Экштут С. "Перекличка судеб – Александр I и Павел Пестель"

Семен Аркадьевич Экштут является признанным историком и писателем, несмотря на профильное философское образование и звание доктора философских наук. Также он является ведущим научным сотрудником и руководителем Центра истории искусств и культуры Института всеобщей истории РАН, редактором отдела «Российской Газеты» по отделу журнала «Родина». Он написал множество книг, посвященных российской истории. Темы его научных интересов довольно широки – от целей союза передвижников до личности Сталина.
Однако, наибольший интерес вызывают работы, посвященные общественному и политическому развитию Российской империи в XIX в.: «Россия перед голгофой. Эпоха Великих реформ», «Александр I. Его сподвижники. Декабристы: в поиске исторической альтернативы» и «Тютчев. Тайный советник и камергер». Личность Александра I неоднократно изучалась данным автором. Потому крайне примечательна его статья в журнале «Родина» - «Александр С и Павел Пестель».
Проблемы целесообразности проводимых Александром I реформ, причины их неудач или неосуществленности, проблема его роли в политике и истории делают данную тему не только предметом академического интереса; она привлекает внимание и просто мыслящих людей, наших современников.
В Пестеле видят и пламенного революционера, основателя революционной традиции в России, и сбившегося с пути либерала, и авантюриста, честолюбца, интригана, буквально предтечу большевиков. Потому вопрос сходства таких одиозных личностей вызывает сильный интерес.
Экштут С.А. Перекличка судеб – Александр I и Павел Пестель.
Автор начинает свою статью с уточнения главного сходства между Александром и Пестелем – они оба знали друг друга и оба пытались найти решение проблемы, которую поставила перед человечеством Великая французская революция: как добиться радикальных социальных преобразований и обновления общества, сохраняя контроль над революционным процессом, предотвращая ужасы террора, гражданскую войну и конечное торжество военного деспотизма.
Причиной ложного восприятия данных личностей Экштут называет неправильное понимание социальной революции. По его словам, на революцию следует взглянуть глазами ее современником и деятелей Французской революции - они испытывали сомнения в целесообразности ускорения хода истории за счет социальных революций.
Потому в России начался поиск исторической альтернативы, которая бы учитывала социально-экономическую и политическую ситуацию в начале XIX в.: абсолютная монархия и крепостное право, феодальные пережитки и сословное неравенство. При этом Александр I прекрасно осознавал необходимость и неизбежность проведения реформ в России.
Однако, как утверждает автор, такое понимание причудливо сочеталось в нем с боязнью дворянской инициативы; постоянные жалобы на отсутствие людей для осуществления преобразований сопровождались последовательным удалением от царя тех, кто действительно независимо мыслил.
По моему мнению, это утверждение слишком однобоко. Не стоит забывать, что такие деятели как граф Кочубей, князь Чарторыйский и М.М. Сперанский оставили заметный след в российской истории и их отдаление от монарха не всегда зависело от его личной воли, а от совокупности социально-политических обстоятельств. Так, деятельность Сперанского по разработке конституционного проекта попросту вызвала возмущение среди консервативного дворянства, в результате чего император был вынужден отменить разработку.
Тем не менее, автор уточняет, что именно Александр стал инициатором реформ

. Приводя цитату С.Б. Окуня, он подтверждает стремление монарха найти концепцию феодального абсолютизма, которую можно было бы с успехом противопоставить идеям буржуазной революции. При этом, он считает, что консервативные идеи исходили из самого народа (хотя здесь стоит уточнить подобные настроения от членов Сената, министров и помещиков).
В итоге, император старался достичь недостижимого – создать новую форму монархии, юридически ограничивающую абсолютизм, но фактически сохраняющую единоличную власть государя. Автор делает вывод, что проекты крестьянской реформы и конституции были разработаны именно при Александре I, поскольку он был готов провести данные преобразования задолго до появления тайных обществ, которые требовали этого от самодержавной власти. Тем не менее, он считал такие реформы слишком большим потрясением для российского общества.
Пестель также считал, что первые десятилетия XIX в. слишком ранним временем для революции. Однако, он уже разрабатывал образец единого закона и конституции, которые могли регулировать порядок и законность в стране, чтобы будущая российская революция не пошла по пути Французской революции – по пути террора и диктатуры: «решали проблему, как добиться коренных социальных преобразований, либо совсем не прибегая к насильственным методам, либо избегая крайностей и злоупотреблений царства террора».
Сам же император считал, что законная власть в России может исходить только от монарха, потому все законы и реформы могут и должны исходить от него: «законно-свободные учреждения могут быть введены в стране по манию царя».
Следует понимать, что на тот момент Французская революция была единственным примером для революционеров всего мира, в том числе и российских. Она стала образцом для Пестеля, который прекрасно видел ее недостатки – «безначалие, беспорядок и междоусобия». Но он пришел к выводу, что сама она несет благо, поскольку «большая часть коренных постановлений, введенных революцией, были при реставрации монархии сохранены и за благие вещи признаны». Следовательно, стоит избегать лишь диктатуры, что можно было сделать при помощи «диктатуры Временного Правления, ибо только она способна оградить страну от междоусобной войны».
Таким образом, Александр и Пестель приходят к выводу, что при любых преобразованиях в государстве необходима сильная власть, которая будет гарантировать законность и порядок. Для первого – это гарантия того, что удастся обойтись без неконтролируемых издержек революции. Для второго - залог устранения и предупреждения всякого безначалия, беспорядка и междоусобия.
Изучая влияние личности императора Александра на внешнюю и внутреннюю политику государства, авто приводит ряд высказываний его современников, лично знакомых с ним – князя Чарторыйского, шведского посла Лагербиелке и Наполеона Бонапарта. По моему мнению, такие цитаты помогают более полно дать представление о его личности. Автор отмечает двойственность натуры императора, гибкого к разного рода переменам и смене правительственного курса в сторону реакции.
Для повторного проведения параллели между императором и Павлом Пестелем Экштут опять приводит высказывания современников, на этот раз о Пестеле, в которых опять видна двойственность характера