Ф. Ницше «Антихрист: проклятие христианства»

Введение
Все поступки человека обусловлены жизненными потребностями, в том числе и познания. Отсюда - релятивистская теория познания («истиной является то, что требует жизнь»). Мир - это хаос, неустроенность, которую человек ради своих практических целей (выживания) упрощает и упорядочивает в мышлении. Такое упрощение считается людьми истиной, но в действительности это недостаток. Итак, истины не может существовать как таковой. Все понятия являются обобщениями, но мир невозможно обобщить, потому что он принципиально разнообразен. Поэтому все понятия - ложные. Наиболее ошибочными являются философские понятия (Бог, субстанция, категории и т.д.) через свою крайнюю всеобщность. Философия возникает как следствие непонимания, что все понятия и слова - только метафоры (к тому же относительные). Они не имеют за собой ничего реального.
Все убеждения, ценности, обычаи связаны с волей к власти. Тот, кто имеет волю к власти стоит над моралью, ведь сам творит мораль ради управления массами неволевых (не аристократической породы) людей. Отсюда, мораль существует только для покоренных. По моему мнению, философия Фридриха Ницше как объект историко-философского исследования органично коррелирует со всеми аспектами научно-теоретической и культурно-идентификационной актуальности.
Для нашего исследования мы выбрали одну из последних его работ — «Антихрист». К моменту ее написания Ницше завершил свое становление, в его философии соединяются идеи о «воле к власти», «вечном возвращении» и «сверхчеловеке». Ницше приступает к подготовке фундаментального труда, который должен был вместить в себя всю его философию, но так и не был завершен, он успел реализовать только первую часть этого замысла — «Антихриста». Кроме того, Ницше придавал «Антихристу» исключительное значение, намереваясь опубликовать его миллионными тиражами на всех европейских языках. Это произведение глубоко полемично, обличительно по форме, и в нем почти отсутствуют положительные утверждения — читатель постоянно вынужден давать толкование тексту.
Ф.Ницше «Антихрист: проклятие христианства»
Ницше чужд дефиниций, он образен и афористичен. Поэтому в оценке его философии следует быть осторожным и избегать подведения ее под какую-то одностороннюю позицию. Ницше мыслит образами, и поэтому именно образ лучше всего сможет объяснить его. В целом способ философствования Ницше, особенно позднего периода его творчества, можно уподобить человеку, фильтрующему грязную воду. Когда он отсеивает примеси, становится видна собственно вода, мы можем рассматривать с разных точек зрения — то, что открылось именно нам, ведь вода принимает любую форму, оставаясь водой.
Недаром Ницше вкладывает в уста Заратустры такие слова: «Поистине, человек — это грязный поток. Надо быть морем, чтобы принять в себя грязный поток и не сделаться нечистым» [1, c. 245]. Ницше открывает перспективу путем отказа от привычного, опровержения несомненного: В мире больше идолов, чем реальностей: это мой «злой взгляд» на этот мир, а также мое «злое ухо»... Тут задавать вопросы молотом и, быть может, услышать в ответ тот знаменитый глухой тон, который говорит о вспученных внутренностях, — для меня, старого психолога и крысолова, перед которым должно звучать то именно, что хотело бы пребывать в безмолвии... [1, c. 569].
Но все же у философии Ницше есть вполне определенные позиция и цель, с высоты которых открывается широкий горизонт мысли. Ницше как бы срывает с наших глаз завесу иллюзий и заблуждений, находясь по другую их сторону — по ту сторону добра и зла. Ему совершенно чужда любая формально-логическая система, он принципиально несистемен: «Я не доверяю всем системам и сторонюсь их.
Воля к системе есть недостаток честности» [1, c. 563]. Способ, который он избрал для этого, наверное, самый болезненный, но и самый действенный. Он подобен срыванию бинтов, присохших к ране. Философию Ницше с полным правом можно охарактеризовать как философию разрыва. Он порывает с христианством, метафизикой, Вагнером, Шопенгауэром, Кантом. Он как будто падает в разлом реальности, который ранит его. Но тем самым мы обращаем на него внимание, не можем не обратить — потому что философия Ницше рождается не в голове, а в сердце. Она есть отражение его судьбы, полной страданий и разрывов, болезни и одиночества. Настоящую жажду жизни испытывает тот, кому ее не хватает. Падение это закономерно кончается разрывом с самим собой, безумием как завершением.
Ницше этим как бы обращается к нам: я прошел путь разрыва до конца, я показал вам, где искать жизнь; не идите за мной, идите своим путем — живите полной, истинной жизнью. Из этого вполне естественно вытекает и антропология Ницше.
