлексия лишена какоголибо чувственного содержания, а является чистым актом мышления.
Согласно Канту, трансцендентальный метод конструируется специальной наукой, которую он назвал трансцендентальной логикой. Метод познания, обоснованный в трансцендентальной логике, Кант распространяет сначала на философию («Критика чистого разума»), а затем на область этики («Критика практического разума») и науки об обществе. Своей главной заслугой он считал именно разработку нового подхода к правовой науке. Важнейшими работами Канта в области права являются «Критика практического разума», «Основы метафизики нравственности», «Метафизика нравов в двух частях».
Новый подход, заданный Кантом, формировал новую парадигму познания, которая ориентировала на познание в единстве субъекта и объекта, познаваемого и познающего. Прежняя теория познания стремилась достичь единства субъекта и объекта, исходя из их разности. Но, имея предпосылкой раскол, истинного единства никогда не достичь. Поэтому и в вопросе о познании высшего единства мироздания — единства мышления и бытия — такая теория не шла дальше абстракции. Соответственно, ускользала конкретность всех особенных видов единства многообразия: природы и ее явлений; индивидов и целостности социальных процессов; права и юридических законов. В XVII веке такой подход, концентрировавший познание на анализе явлений в их разносторонности и многообразии, был продуктивен, но к середине XVIII века он уже исчерпал себя. Отсутствие синтеза, к которому неизбежно должен вести научный анализ, проявило себя в кризисе наук.
В естественных науках о природе кризис проявлялся в том, что его рационалистическая линия, идущая от Рене Декарта и Бенедикта Спинозы, в эпоху так называемой вольфианской метафизики, все более отрывалась от почвы реального познания и подменяла исследование чувственной действительности умозрительным конструированием различных абстрактных постулатов, дедукцией отдельных положений из «врожденных идей разума», поиском внутренних «сил», якобы лежащих за внешним покровом явлений. Напротив, эмпирическая линия, берущая начало от Фрэнсиса Бэкона и Томаса Гоббса, все более теряла вкус к теоретическим обобщениям, ограничиваясь внешним описанием явлений и их малопродуктивной классификацией.
В области наук об обществе, прежде всего в правовой науке, все обстояло несколько сложнее. К середине XVIII векa в теории права сложилось несколько основных парадигм, определявших понимание того, что представляет собой право.
Имевшей самую продолжительную историю и наиболее авторитетной на протяжении многих веков была парадигма естественного права. Исторически концепция естественного права воплотилась в нескольких правовых теориях. В их числе нужно упомянуть, прежде всего, учение Аристотеля, Ульпиана, Исидора Севильского, Фомы Аквинского (Аквината). У последнего понятие естественного права достигает классически отчетливой концептуальной ясности.
Аквинат трактовал естественное право, как субстанцию, лежащую в основе всех вариантов позитивного права и совпадающую с моралью. Эта субстанция в трактовке Аквината является чем-то божественным: она не только одно из творений Бога, но совпадает с Ним в сфере «вечного права», которое является частью Его сущности. В таком качестве вечное право непознаваемо, поскольку и познание самого Бога превышает возможности человеческого разума. Но при этом Богу все же угодно открыть интеллекту часть своей природы в «сегменте» вечного права. И именно этот сегмент Фома Аквинский трактует как естественное право. Таким образом, уже у Аквината естественное право мыслится только в единстве с познающим разумом, т. е. с субъектом. Но это единство трактовки (в отличие от позднейшей, кантовской) не касается самой сущности естественного права, которое, таким образом, понимается как всего лишь некоторая вечная субстанция. Центральный элемент этой субстанции составляет так называемый естественный закон, являющийся одновременно первопричиной норм морали и норм права.
Идея естественного права в эпоху, непосредственно предшествующую творчеству Канта, была переосмыслена в рамках идейного течения, связанного с рационалистической традицией в праве. Эту традицию можно обозначить именами Гуго Гроция, Самуэля Пуфендорфа, Готфрида Вильгельма Лейбница и Христиана фон Вольфа.
