Анализ книг: Кутафин О.Е. Глава государства

Книга О. Е. Кутафина «Глава государства» интересна тем, что рассматривает полномочия лица или органа, исполняющего функции главы государства, начиная со времен царской России и заканчивая современностью. Причем автор с одной стороны, стремится показать историческую преемственность, а с другой, сравнивает нашу страну с иностранными государствами. Кроме того, в его тексте присутствует и теоретический анализ различий между тем или иным устройством государства и функциями его главы. Однако основным содержанием книги, безусловно, является фактологический материал и приведение точек зрения различных исследователей. Собственное мнение автор высказывает редко, предоставляя выбор читателю. И книга в полной мере позволяет понять весь масштаб и сложность полномочий, возлагаемых на главу государства. В том числе и глубину противоречий, которыми нередко опутано это лицо или орган, как одновременно представитель определенной ветви власти и куратор всех прочих ветвей власти.
Первая глава книги Кутафина, раскрывающая смысл понятия «глава государства» и его общие функции, является во многом вводной. В этой главе ученый обращает внимание на ряд важных закономерностей. Например, на то, что должность главы государства с развитыми исполнительными функциями, как это бывает в президентских республиках, фактически противоречит принципу разделения властей и парламентаризма. Но она является традицией, пришедшей из эпохи абсолютных монархий, и поэтому по-прежнему существует во многих странах мира. И роль главы государства помимо реальных полномочий выполняет еще и важную символическую функцию. Особенно хорошо это заметно в современных конституционных монархиях.
В этой связи интересны приводимые Кутафиным доводы ряда ученых о том, что главу государства нельзя считать относящимся исключительно к исполнительной власти, поскольку он координирует все три ветви власти. Однако сам Кутафин придерживается мнения, что глава государства относится именно к исполнительной власти. Это утверждение он относит и к республике, и к конституционной монархии, отмечая, что различия между этими двумя формами государственного устройства сегодня во многом сглаживаются. При этом представляется важным его замечание, что «на практике глава государства принимает весьма незначительное участие в делах управления государством». То есть ученый обращает внимание на тот факт, что до осуществления главой государства доходят только самые крупные действия исполнительной власти, которые производятся не так уж часто. А все основные текущие управленческие действия проводятся без его участия правительством и другими более мелкими звеньями бюрократической системы.
Кутафин останавливается и на законодательных возможностях главы государства, таких как право вето или чрезвычайные указы. Он упоминает и право помилования, которое относится к судебной власти. И именно в свете этого представляется, что автор не совсем прав, относя главу государства именно к исполнительной власти. Видится, что чаще всего глава государства выступает именно как координатор всех трех ветвей власти, по крайней мере, в президентских республиках. Кутафин обращает особое внимание на его внешнеполитические и дипломатические функции. И здесь он делает акцент на том, что область дипломатии одновременно очень зависима, как от различных международных договоров, так и от соблюдения традиций дипломатического этикета. Так глава государства должен учитывать не только общие дипломатические нормы, но и национальные особенности каждой отдельной страны.
Во второй главе автор обращается к роли главы государства в Российской империи, как предшественнице нынешней России. Он обращает внимание на обязательное наличие религиозного начала в основе любой монархии и важную его роль в российском абсолютизме и далее, вплоть до низвержения царя. Соответственно, существенной причиной падения российской монархии Кутафин называет общий духовный кризис, охвативший общество в начале ХХ века. А монархия, имея сверхюридическую природу, очень зависима от общего состояния нравственности в стране.
Интересно, что автор в этой главе стремится привести разные точки зрения на российское самодержавие. Он приводит слова И. А. Ильина, который стремится представить русскую православную монархию, как некое особое образование, отличающееся разнообразными выдающимися качествами. В этом плане интересна следующая цитата: «И. А. Ильин пришел к выводу, что начало духовного достоинства и чести есть основа не республиканского, а монархического строя».

