Философия Древнего Рима: стоицизм, эпикуреизм и скептицизм

Введение

После смерти Аристотеля начинается новая эпоха в истории античного мира. Она длится с ΙΙΙ ст. до н.э. по VΙ век н.э. Связана она с последствиями завоеваний Александра Македонского (356-323 гг. до н.э.), что включил в греческую цивилизацию Египет, Ближний Восток и Индию. В это время греческий язык и греческая культура играют решающую роль на территории Македонии, Сирии и Египта и поэтому ее называют эллинистической. С 50-го года до н. э. политически-военное преимущество приобретает Рим. От Испании до Азии господствует римская культура и латинский язык, поэтому данный период называют римским или поздним античным и он заканчивается закрытием императором Юстинианом в 529 г. Афинской Академии, основанной еще Платоном.
Социальные изменения в эпоху эллинистически-римской эпохи не могли не сказаться и на философии. Разрушение полиса (города-государства), который был основой жизнедеятельности человека, его самодостаточности, привело к формированию нового миропонимания, мироощущения и сознания в целом. В империи общие (политические дела, учреждения) не зависит от индивида, государственный строй вытолкнул человека из общественной жизни, что привело к потере интереса к общим делам.
«Антикос» - на греческом языке означает «давний». Однако это не некоторая абстрактная давность, прошлое, теряется в течении лет. Она определяет время возникновения и формирования европейской цивилизации, того культурного пространства, к которому мы принадлежим. Изучая античный мир, будто заново узнаешь свой мир, проникаешь в его истоки. Поэтому античная философия и сегодня актуальна как поучительный урок духовного самоопределения, развитие мысли. Ее нельзя обойти, желая развить свою способность понимания и мышления.
Данные обстоятельства повлекли и изменение предмета философии. Доминирующей становится этическая проблематика с вопросом: в чем заключается счастье и как его достичь. Кроме этого следует отметить такие черты философии, как индивидуализм (она ориентирована на защиту отдельного индивида), субъективизм, эклектика (синтез различных элементов, установок, идей) и др.
Важно заметить, что для создания определенной панорамы философской мысли этого времени нужно проанализировать следующие направления: эпикуреизм, скептицизм, стоицизм.
Целью работы является изучение таких философских направлений Древнего Рима как стоицизм, эпикуреизм, скептицизм. Для выполнения данной цели ставятся следующие задачи: охарактеризовать римский стоицизм; изучить философско-этическое учение эпикуреизма; определить основных представителей скептицизма и их философские воззрения.

Римский стоицизм

Стоическая этика в римский период рассматривается в научной литературе двояким образом. Чаще всего ее представляют как более или менее целостную систему моральных воззрений ведущих мыслителей, принадлежавших к Поздней Стое (Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий), и философов, оказавших на них влияние (Панэтий, Цицерон, Музоний Руф и др.). Реже она понимается как выражение моральных взглядов и правил поведения, которые присущи идеологическому направлению, известному как римский стоицизм. Предпочтение одного из этих подходов ведет к разным оценкам изучаемого явления. Так, А.Ф. Лосев категорично утверждал, что «поздние стоики первых двух веков нашей эры удивляют чувством чрезвычайной слабости человеческой личности, ее полного ничтожества, ее безвыходности, ее неимоверной покорности судьбе». А Б. Рассел не менее безапелляционно заявлял: «Эта доктрина героическая и в плохом мире полезная, но она не совсем верна и в основном своем смысле не совсем искренна».
Однако если римский стоицизм, согласно сторонникам первой точки зрения, имел пессимистический и упадочнический характер, как могли обрести в нем духовную опору римляне из высших и средних сословий, воспитанные в духе выполнения долга перед государством? Как могло учение, в котором некоторые исследователи находят чувство беспомощности и покинутости, стать своего рода идеологией в «золотой век» Антонинов, время расцвета Римской империи? С другой стороны, если видеть в стоицизме только героическую доктрину, то нельзя не заметить, что в морально-политических реалиях древнего Рима образ «мужественной красоты» стоического учения часто проявлялся не в «искусстве жизни», а в принятии смерти. Мужество римского стоика было сродни отваге воина, который потерпел поражение (Сенека) или не может выиграть свою битву (Марк Аврелий), но скорее лишит себя жизни, чем поступится внутренней свободой.