Указанная линия правовой мысли имела своим источником рационалистическую философию XVII века, представленную прежде всего именами Декарта, Спинозы и Лейбница, согласно которой исходным пунктом науки является аксиоматика, заданная врожденными идеями разума. Те или иные выводы и суждения тогда приобретают характер научных положений, когда они посредством метода дедукции выводятся из исходной аксиоматики. При этом система научных положений не должна нести в себе противоречий. Метафизический метод мышления нацеливал разум на познание предметов и явлений с точки зрения их различия и своеобразия. Синтез же предполагался предзаданным во врожденных идеях, которые некритически отождествлялись с сущностью самих вещей.
Выражением этого синтеза в научной теории стала идея закона. Сама лексема «закон» становится центральной в научной речи XVII—XVIII веков. Задача естественных наук видится в том, чтобы открыть все действующие законы природы. Соответственно и гуманитарные науки, моделирующие себя по образцу «точных» наук о природе, стремятся открыть общие законы человеческих отношений.
Таким образом, на место понятия естественного права приходит понятие естественного закона. Последнее было выдвинуто Фомой Аквинским в морально богословском смысле, т.е. как закон справедливости, установленный Богом. В дискурсе метафизики Нового времени содержание понятия «закон» трансформируется. Теперь к нему относятся как к вечной необходимости, проявляющейся, повторяющейся, множащейся в подчиненных ей социальноправовых отношениях. Именно в такой трактовке «естественный закон» постепенно вытесняет «естественное право».
Гуго Гроций, прозванный при жизни «чудо Голландии», представил первую развернутую попытку дедуцировать основные принципы и нормы права из общей идеи, чем, по словам Гегеля, произвел очень сильное впечатление на современников. Такого рода подход знаменовал собой начало применения рационалистического метода к анализу политикоправовых явлений. Выдвинутые Гроцием «всеобщие рассудительные и разумные основоположения и особенно их доказательства, дедукции, оказали большое влияние на процесс становления современной правовой мысли».
Ссылаясь на Аристотеля, Гроций различает право естественное и право волеустановленное. Под естественным правом он понимает «предписание здравого разума, коим то или иное действие, в зависимости от его соответствия или противоречия самой разумной природе, признается либо морально позорным, либо морально необходимым; а, следовательно, такое действие или воспрещено, или же предписано самим Богом, создателем природы». Волеустановленное право слагается из внутригосударственного права и права международного. Последнее Гроций называет «право народов». Этот термин принимает и Кант.
Характерно, что Гроций делал значительный акцент на проблемах международного права, разрабатывая для их решения общую политикоправовую теоретическую модель. В своей знаменитой работе «О праве войны и мира» Гроций развивает идею о правовом характере отношений между народами: «Государство есть совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы. Право человеческое в более узком смысле, которое не исходит от гражданской власти, хотя и подчинено ей, бывает различного характера; оно охватывает веления отца и господина и другие, им подобные. Право же в более широком смысле есть право народов, и именно — то, которое получает обязательную силу волей всех народов или многих из них». Именно в международных взаимоотношениях и в международном праве он видит предпосылку и результат утверждения национальной государственности. Позже такой подход и комплекс научных приоритетов станет отличительной чертой также творчества Эмера де Ваттеля.
В конце XVII века одним из самых авторитетных специалистов в области теории права рационалистического направления был Самуэль Пуфендорф, работа которого «Об обязанности человека и гражданина» была переведена на все основные европейские языки, включая русский. Теория права разрабатывалась Пуфендорфом как своего рода опыт синтеза учения о естественном законе Томаса Гоббса и учения Гуго Гроция.
От Гоббса Пуфендорф воспринял трактовку права по аналогии с механистической теорией атомов, сопребывающих и содвижущихся в физическом пространстве. У Гроция Пуфендорф заимствует особое «моральное пространство», в котором имеют свое положение и содвижутся моральные лица и опосредующие их отношения социальные договоренности.