. С другой стороны, автор рассматривает, например, и взгляды Радищева с его идеями народного суверенитета. Отсюда можно сделать вывод, что Кутафин, стремясь соблюсти научную беспристрастность, пытается предоставить читателю максимально широкий спектр мнений о таком сложном явлении, как монархия. А Российская империя, особенно в последний конституционный период, даже на фоне других монархий была образованием чрезвычайно запутанным и противоречивым.
Развивая мысль о сложной, с правовой точки зрения, сущности монархии, автор отмечает, что даже после 1832 года, когда в России был провозглашен принцип верховенства закона, на деле все было не совсем так. Действия императора оставались надзаконным актом, и верховенство закона автоматически не было абсолютным. Представляется, что это можно также добавить в список причин, почему монархия в России XIX века начала быстро терять популярность в обществе.
Так и Кутафин предлагает вниманию читателей тот факт, что еще в 1880 году С. А. Муромцевым предлагался проект ограниченной цензовой конституции. Вероятно, что при внедрении, этот проект мог бы несколько сгладить общественное напряжение в стране и помочь постепенной трансформации России в полноценную конституционную монархию. Но консервативный Александр III, как и его правительство не были готовы на этот шаг.
Серьезные сдвиги в этом направлении прошли только в 1905 году после учреждения Думы. В 1906 году были приняты Основные законы, закрепившие полномочия Государственного совета и Государственной думы. Император по этим законам продолжал быть самодержцем, но нуждался в утверждении своих законов вновь созданными органами. Кутафин отмечает тот принципиальный момент, что с этого времени император перестал быть собственником государства, превратившись в особый орган государства. Также были закреплены различные права и свободы граждан, такие как неприкосновенность жилища, собственности, право собраний, право на защиту собственности и другие. Однако избирательное право не было всеобщим, по итогам Положения о выборах 1907 года «активным избирательным правом пользовалось лишь 15% населения». И это стало одной из основных предпосылок дальнейших революционных потрясений.
Автор также отмечает ряд затруднений в работе Думы и Государственного совета, происходящих из молодости этих институтов.. Это спорный взгляд на принцип континуитета легислатуры, отвергаемый Государственным советом в отношении Думы. Кроме того работа Государственного совета и Думы даже не была синхронизирована во времени, что затрудняло утверждение новых законов. В законодательстве отсутствовало понятие очередных и чрезвычайных сессий парламента. Были определенные противоречия и в осуществлении власти императора. Например, Основные законы предполагали, что на указах и повелениях монарха его подпись «скрепляется», то есть дополняется подписью определенного министра или председателя Совета министров. Однако на практике скрепа отсутствовала на многих императорских актах.
Третья глава книги Кутафина посвящена феномену СССР и его специфической вертикали власти, не имеющей аналогов в мире. Автор отмечает, что роль Президиума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК), ввиду его новизны в мировой практике, оценивается в литературе очень по-разному. До 1937 года высшим органом власти в СССР был Всероссийский съезд Советов, составленный из делегатов от городских и губернских Советов. Однако этот орган не был постоянным, и в промежутке между его очередными и чрезвычайными съездами высшим органом государственной власти был ВЦИК. Который, соответственно, избирался съездом и нес перед ним ответственность. «ВЦИК являлся законодательным, распорядительным и контролирующим органом государственной власти республики». Это было следствием презрения большевиков к «буржуазному» принципу разделения властей.
В структуре ВЦИК также действовал Президиум ВЦИК, который изначально являлся его организационно-техническим отделом. В период со от II Всероссийского съезда Советов и до VII съезда Советов Президиум ВЦИК формально не считался особым органом власти. Однако с первых дней своего существования Президиум, в который обычно входило 10-12 человек, проводил большую текущую работу и имел большой неформальный вес в решениях ВЦИК. А некоторые постановления Совета народных комиссаров (правительства) обсуждались непосредственно Президиумом в обход ВЦИК. В первый период существования Советского государства полномочия Президиума ВЦИК не были четко определены.
Лишь VII съезд Советов, прошедший в декабре 1919 г