Но и признание связи между Поздней Стоей и римским стоицизмом нуждается в уточнении. Так, А.А. Столяров пишет о «диффузии» стоической доктрины в Риме, видя ее в том, что «отдельные элементы теории усваиваются затем другими философскими и религиозными системами (платонизмом и христианством), а практическая паренетика, преобразованная в набор моральных клише, широко проникает в массовое сознание, где и продолжает существовать в деформированном, но устойчивом облике. Так начинается трансформация учения Стои в стоицизм». Представление о том, что сначала возникает теоретическая доктрина, а затем складывается основанная на ней практика не вполне корректно характеризует эволюцию Стои и стоицизма в римский период. Учение, принесенное греками в Рим, конечно, стало импульсом для появления известного образа мыслей и стиля жизни, но становление Поздней Стои не предшествовало римскому стоицизму, а следовало за ним, как оказывая влияние, так и испытывая его воздействие. Недаром Марк Аврелий, перечисляя людей, определивших его взгляды и качества, наряду с философами-стоиками называет видных представителей римского стоицизма.
Взаимовлияние Поздней Стои и римского стоицизма было обусловлено тем, что стоическая этика оказалась конгениальна морали римской гражданской общины, что обусловило популярность учения стоиков в Риме. Как справедливо пишет А.А. Столяров, «римляне по складу характера – народ более практический, которому гораздо важнее было уметь использовать вещи, нежели бескорыстно созерцать первоначала. Стоя с ее сравнительно небольшим «метафизическим потенциалом» предлагала ценности, очень согласные с культом «римской доблести» и римским национальным мирочувствием вообще. Космополитизм мог быть легко согласован с идеей «Римского мира». Выгода от союза Рима и Стои была, впрочем, обоюдной. Стоя впервые обрела на римской почве реальное воплощение идеала мудрости в лице носителей «римской доблести»…». Начало этому процессу было положено уже в последней трети II в. до н. э.
У истоков романизации стоицизма стоял Панэтий из Родоса, который расширил понятие «благо», включив в него природные ценности, и разделил добродетели человека на «умственную» и «действенную». Выше всего ставя мудрость, справедливость и умеренность, Панэтий, однако, заменил мужество на «величие души», которое, по словам Диогена Лаэртского, есть «знание или самообладание, позволяющее быть выше всего, что с тобой происходит, как хорошего, так и дурного». Он также сблизил величие души с римским virtus (доблесть), которое обобщало традиционные добродетели: pietas (благочестие), fides (верность), gravitas (серьезность), constantia (твердость). Цицерон, который воспроизвел многие этические взгляды Панэтия из недошедшего до нас трактата «О надлежащем», обобщая его воззрения, замечал: «…То, что стоики называют высшим благом, – жить в согласии с природой – означает, если не ошибаюсь, следующее: с доблестью сообразовываться всегда, а все остальное, соответствующее природе, выбирать при условии, если оно не противодействует доблести». Панэтий и Посидоний приблизили стоический идеал к реальности, заявив, что для счастья, помимо добродетели, «надобно и здоровье, и денежные траты и сила». Панэтий является одним из первых реформаторов стоицизма, что в философской литературе принято объяснять воздействием на него идей Платона и, отчасти, Аристотеля. Вместе с тем известно, что, прибыв в Рим по приглашению Сципиона Младшего, Панэтий 10 лет возглавлял философско-литературный кружок при этом полководце и политике, интересовавшемся греческой культурой. За это время философ не мог не испытать влияния своих учеников, воспитанных в духе традиционных римских ценностей. Хрисипп допускал, что «государственными делами мудрец тоже будет заниматься, если ничто не воспрепятствует». Панэтий же считал «надлежащие» деяния по отношению к государству всеобщей обязанностью, тождественной римскому долгу. В своем покровителе и друге Сципионе он видел близкую к идеалу личность – но не мудреца, а деятеля, сочетающего «величие души» и внешнее достоинство. Этические идеи Панэтия нашли воплощение также в делах таких членов кружка, как Рутилий Руф и Гай Лелий, заслуживших уважение сограждан своей честностью и верностью долгу
Стоицизм оказался востребован в Риме в I в. до н. э. в период кризиса республики: отдельные стоические взгляды и мотивы разделялись ораторами Сцеволой Старшим и Сцеволой Младшим, ученым Варроном, оратором и философом Цицероном, полководцем Помпеем и Марком Брутом. Но самым ярким представителем римского стоицизма в это время был Марк Порций Катон (Младший). Он добивался своих целей строгостью нрава и твердостью характера и следовал этому правилу всю жизнь. В окружение Катона входили греческие стоики: Антипатр Тирский был его учителем, Афинодор из Тарса жил в его доме, Аполлонид был при нем в последние дни. Римляне также воспринимали Катона как философа-стоика, хотя его стоицизм имел не теоретический, а практический характер. «Глядя на своих современников, – писал Плутарх, – и находя их нравы и привычки испорченными и нуждающимися в коренном изменении, Катон считал необходимым во всем идти противоположными путями...». Моральную опору своей позиции он находил в нравах «доброго старого времени» и примере своего прадеда – Катона Старшего.