Пуфендорф явно повторяет Гоббса, когда вводит положение об изначальном эгоизме людей, находящихся в естественном состоянии. Государство возникает путем общественного договора из их стремления преодолеть личные угрозы, возникающие из ничем не ограниченного эгоизма индивидов. Далее Пуфендорф развивает учение Томаса Гоббса — автора «Левиафана» — об общественном договоре, рассматривая его как комплекс двух договоров. Первый — договор между индивидами об образовании государства и выборе формы правления. Второй — договор между подданными и сувереном: подданные, обязуются подчиняться суверену, а он принимает на себя обязанность заботиться о них, гарантирует соблюдение их естественных прав и обеспечивает их безопасность.
Опираясь на работу Гроция, Пуфендорф полагал, что основным содержанием естественного закона, имеющего своим основанием божественную волю, является стремление людей к общению. Поскольку божественная воля заключает в себе стремление к благу, то следование естественному закону должно вести людей к справедливому и благожелательному общению, формой которого является право. Перенесенное на международную почву, это общение, подчиненное закону права, имеет своей целью мир между народами. Позже эти идеи Пуфендорфа получат свое развернутое воплощение в творчестве Канта.
В значительной степени Кант находился под влиянием Лейбница, творчество которого является вершиной рационалистической мысли Нового времени. Кант стремился познакомиться со всеми доступными ему работами Лейбница, особенно сосредотачиваясь на его правовых и политических трудах. Очевидно, Лейбниц привлекает его не только как крупнейший мыслитель своего времени, но и как политикпрактик, во многом заложивший на дипломатическом поприще основы Вестфальского мира и всей политической системы поствестфальской Европы.
Гармония мира и души, человека и Бога, абсолютного минимума и абсолютного максимума в системе Лейбница предполагает также гармонию внутригосударственного и международного права. Великий философ и великий дипломатпрактик видел идеал мира в образе единой духовной общины, управляемой самим Богом. Всеобщая гармония предполагает также взаимное согласие просвещенной монархии и народного суверенитета. Достижение такого согласия Лейбниц усматривал в общественном договоре, результатом которого является установление субъектности власти и норм позитивного права.
Известно, что Лейбниц не занимался систематизацией своего учения. Эту задачу взял на себя его последователь Христиан фон Вольф, творчество которого наложило самый значительный отпечаток на научную мысль всего XVIII и отчасти начала XIX века

. В числе учеников Вольфа был великий русский ученый М. В. Ломоносов. В работах Вольфа получил свое систематическое изложение метод познания, который по имени ученого стал известен как вольфианская метафизика. Стремясь преодолеть метафизический подход к познанию, Кант подверг критике отождествление вещей и их идей как «наивный подход», противопоставив ему метод критического трансцендентализма, разводящий субъект и объект познания и допускающий при этом противоречие в мышлении. Из этого метода в творчестве Фихте и Гегеля позже был выведен диалектический метод мышления, который классики немецкой философии также противопоставляли вольфианской метафизике. Но в начале XVIII века, когда в научную жизнь вступал Ваттель, никакой заметной альтернативы вольфианству в рамках рационалистической традиции, конечно же, не было и не могло быть.
Для Канта, как и для подавляющего большинства его современников, Вольф был авторитетом в области теории права и государства. Канту прежде всего были важны вольфианская идея права как совершенная и целостная система норм, идея необходимости дедукции этих норм из комплексного понятия естественного права, а также учение Вольфа о совершенных и несовершенных правах личности.