Очень показательна также в этом отношении записка, прикрепленная к рукописи «Антихриста», в которой он формулирует полубезумные «Законы против христианства». Поскольку «Антихрист» в основном касается христианства, то имеет смысл отдельно рассмотреть вопрос отношения к нему Ницше, потому что оно очень сложно и включает в себя не только собственно религиозный институт, но и весь комплекс западной цивилизации как его порождение. А ведь именно против нее в основном и направлен обличительный пафос «Антихриста» Ницше в своем отношении к христианству остается верен себе, т. е. противоречив. Среди массы резко негативных высказываний, оскорблений и психологических наблюдений разоблачительного толка вдруг можно заметить вкрапления положительных оценок. Например, в одном из писем Гасту он пишет: «Это лучший кусок идеальной жизни, какой мне по-настоящему довелось узнать: я устремился вслед за ним чуть не с пеленок и, думаю, никогда не предавал его в сердце своем» [3, c. 134].
Подобное отношение становится понятным, если разделить христианство на историческую данность, особенно на момент жизни Ницше, и те направления духовного движения, которые оно породило. Например, наука, с точки зрения Ницше, родилась из стремления к истине любой ценой: «...даже мы, сегодня ищущие познания, мы — безбожники и антиметафизики — зажигаем наши факелы от того старого пожара, разожженного тысячелетнею верой» [1, c. 315].
Само понятие истории как некоего движения, имеющего начало и конец, в котором каждый момент уникален, и которое имеет смысл и цель, стало возможным только лишь благодаря христианству с его концепцией творения, священной истории и ее завершения. То же самое можно сказать и о человеке, который благодаря идее об абсолютной Личности Бога обрел черты подлинной независимости, свободы и преобразующего творческого начала, стал хозяином природы.
Христианство имеет огромный потенциал. Идея творческой свободной личности, способной к преобразованию себя и своего окружения, соединенная с неудержимым стремлением к истине, в лучших умах порождало борьбу с историческим христианством, воплотившим в себе все плохое. Это стало движущей силой западной цивилизации — противостояние христианству из христианских побуждений. Таков был Ренессанс, давший миру науку и искусство, но «убитый» Реформацией. Такова немецкая философия, которая выросла из внутреннего протеста против очерствевшего протестантизма: Слишком много в Германии философов и ученых, которым случалось в детстве, послушав проповедь, перевести глаза на самого проповедника — и в результате они больше не верят в Бога... Немецкая философия есть, в сущности, не что иное, как неверие в homines religiosi (людей религии, лат.), в святых второго ранга, во всех деревенских и городских пасторов, включая и университетских богословов... [1, c. 578].Таким образом, вырисовывается модель всемирно-исторического процесса в понимании Ницше, равно как и его личной самооценки: преодоление христианства из христианских побуждений: Борьба против тысячелетнего христианско-церковного гнета создала в Европе великолепнейшее духовное напряжение, какого никогда еще не бывало на земле: отныне, держа в руках столь туго натянутый лук, можно поразить самые отдаленные цели [1, c. 245].
Ницше лишил христианские импульсы христианского содержания, оставив лишь чистое движение, энергию.
По всей видимости, он так и не понял самого главного в нем, а именно того, что без веры в Бога ортодоксии, в преображение и посмертное воздаяние, христианство лишается основы, превращается в пародию на само себя. Тот самый апостол Павел, которого Ницше считает основным виновником извращения христианства, писал об этом: «А если Христос не воскрес, то и вера ваша тщетна... и если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков» (1 Кор. 15: 17–19). Это стало импульсом и трагедией жизни Ницше. Современное ему состояние общества Ницше воспринимает как время величайшего кризиса, который может выкристаллизоваться в невиданном ранее величии человека. Виновником этого кризиса он считает христианство.
Нельзя не согласиться с мнением многих, что Фридрих Ницше настоящий, великий философ, его идеи - влиятельные и дискуссионные были, есть и будут. Таким людям, как Ницше, открываются тайны жизни, они обладают способностью предвидеть (или видеть) будущее, противопоставлять его настоящему (в котором живут), анализировать, делать выводы.
Изложив свои мысли и доведя их до определенного круга - он вводит читателя в шоковое состояние, будоражит море эмоций, заставляет задуматься, проанализировать прочитанное, доказывать обратное или после некоторого времени признать правоту своих же суждений. Но остаться равнодушным уже нельзя, а принимать настоящее таким которое нам навязывают с рождения становится невозможным.
Человек, поставленный в опасные условия, наиболее полно использует естественные силы организма, закаляет силу воли, становится изобретательнее, целенаправленной. А понятие Бога и греха ?! Ницше критиковал христианскую мораль за подавление в человеке духовной силы. Он доказал, что религии противостоят развития человека, содержат то, что имеет пропасть, исчезнуть. Часть людей использует религии для покорения большинства, с целью господства и преодоления сопротивления. Но нельзя отрицать, что для части людей религия становится отдушиной в жестоком мире

. Она дает душевное спокойствие, чувство удовлетворения, радости, сопереживание и сочувствие таким как они, она заполняет все пустоты души тех, кто страдает от болезней и обыденности жизни, кто не имеет поддержки со стороны других.