Несмотря на то, что взгляды стоиков в Риме разделяли, как правило, сторонники республики, стоицизм смог адаптироваться к империи. Стоические мотивы встречаются даже у обласканных вниманием Августа первых поэтов Рима Горация и Вергилия, хотя первый порой и посмеивался над «парадоксами стоиков», как ранее это делал Цицерон. Строки Овидия: «Все питает душа и дух, по членам разлитый, движет весь мир, пронизав его необъятное тело» некоторые комментаторы возводят к стоическому взгляду на мир как на одушевленный организм.
Самым выдающимся римским философом I в. н. э. и основателем Поздней Стои был Луций Анней Сенека. Свои взгляды он предпочитал выражать в форме диатрибы (проповедь) или парэнезы (увещевание), используя в качестве их адресатов своих друзей и даже недругов. Он наставлял их, что философия «учит делать, а не говорить», и что мудрость состоит в том, чтобы «не допускать расхождения между словом и делом и быть всегда самим собою». При этом сам Сенека вызывал нарекания в том, что не следует принципам своего учения, нажив баснословное состояние, когда был сначала учителем, а потом советником Нерона. Философ оправдывался, что одной добродетели для счастья достаточно лишь тому, кто выше всех желаний (мудрец), что он учит добродетели, а не своей жизни, что философы делают многое уже тем, что высказывают правила добра, что следует примеру Катона, который принимал богатство не в сердце свое, а в дом (О блаженной жизни XVI, 3; XVIII, 1; XX, 1; XXI, 3–4)

. В его словах, конечно, было известное лукавство, но Сенеку все же нельзя считать примером типичного для более позднего времени философа, привычного к противоречию между словом и делом.
В отличие от близких ему по взглядам сенаторов, Сенека понимал, что времена Римской республики и ценимые ей добродетели ушли в прошлое. Он осуждал Брута не столько за убийство Цезаря, сколько за то, что он «считал возможным возвращение государства к прежнему состоянию, после того как уже были утрачены древние нравы.., после того как уже видел столько тысяч людей, сражавшихся не из-за вопроса о том, быть ли рабами или нет, а из-за вопроса лишь о том, кому быть рабами». Признавая монархию естественной формой правления, Сенека в трактате «О милосердии», посвященном Нерону, предлагает свое видение принципата. Согласно ему, если ранее в республике власть принцепса («первого среди равных») подчинялась законам государства, то в империи она обусловлена только его clementia – милосердием, благоизволением. Но это предъявляет к первому лицу государства особые требования, стоические в своей основе. Истинная «царственность» должна покоиться на мудрости и добродетели, в противном случае правитель рискует стать тираном. Свое назначение Сенека видел в том, чтобы подавать императору мудрые советы и указывать добрые примеры.
