Философия и искусство

Введение

С самых первых строк настоящей работы нам хотелось бы заметить, что мы не ни в коей мере не претендуем на то, чтобы дать исчерпывающий и однозначный ответ на вопрос, который вынесен в её заглавие. Проблематика философии и искусства, их отношения, взаимодействия и, как мы покажем далее, взаимовлияния и даже взаимопревращения является в подлинном смысле фундаментальной и не может быть полноценна раскрыта в рамках реферативной работы. Однако мы можем попытаться дать основные контуры, очерчивающие общие очертания ответа на вопрос о соотношении этих двух фундаментально значимых сфер человеческой культуры. Собственно именно в поиске этих контуров мы и видим задачу настоящей работы.
Искусство в настоящей работе рассматривается как с сугубо философских, так и со скорее социолого-антропологических позиций. Этот подход позволяет нам продемонстрировать социокультурную связь между философией и искусством (также нам приходится обращаться к проблематике науки и, отчасти, религии – поскольку проигнорировать эти два феномена оказалось невозможным), объяснить синхронность их появления как относительно автономных феноменов культуры, природу их взаимного притяжения и основные тенденции влияния, которые они оказывают друг на друга.
В силу этой общей социокультурной ориентации работы некоторые важные вопросы скорее экзистенциального характера, возможно, не были нами раскрыты достаточно глубоко, как они того без сомнения заслуживают. Однако, по нашему мнению, в целом задача настоящей работы была нами разрешена, а более пристальное внимание к вопросам философии и психологии творчества видится нам перспективным напралением для дальнейшей научной и философской разработки данной темы, масштаб которой нам представляется практически безграничным.

ФИЛОСОФИЯ И ИСКУССТВО КАК ФЕНОМЕНЫ КУЛЬТУРЫ: ОБЩИЙ АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ

Не будет преувеличением утверждение, что любое известное общество обладает своей философией и своим искусством. Однако взаимоотношение этих элементов культуры меняется с ходом культурного развития. Для ранних этапов культурного развития, «примитивной» культуры свойственен синкретизм. Иначе говоря, разделение философии и искусства (а также, заметим, религии, науки, морали, права и пр.) для примитивной культуры не является значимым, все эти сферы культурной жизни существовали слитно; мифологическое сознание наших предков, будучи по сути своего рода философией, воплощалось в коллективных действиях, в том числе и художественно-эстетического рода. Разделение этой синкретической целостности и вычленение философии и искусства как самостоятельных сфер культурного производства – продукт более позднего развития. Это разделение, институционализация философии и искусства происходит в тесной связи с усложнением самого общества, его структуры. Относительно автономные искусство и философия возникают только в классовом обществе. И именно в классовом обществе эти виды деятельности начинают носить профессиональный характер.
Разумеется, в любом, даже в самом примитивном обществе люди различаются. Соответственно, индивид, наделённый незаурядными интеллектуальными способностями скорее будет пользоваться авторитетом «мудреца». Обладающий талантами индивид также скорее их реализует в художественной деятельности и, без сомнений, это тоже может давать авторитет в первобытной общине. Однако как такового профессионального «художника» или «философа» там быть не может. Члены примитивного сообщества в первую очередь решают вопрос выживания, а оппозиция между с одной стороны производительным трудом, а с другой – искусством и философией на этом этапе культурогенеза ещё не сформировалась.
Таким образом, мы можем утверждать, что для институционализации данных сфер культурного производства необходимо формирование классового разделения и, более того, неравенства. Условием для того, чтобы философия и искусство стали профессиональной деятельностью является возникновение привилегированного меньшинства, «праздного класса». Представители праздного класса, будучи освобождены от необходимости каждодневного тяжелого рутинного труда, могут позволить себе занятия философией и искусством (в этом свете показательным видится то, что рассвет античной философии произошел в сложившемся рабовладельческом обществе, а философия, за редким исключением, была занятием рабовладельцев). Либо же они могут содержать философов и художников (к данной проблеме мы ещё вернёмся в последнем параграфе настоящей работы). Так или иначе, вычленение философии и искусства из синкретической целостности первобытной культуры происходит параллельно в ходе общего развития классовой культуры.
Вместе с тем, в западной культуре существует своего рода традиция противопоставления философии и искусства. Очень показательным в этом вопросе является предание о Сократе. На протяжении всей своей жизни Сократ, по собственному утверждению, получал советы, указания и наставления от некоего голоса, который он понимал как голос своего духовного «куратора», «демона». Однако, уже приняв по предписанию суда яд, Сократ вновь услышал голос своего демона, который высказался в том ключе, что ему было бы неплохо заняться музыкой. В этой истории противопоставление рациональной философии (а именно таковой является философия Сократа) и искусства проявлено ярко и, вместе с тем, более чем драматично.
Однако, не является ли это противопоставление искусственным? Совершенно очевидно, что классические произведения драматического как минимум искусства несут в себе крайне значимый философский смысл. И, если говоря о древних мифах или, например, гомеровском эпосе мы ещё можем сослаться на эффект синкретизма, то отрицать философскую значимость произведений У. Шекспира, Ф. М. Достоевского, Ф. Кафка или, например Ж. П. Сартра вряд ли кто то станет

. Вместе с тем, эти произведения – в первую очередь именно искусство, литература. В этом свете кажется уместными сомнения в том, что философия и искусство – столь уж автономные способы познания мира.
Разумеется, для получения ответа на данный вопрос мы должны определиться с тем, что же мы будем понимать под философией и под искусством. Этот опрос нами будет рассмотрен в следующем параграфе.