Рассматривая основные моральные ценности мы наблюдаем похожую картину. Начиная с первых человеческих общин, племен и к цивилизованных государств существовали те, кто приказывал, и те, кто повиновался. От рождения человека до смерти ней всегда кто-то управляет. Сначала это родители, воспитатели, учителя позже - определенные обществом законы, человеческая мысль и т.д. Мораль, которая является догматической для определенной семьи или государства не может быть нарушена. Другое - осуждается, не воспринимается. Согласен с существованием "морали господ и морали рабов". В жизни мы четко придерживаемся субординации. А мораль хотим примерить одну на всех. Итак, признав разницу между людьми, мы должны признать разницу между моралью одних и моралью других. Мораль низших социальных слоев заключается в подъеме тех добродетелей, которые облегчают для них жизнь. Можно сделать вывод о корысти их морали. Автор назвал мораль в Европе "моралью стадных животных", он один из первых сделал вывод о том, что Европа теряет свое первенство в мире во всех направлениях.
Сегодня можно смело провести параллель с нашим государством. Народ хочет перемен, он ищет избранных. Тех, которые смогут стать по ту сторону добра и зла, сделать объективную оценку действительности, вывести наш народ на перспективный путь развития. "Смеется мир завеса порвалась, В объятьях брачных с светом тьма слилась ... " .
Ницше прозорливо увидел горизонты будущего сближения европейских народов, справедливо отмечая, однако, не только положительные моменты этого процесса, но и такие его последствия, как: всеобщее уравнивание людей до состояния посредственности, "возникновение полезного, трудолюбивого, на многое пригодного и ловкого стадного животного "человек", что, по мнению автора книги, делает совершенно невозможным появление мощного типа людей. "Такие будущие европейцы, - пишет он, - по всей вероятности, будут производить впечатление разношерстной толпы болтливых, бедных волею и пригодных для самых разнообразных целей работников, нуждающихся в господине и повелителе, как в хлебе насущном; между тем как, стало быть, демократизация Европы клонится к нарождению типа, подготовленного к рабству в самом тонком смысле слова; демократизация Европы есть вместе с тем невольное мероприятие к распложению тиранов" . Таким образом, по мысли Ницше, складываются все необходимые предпосылки для становления тоталитарных, фашистских режимов, что и случилось в 20 в. Заканчивается отдел очень меткими национально-психологическими портретами основных европейских народов, где Ницше безжалостно раскрывает "тайны и подземелья немецкой души", явно диссонируя при этом со всей предшествующей, да и последующей, национал-патриотической тенденцией в немецкой философии, воспевающей национальное превосходство своего народа (особенно в плане утверждения исключительности немцев в деле разработки философии, составляющей, якобы, национальную особенность немецкого духа - см. Гегель, Хайдеггер). И наконец, в последнем, девятом отделе, под названием "Что аристократично?" Ницше излагает свою знаменитую культурно-этических теорию, в которой подробно описаны два противоположных типа людей с присущим каждому из них видом морали, а также влияние каждого из этих типов на историю человеческого общества. Будучи воспреемником идей Шопенгауэра, воспевавшего синтетического человека-гения, а также всю жизнь восторгаясь греческим миром и его великими героями, Ницше именно из этих двух источников берет основные краски для изображения картины высшего типа человека, как главного назначения любого социального творчества. Отсюда и первый тезис, открывающий этот заключительный отдел работы - "всякое возвышение типа "человек" было до сих пор - и будет всегда - делом аристократического общества, как общества, которое верит в длинную лестницу рангов и в разноценность людей и которому в некотором смысле нужно рабство" .
Der Antichrist, переводимое как «Антихрист» или «Антихристианин», не следует понимать в буквальном смысле. Это утвердительное по своей сути заявление, выраженное в форме отрицания. Ницше постулирует, что христианство в своем историческом виде является антиподом всего растущего, жизнерадостного, сильного, уверенного, иными словами, самой жизни. Следовательно, то, что противоположно этому отрицанию жизни, является ее утверждением. И потому следует «Антихриста» читать как утверждение жизни через анализ системы ее отрицания. Это своего рода апофатическая задача — показать жизнь как таковую через свою противоположность. Таким приемом, весьма для него характерным, Ницше расширяет рамки своего философского дискурса — читатель сам вкладывает смыслы, сам строит свое понимание. А Ницше лишь глумиться, ерничает, сквернословит, смеется, поет, танцует, и тем самым ведет читателя в нужном ему направлении, но не более того.