Конечно, можно назвать наивным желание Сенеки образумить такое нравственное чудовище, как Нерон, однако Тацит признает, что он пытался внушать императору добрые правила, пока смерть его друга, главы преторианцев Бурра, и козни завистников не ослабили его влияния. Видя невозможность общественного служения в изменившихся условиях, Сенека в 62 г. н. э. уходит в частную жизнь, посвящая свое время написанию философских трактатов и трагедий. В написанном в том же году труде «О спокойствии души» он формулирует свое видение того, как можно совместить жизнь добродетельную и общественную. «Вот что, я полагаю, – пишет он, – должна делать добродетель и тот, кто ей привержен: если фортуна возьмет верх и пресечет возможность действовать, пусть он не тотчас же бежит, повернувшись тылом и бросив оружие, в поисках укрытия, как будто есть место, куда не доберется погоня фортуны, – нет, пусть он берет на себя меньше обязанностей и с выбором отыщет нечто такое, чем может быть полезен государству. Нельзя нести военную службу? Пусть добивается общественных должностей. Приходится остаться частным лицом – пусть станет оратором. Принудили к молчанию – пусть безмолвным присутствием помогает гражданам. Опасно даже выйти на форум – пусть по домам, на зрелищах, на пирах будет добрым товарищем, верным другом, воздержанным сотрапезником. Лишившись обязанностей гражданина, пусть выполняет обязанности человека!». В письмах к Луцилию Сенека завершает начатое Панэтием переосмысление римского нравственного идеала в духе стоицизма: vir bonus для него не столько «доблестный муж» древности, жаждущий народной славы, или «достойный муж» Цицерона, ориентирующийся на похвалу добрых людей, сколько «человек добра», живущий в ладу со своей совестью и во всех испытаниях сохраняющий спокойствие духа.
Крупнейшим представителем римского стоицизма в начале II в. н. э. был грек Эпиктет, который как бывший раб не мог быть римским гражданином. Жизненный опыт научил его особенно любить свободу (это слово встречается в трудах Эпиктета более 130 раз, тогда как обращение «рабское ты существо» является синонимом профана). Но свободу мыслитель понимал как сознание и желание того, что находится во власти человека, сводя подконтрольную ему сферу, по сути дела, к выбору. Поэтому на вопрос, что есть благо человека, он не может сказать ничего иного, кроме того, что это «определенная свобода воли». В этом отличие Эпиктета от Сенеки, для которого свобода, лишь при ее насильственном ограничении, может быть отделена от общественной деятельности. Фригийский философ рассматривал обязанности человека в государстве как подданный, а не гражданин, поэтому сводил их к следованию закону, подчинению властям и уплате денежных сборов. Тем более интересен ряд советов, данных им правителям, которые затем использовал высоко ценивший его Марк Аврелий
Последним видным философом Поздней Стои и подвижником римского стоицизма был Марк Аврелий. Многие исследователи видят в ней не столько завершение стоического учения, сколько полный и окончательный его упадок. «Пессимистический героизм» (А.Н. Чанышев), «разочарованность, усталость» (В.Г. Иванов), «трагическая безысходность» (А.А. Столяров) – далеко не крайние оценки ведущих мотивов, пронизывающих записи «философа на троне», которые он вел в свободное от административных и военных трудов время. Например, А.Ф. Лосев пишет, что философия Марка Аврелия «возникла из чувства полной беспомощности, слабости, ничтожества и покинутости человека, доходящей до совершенного отчаяния и безысходности». П. Вендланд говорит о «мрачном смирении» Марка Аврелия, Дж. М. Рист – о его «скептицизме», а Р. Доддс отмечает «вечную самокритику», которой предается последний стоик.
Марк Аврелий как последний выдающийся представитель Поздней Стои соединил стоическую этическую традицию и мораль римского стоицизма. В его жизненной философии можно найти органичный синтез служения Риму и Миру, умозрительных добродетелей Древней Стои и римских гражданских обязанностей, стоического морализаторства и нравственной практики. Он призывал не только говорить о том, каким должен быть достойный человек, но и самому стать им. Марк Аврелий, в отличие от Сенеки, прожил в согласии с принципами своего учения и, в отличие от Эпиктета, следовал им не только в частной, но и в общественной жизни, снискав при этом уважение и любовь своих подданных. В то же время нельзя не заметить, как сильно изменился моральный идеал стоического учения к его времени. Нормативной личностью Древней Стои являлся мудрец, который был добродетелен, поскольку был разумен, что позволяло ему даже выходить за рамки общепринятых моральных норм. Идеальная личность Римской Стои – это «муж добра», который разумен, поскольку он добродетелен, т. к. ограниченный, по сравнению с мировым, человеческий разум сам по себе не всегда может выбрать «надлежащее». «Град Зевса» в его земной проекции оказался устроен не столь разумно, как полагали Зенон и Хрисипп, и чем более римляне сознавали власть иррациональных сил над своей империей, тем более популярность стоического учения уходила в прошлое.