Активно включившись в научную полемику с представителями эмпиризма, последователями методологии Гоббса и Локка, и отстаивая при этом идеи Лейбница, в том числе и в их вольфианской интерпретации, Ваттель пишет в 1741 году специальную работу, посвященную изложению политического учения Лейбница, и представляет ее прусскому королю Фридриху II. В этой работе он выдвигает принцип свободной воли человека, основанной на лейбницианской идее предустановленной гармонии. Критически разбирая лейбницианские представления о всевластии божественной воли, Кант подчеркивает идею индивидуальной свободы человека и, как следствие, вытекающую отсюда идею индивидуальных прав и обязанностей. В этой концепции Бог подобен идеальному часовщику, создавшему совершенный механизм — наш мир. Запустив этот механизм, Бог может не вмешиваться в его действия, сохраняя, таким образом, за человеком свободу выбора. Совершенство мира, однако, состоит в том, что добрая воля человека всегда ориентирована на благую волю Бога, между ними действует «предустановленная гармония». Предустановленная гармония свободной воли человека и благой воли Бога создает основу для утверждения норм морали и права.
Кант поясняет, почему он называет новую логику именно трансцендентальной логикой, какой смысл он вкладывает в данном случае в это понятие. Трансцендентальный характер логики определяют два условия: 1) она показывает, что те или иные понятия могут существовать и применяться исключительно a priori; 2) она исследует и обосновывает саму возможность априорного существования и применения фундаментальных понятий.
Таким образом, своеобразие трансцендентальной логики определяется, по меньшей мере, двумя обстоятельствами: она, вопервых, должна дать критику источника познания, отделяя эмпирические знания от априорных, и, вовторых, является только логикой чистого априорного знания, а потому не может ни подменить традиционную логику, трактующую о внешних мышлению предметах, ни замениться ею.
Будучи экстраполирована через деятельность практического разума на процессы правового мышления, трансцендентальная логика обусловливает формальный характер правового мышления и в итоге — формальный характер самого права. О том, что право является формой отношений между людьми, учил еще Томазий, рассуждая в работах «Установления божественной юриспруденции» и «Основания права природы и народов» о различии норм морали, учитывающих содержание мотивов этих отношений, и норм права, для которых существенно лишь сохранение их правильной формы.
Однако трансцендентальная логика в то же время и содержательна, но ее содержательность особого рода — логика должна найти ее в самой себе, в самой своей формальности. Анализ происхождения знаний составляет содержание трансцендентальной логики. Благодаря этому анализу возможно отделить чистое, априорное, знание от эмпирического.

Идея свободы в ее отношении к праву и к морали
По Канту свобода не может быть постигнута из опыта. Вместе с тем, оставаясь в рамках эмпирических установок, Кант сохраняет опыт как единственную форму познания. Поэтому свобода, по сути, оказывается у Канта вещью в себе. В «Критике чистого разума», в разделе, описывающем антиномии чистого разума, Кант показывает, что, рассуждая о свободе, рассудок неизбежно впадает в противоречие.
Свобода принадлежит ноуменальному миру, а потому не может стать объектом теоретического рассмотрения. Однако, как основание ряда причинности в акте воли она должна быть познана и описана разумом. Другими словами, мы познаем не саму по себе свободу, а ряд условий, определенных свободой, и даем ей трактовку как основанию этого ряда. Этот ряд Кант определяет, как систему моральности. В мире природы и материальности свободы нет и быть не может: «Идея свободы имеет место единственно в отношении интеллектуального как причины к явлению как действию. Поэтому мы не можем признать за материей свободу в отношении ее непрерывного действия...».
Нравственность строго ограничена законами свободы и исключает причинность, обусловленную законами природы. По Канту, если человек следует своим природным наклонностям, он поступает вопреки законам морали. Этот тезис Канта часто вызывал непонимание. Но именно жесткое противопоставление природы и морали составляет основу кантовской этики. Противопоставление естественного и морального законов приводит к тому, что Кант отодвигает на второй план понятие естественного права, которое может вызвать аналогии с понятием природности. Естественное право у него сохраняется, но уже не в качестве всеобщей субстанции позитивного права, как это было у его предшественников — рационалистов Нового времени, а как близкий моральности раздел права, выступающий всего лишь наряду с другими его разделами.