Поэтичность, афористичность, многозначность, образность его речи возводят все это в энную степень, как бы предлагая нам извлечь корень. Ницше здесь подобен Заратустре, что, впрочем, он сам делает условием понимания «Антихриста» в предисловии: «Эта книга принадлежит немногим. Может быть, никто из этих немногих еще не существует. Ими могут быть те, кто понимает моего Заратустру» [1, c. 636]. Такое понимание хорошо согласуется с одной из главных идей философии Ницше, которая лейтмотивом проходит через все его творчество начиная от «Рождения трагедии» — «дионисийское» понимание жизни в противовес аполлоническому, сократовскому, иудейскому и христианскому. И здесь необходимо конкретизировать, что понимает Ницше под жизнью. Как представляется, это постоянное очищающее движение вперед, которое не создает фундамент, основание, но делает возможным неопределенное будущее; это постоянное возвращение, которое следует понимать как становление — одновременные гибель и рождение, возникновение и уничтожение, так что уже становится невозможно «остановить» жизнь дефиницией, поймать логикой. Однако мы можем выделить и другой смысловой слой названия.
Учитывая, что Ницше является филологом, нельзя не обратить внимание на семантику. Древнегреческое слово ἀντίχριστος (Антихрист), взятое Ницше из Нового За-вета (1 и 2 послания Иоанна) состоит из двух частей — приставки ἀντί и слова χριστος. Значение ἀντί определяется как «против» или «вместо».
С другой стороны, налицо пророческие мотивы обличения, которыми полон «Антихрист». Право на них Ницше также заявляет в названии, вкладывая в него значение «Я есть Альфа и Омега, говорит Господь» (Отк. 1: 8). Эта мысль подтверждается тем, что одной из своих последних работ Ницше дает название «Ecce Homo», взятое из Вульгаты, где именно такими словами Пилат обращается к иудеям, показывая им Христа: «Се, Человек» (Ин. 19: 5). Еще одним подтверждением является письмо Ницше Мальвиде фон Мейзенбург от 3–4 апреля 1883 г.: «Угодно ли вам услышать одно из новых моих имен? В церковном языке существует таковое: я есть... Антихрист» [3, c. 254]. Такая трактовка названия с необходимостью вытекает из понимания Ницше сущности христианства, о чем мы уже писали. Для него Иисус и христианство историческое, начиная с первой общины, и даже ранее, со смерти Христа, явления не просто разные, а прямо противоположные: «В сущности, христианин был только один, и тот умер на кресте», — пишет Ницше. Ученики Иисуса совершенно не поняли Его, но из чувства мести извратили все Его слова и дела, досочинили необходимое им, превратили в средство достижения своей цели. Признавая жестокий характер истин подобного рода, философ в то же время призывает воздержаться от всякой сентиментальной слабости и помнить о том, что "сама жизнь по существу своему есть присваивание, нанесение вреда, преодолевание чуждого и более слабого, угнетение, суровость, насильственное навязывание собственных форм, аннексия и по меньшей мере, по мягкой мере, - эксплуатация". Поэтому всякая здоровая аристократия, представляющая собою живой организм, должна быть воплощенной волей к власти - расти, усиливаться, присваивать и т.п. И это, по словам Ницше, никак не связано с нравственными принципами; такова жизнь, которая есть воля к власти. Он отрицает возможность достижения такого состояния общества, в котором будет отсутствовать эксплуатация, ибо последняя, по Ницше, есть естественнейшая органическая функция самой жизни.
Дальше философ выделяет во всех существовавших когда-либо культурах два основных типа морали: мораль господ и мораль рабов, существование которых связано с разницей в положении, функциях и назначении двух различных человеческих типов. Вряд ли при этом им движет жажда серьезных теоретических изысканий или же стремление точно следовать фактуре самого исторического материала; Ницше скорее движим своей могучей страстью пророка и культурно-этического реформатора, трагически смотревшего на свое время, ассоциировавшееся у него с эпохой вырождения человека, а ему так хотелось утвердить мощь сильной человеческой личности. И тогда он приходит к своему постулату о двух типах морали, пытаясь с помощью него объяснить современное состояние общества. Как полагал Ницше, именно постепенная демократизация общества с ее проповедью равных прав и привела к измельчению человеческой личности. Спрашивается, кто же ответствен за нынешнее состояние культуры? Кто привел ее к такому жалкому итогу? И Ницше отвечает: несомненно, рабы. Это они победили, утвердив свою мораль, требующую всеобщего равенства. Именно "подчиненная раса" получила, в конце концов, "преобладание в окраске, короткости черепа", может быть даже в интеллектуальных и социальных инстинктах. Теперь, с точки зрения Ницше, становится вполне понятно, каким образом можно объяснить измельчение людей: ведь все это рабы и их потомки, они задают тон и создают современные культурные идеалы