НОВЫЕ ПЕРЕМЕННЫЕ: НАУКА И РЕЛИГИЯ
Так, Большая советская энциклопедия предлагает следующее определение философии: «форма общественного сознания; учение об общих принципах бытия и познания, об отношении человека и мира; наука о всеобщих законах развития природы, общества и мышления». В целом, в Б С Э предлагается видеть философию именно как науку, что является выражением понимания философии в рамках марксистского мировоззрения. Однако, марксистский взгляд на вопрос не является единственным возможным – как и марксистская философия – единственной философией. Хотя, вполне возможно, что именно эта философия – максимально соответствует образу философии как науки, следует признать, что этот вопрос является крайне дискуссионным. Так, «По утверждению  Кармина А. С. и Бернацкого Г. Г. возможно четыре различных варианта ответа:
А – Философия включает в себя науку. Такая ситуация сложилась в античности, когда все науки считались ветвями философии.
В – Философия входит в состав науки. Это традиционное представление об общности философии и науки. В соответствии с этим наука вышла за рамки философии, но философия сохранила за собой статус науки и стала одной из ее областей.
С – Философия и наука – это разные области знания. В этом случае игнорируется общность философского и научного знания и не учитываются реальные связи между ними.
D – Философия и наука – это различные, но частично совпадающие, пересекающиеся области знания. Согласно этому утверждению философское знание отличается от научного, но в то же время сохраняет связь с последним».
Так или иначе, наряду с философией как наукой существуют и другие философии – совершенно ненаучные и даже антинаучные по своей природе. Что никак не является причиной отказать им в праве называться философиями. И, если противопоставление науки (соответственно и научной философии) и искусства не вызывает особенных сомнений, то из антинаучной философии оппозиция к искусству производит не столь убедительное впечатление. Более того, хочется заметить, что многие из тексов, вышедшие из под пера классиков марксистской философии (то есть именно тех, кто являются сторонниками видения философии как строгой науки) сами по себе нередко имеют несомненную художественную ценность: например, едкий сарказм энгельсовского «Анти - Дюринга» или резкая беспощадность работ Ленина – не даёт ли это возможность говорить о них как в том числе и произведениях искусства?
Таким образом мы вынуждены констатировать диффузный характер и взаимоперетекание искусства и философии. Мы никак не готовы согласиться с тем, что «Искусство и философия не исчерпывают собой культурный ландшафт. Полюсами этого поля можно считать религию и науку, в которых ответственность за знание принадлежит высшему существу или объективной истине. Однако, между этими полюсами есть некоторая неизведанная зона, в которой человек пытается решить наиболее общие вопросы, неподвластные другим формам знания, и в которой ответственность за эти действия он берет на себя. Именно в этой зоне существуют искусство и философия». При всей привлекательности данной схемы мы хотим заметить, что достаточно трудно помыслить себе религию вне философии и искусства. Наука без философии также не может существовать, а проникновение в научные тексты элементов эстетики – тоже не является исключением (хотя, естественно, это и не «правило», неотъемлемый элемент научного знания). Таким образом, попытки «запереть» философию и искусство в рамках данного ограниченного континуума нам видятся весьма бесперспективными и ведущими скорее к заблуждению, чем к ясному пониманию данных культурных феноменов и их взаимоотношений. Скорее мы готовы принять образ В. А. Конева, который предлагает видеть под искусством и философией «полюса», которые «стягивают культуру», нежели сферу поисков в неопределённом континууме между религией и наукой. Однако и эта географическая метафора «полюсов» проблематизируется диффузностью феноменов, о чём собственно говорит автор: «Связь искусства и философии многостороння: они могут быть связаны тем, что вырастают из одной культуры, они могут быть связаны тем, что проникают друг в друга — искусство философствует, а философия становится искусством».
Взаимопроникновение философии и искусства связано и с моментом очевидного взаимного притяжения между этими видами знания, способами познания мира. Любое искусство, опираясь так или иначе на мировоззрение, картину мира, имеет свои философские основания. Для современного искусства характерен интерес к современной же философии. Произведения искусства, вдохновлённые, например идеями К. Маркса, З. Фрейда или Ф. Ницше – никак не редкость. Благодаря этому, с одной стороны, философские идеи и научные теории получают новое звучание, по - новому осваиваются и воспроизводятся. С другой же стороны – искусство получает новый толчок, вдохновение, импульс к развитию, поле для экспериментов и поисков. Философия со своей стороны с самых ранних опытов и поисков не оставляла вниманием искусство, а эстетика – одна из традиционнейших философских дисциплин. Этот вопрос мы более подробно рассмотрим в следующем параграфе настоящей работы.


ФИЛОСОФИЯ ИСКУССТВА
Как мы уже отметили, осмысляя мир и себя в этом мире в первых собственно философских опытах, вопросам творчества, искусства и, шире, прекрасного, человек уделял значительное внимание