Философско-этическое учение эпикуреизма

Эпикуреизм — учение и образ жизни, что вытекает из идей Эпикура и его последователей. Эпикур написал около 300 сочинений, однако до нас дошли только «Письмо к Геродоту», излагающее общие принципы гносеологии и физики Эпикура, «Письмо к Пифоклу», посвященное небесным явлениям, «Письмо к Менекею», трактующее этическую часть учения, «Главные мысли». Остальное наследие Эпикура известно нам из фрагментов и изложения у других писателей. Эпикурейцами называют тех, кто, не задумываясь, отдает предпочтение материальным радостям жизни, хотя это неточно характеризует их философию, так как сам Эпикур первенство отводил удовольствиям духовным — как менее всего зависящим от внешних условий, а, следовательно, приводят человека к состоянию спокойствия и невозмутимости. Эпикуреец не имеет господина, он свободовольный. Отдельный человек, а не общественное целое — вот отправной пункт эпикуровской этики. Жизнь – вот главное наслаждение. Людей же, стремящихся только к материальным удовольствиям, правильнее называть гедонистами.
Главные моменты эпикуреизма:
- Все состоит из атомов, которые могут самопроизвольно отклоняться от прямолинейных траекторий.
- Человек состоит из атомов, что обеспечивает ему богатство чувств и удовольствия.
- Боги равнодушны к человеческим делам.
- Мир ощущений не иллюзорный, он - главное содержание человеческой жизни, все остальное, в частности идеально-мыслительное, «замыкается» на плотской жизни.
Эпикурейцы считали, что для счастливой жизни человеку необходимо: отсутствие телесного страдания; невозмутимость души; дружба;
Крупнейшим представителем греческого эпикуреизма эллинизма является в первую очередь сам Эпикур. Римский эпикуреизм представляли Лукреций Кар; это направление повлияло также на римский эклектизм.
Современник Цицерона, Тит Лукреций Кар (99-55 до н. э.), человек знатного рода, задумал изложить в форме поэмы сухую, непоэтическую философию Эпикура, на языке, еще мало приспособленном к выражению абстрактных понятий. Ф.А. Петровский видел в поэме Тита Лукреция Кара (99–55 до н. э.) «один из главнейших источников для восстановления учения Эпикура».
В философии Тита Лукреция Кара совершается новый шаг в развитии эпикуреизма. Нам неизвестны обстоятельства жизни этого философа-поэта, но можно составить представление о времени появления его поэмы из письма Цицерона, датируемого февралем 54 г. до н. э. Возможно, что Лукреций родился в 95 г. и покончил самоубийством на 44-м году жизни, т. е. в 51 г. Есть основания считать датами его жизни 99–55 гг. до н. э. Во всяком случае, это первая половина I в. В своей поэме «О природе вещей» он высоко оценил учение Эпикура, избавляющее людей от страха смерти и от веры в богов. Атомистическое объяснение природных явлений было для Лукреция прямым доказательством независимости природного мира от произвола богов. Это настоящая энциклопедия эпикуреизма. В шести книгах этой философской поэмы излагаются основания физики Эпикура в сравнении с учениями философов прошлого («О природе вещей», кн. I и II), учение о душе и ее свойствах (кн. III), учение о богах, о происхождении знания и физиология человека (кн. IV). Объяснение землетрясений и вулканической деятельности, описание климатических явлений, рек и горячих источников сменяются в VI кн. описанием болезней и рассказом об ужасах эпидемии 430 г. до н. э. в Афинах. Красной нитью проходит через всю поэму антирелигиозная и этическая проблематика, выходы к которой содержат чуть ли не все научные вопросы, рассматриваемые в поэме.
В поэме Тита Лукреция Кара «О природе вещей» излагается учение Эпикура, и философское ее значение. По существу же поэма гораздо богаче. «Механическая» картина мира Демокрита и Эпикура заменяется у Лукреция эстетически насыщенной, эмоционально окрашенной, художественной картиной живой природы – «природы вещей». Демокриту и Эпикуру достаточно было для объяснения природы двух факторов – атомов с присущими им свойствами и пустоты, в которой они движутся. Лукреция влечет скорее живая, рождающая, творческая природа-фюсис ранних греческих мыслителей.
Отсюда склонность философии Лукреция Кара не к техноморфным «механическим» аналогиям вроде «сортировки» Анаксагора и Демокрита, а к аналогиям биоморфным – «рождение» и «рост». Отсюда и терминология – у Лукреция нет латинского термина для обозначения греческого понятия «атом» – «неделимый»