Свобода у Канта тесно связана с понятием воли. «Воля есть вид причинности живых существ, поскольку они разумны, а свобода была бы таким свойством этой причинности, когда она может действовать независимо от посторонних определяющих ее причин, подобно тому как естественная необходимость была бы свойством причинности всех лишенных разума существ — определяться к деятельности влиянием посторонних причин». Воля может быть гетерономной, т. е. обусловленной какимилибо внешними началами, либо автономной, т. е. обусловленной только собой. В последнем случае воля является подлинной свободой.
По Канту существует общий критерий моральности воли. Разделяя общую предпосылку Просвещения, Кант связывает этот критерий с тем, что разум у всех людей действует по одним и тем же законам, которые вскрываются трансцендентальной рефлексией. Моральная воля не может действовать в противоречии с разумом. Значит моральной будет та воля, принцип действия которой (максима) должен согласоваться со всеобщим разумом, а значит быть законом для всех. Согласование действия человека с этим принципом возведения максимы своей деятельности в ранг всеобщего закона с «согласия» разума означает следование кантовскому категорическому императиву.
Категорический императив является концентрированным выражением высшего нравственного закона, хотя и не тождественен ему напрямую. В моральноправовой системе Канта высший нравственный закон занимает то же место, какое в учении Гоббса занимал основной естественный закон. Категорический императив же близок ко второму естественному закону Гоббса. Кант формулирует свой категорический императив следующим образом: «Поступай по отношению к другим так, как желал бы, чтобы другие поступали по отношению к тебе», что созвучно евангельскому правилу, на которое опирался и Гоббс.
Следуя методологии трансцендентализма, Кант вслед за Декартом стремится перейти от субъективного понятия свободы к объективному. Этот переход для него связан с дедукцией понятия морали и понятия права, а далее — с дедукцией норм морали и юридических законов. Именно характер отношения к высшему нравственному закону определяет различие принципов моральности и легальности, из которого начинается расхождение норм морали и права. Так, если при определении содержания того или иного поступка мы принимаем во внимание мотив действия, то мы имеем отношение к моральности. Правда, по мнению Канта, таким мотивом может быть только следование высшему нравственному закону, что составляет долг человека. Если же мы принимаем во внимание только форму следования высшему нравственному закону, то мы получаем определение легальности. Последнее как раз и является источником дедукции права и правовых норм.
Как мы видим, Кант, подобно своим предшественникам (уместно было бы сравнить его здесь с Томазием), обращал внимание на формальную природу права и правовых норм, противопоставляя ее содержательной природе моральных норм.
Кант решает вопрос о том, возможно ли принуждение воли свободной личности посредством дедукции понятия права, исходя из принципа автономии воли. Благодаря свойству автономии свободная воля сама устанавливает ограничивающий ее закон, который не зависит от характера того предмета, на который направлен акт воли.
Право не является произвольной установкой разума или договором группы лиц только в том случае, если возможно применение чистого практического разума. В критике последнего Кант выясняет, возможно ли такое синтетическое суждение а priori, которого требует дедуцированное понятие категорического императива, и истинно ли оно. Здесь важно соотношение прагматического и морального поступков. Суждение прагматического поступка, считает Кант, могло бы мыслиться как аналитическое и, следовательно, советы благоразумия могли бы принуждать волю так же, как и веление закона. Здесь Кант обсуждает антиномию практического разума как антиномию долга и счастья. Если долг связан с нормами морали и права, то счастье оставляет человека в сфере природной необходимости.
Вместе с тем чистый разум как практическая способность содержит в законе регулятивный принцип наших поступков. Поскольку здесь мы имеем принцип свободного применения причинности, то тем самым этот же принцип есть и принцип утверждения понятия нормы права. Этот принцип является субъективным, следовательно нельзя предполагать независимое от нашей деятельности его существование, а также нельзя предполагать его явление ни в каком чувственном опыте.
Идея конечной цели в применении свободы по моральным законам имеет субъективно практическую реальность. Мы априорно определены разумом к тому, чтобы содействовать благу в мире. Благо как конечная цель. Счастье эмпирически обусловлено, т. е. зависит от свойств природы, и а priori не ясно, соответствует ли природа этой цели. Теоретическая возможность счастья проблематична. В сфере же права мы свободны от воздействия природы. Право в своей возможности установлено до опыта и интуитивно достоверно. «Понятие права по Канту обладает тремя характеристиками. Вопервых, право относится только к внешним отношениям одного человека к другому посредством определенных практических действий. Вовторых, понятие права не означает отношения индивида просто к желанию или страсти другого. Втретьих, в этом обоюдном отношении произвольных действий понятие права не рассматривает существо этого произвола воли, но лишь форму этих отношений. Право, таким образом, охватывает всю целостность условий, при которых произвольные действия любой личности могут быть гармонизированы в действительности с произвольными действиями любого другого лица, в соответствии с универсальным законом свободы».
Кант утверждает, что понятие о единстве природы и о системе законов природы может мыслиться только как регулятивное понятие разума, для которого не существует объекта. «Закон природы» есть понятие о множественности механизмов природы, которые рефлективно подводятся под формы представлений.
Существует только нравственный закон как закон автономной воли. Это есть закон свободы, и для него наличен объект. Этот объект может мыслиться только разумом и не может быть предметом опыта. Основу обязательности закона надо искать не в природе человека, a в понятиях чистого разума. Вытекающее из априорных принципов свободы и автономии воли понятие права Кант соотносит с прежним естественным правом. Ему он противопоставляет положительное, или статуарное, право, которое является результатом реализации воли законодателя. Отсюда следуют правомочия, которые Кант разделяет на прирожденные и приобретенные. К первым он относит только свободу и равенство.
Анализируя понятия свободы, Кант выводит понятия нравственности и высшего нравственного закона. Развитие этих понятий приводит к утверждению понятия легальности и понятия права. Однако утверждение Канта о том, что понятие свободы само по себе не может быть предметом теоретического рассмотрения, поскольку не может быть объектом опыта, оставляет это понятие принципиально абстрактным. Соответственно, и полученные Кантом общие начала морали и права также имеют форму абстракции, что не позволяет дать убедительное обоснование частных правовых принципов.
Лишь последующее развитие методологии права, связанное с преодолением представлений об опыте как о единственно возможной форме познания, позволило уйти от этой абстрактности общих положений правовой теории. Но это направление развития права было связано уже с деятельностью Фихте и Гегеля, разработавших адекватный метод теоретического познания сущности свободы с его дальнейшей экстраполяцией на проблематику теории права и государства.
В 1797 году Кантом была подготовлена и опубликована работа «Метафизика нравов в двух частях». Этот труд содержит в себе наиболее полное и развернутое учение о праве, разработанное с позиций трансценденталистской методологии. Несмотря на то что Кант, как мы видели выше, категорически разделяет сферы морального и юридического, в самой их противоположности он усматривает диалектическое единство, что побуждает создателя трансцендентального метода исследовать эти сферы в рамках одного произведения. В итоге Кант трактует право как элемент нравственной материи, т. е. как совокупность всех социальных отношений, складывающихся под влиянием причинности свободы.
Кант проводит различение принципов моральности и легальности, дедуцированных из общего понятия свободы. «Законы свободы в отличие от законов природы называются моральными. Поскольку они касаются лишь внешних поступков и их законосообразности, они называются юридическими законами; если же ими выдвигается требование, чтобы они (законы) сами были определяющими основаниями поступков, они называются этическими, и в этом случае говорят: соответствие с первыми есть легальность, со вторыми — моральность поступка. Свобода, к которой имеют отношение юридические законы, может быть лишь свободой во внешнем применении; а та свобода, к которой имеют отношение вторые, может быть свободой и во внешнем и во внутреннем применении произвола, поскольку он определяется законами разума».
Эволюция философии права в неокантианстве
Во второй половине XIX века влияние нравственноправового учения Канта заметно ослабевает