Субъективные признаки террористического акта

Субъективные признаки террористического акта раскрывают его внутреннее содержание и определяют предпосылки личной ответственности террористов.
Террористический акт может быть совершен только с прямым умыслом. Это обусловлено: а) формальным составом преступления, б) наличием специальной цели. При этом не имеет значения, является ли виновный исполнителем или иным соучастником теракта.
Интеллектуальный элемент умысла в этих случаях определяется тем, что виновный осознает общественно опасный характер своего деяния, предвидит возможность наступления вредных последствий и развитие причинной связи между ними. Виновный понимает фактические обстоятельства содеянного, а главное - осознает общественную опасность и сущность деяний террористов.
Осознание опасности действий или бездействия для общественных интересов означает также и осознание объекта посягательства, которое, как отмечает В.К. Дуюнов, «нередко происходит опосредованно, через сознание других признаков состава». Например, террорист вводит в заблуждение торговца оружием, говоря, что взрывное устройство необходимо ему для «глушения» рыбы. В этом случае продавец не может выступать в качестве соучастника террористического акта, хотя его ответственность за соучастие в экологическом преступлении (п. «б» ч. 1. ст. 256 УК РФ) нельзя исключать.
Виновный сознательно совершает указанные в диспозиции ст. 205 УК действия, отдавая отчет в том, что они ставят под реальную угрозу множество объектов, охраняемых другими статьями УК РФ (жизнь, здоровье, имущественные интересы, экологическую безопасность и т.д.) Следовательно, осознание возможного вреда для окружающих есть осознание создаваемой самим лицом угрозы общественной безопасности. Понимание этой угрозы может содержать как общее представление о вредности совершаемых террористических деяний для безопасности общества, так и охватывать определенные элементы общественной безопасности - угрозу жизни и здоровью граждан, их имущественным интересам, нормальное функционированию органов власти и т. д.
Волевой элемент умысла выражается в желании совершить действия, образующие объективную сторону теракта.
Характерной особенностью рассматриваемого состава преступления является четкая целенаправленность действий. Думается, это обусловлено спецификой взаимодействия сознания и воли виновных и свидетельствует о том, что подобные преступления могут совершаться только умышленно. Направленность умысла при этом связана с осознанием фактической стороны своих действий и их общественной опасности, и обусловлена стремлением достичь поставленных целей. Важно подчеркнуть, что разнонаправленный характер терроризма (устрашение населения и воздействие на принятие решений органами власти или международными организациями) предполагает и сложную структуру умысла.
Критикуя первоначальную формулировку целей террористического акта, А.В. Подолянко, писал, что в качестве цели терроризма следует указать лишь побуждение заинтересованных лиц (физических, юридических, государства) к принятию какого-либо решения или отказу от него. Наличие в составе терроризма таких целей, как нарушение общественной безопасности или устрашение населения, имеющих самостоятельное помимо цели понуждения значение, приведет к дополнительным трудностям при квалификации содеянного, а порой и невозможности проведения разграничения, например, между терроризмом и хулиганскими действиями, сопряженными с очевидным для виновного нарушением общественной безопасности.
Не вполне соглашаясь с автором, мы полагаем, что термин «воздействие» не дает информации о содержании цели

. Можно предположить, что оно определяется в зависимости от замыслов террористов, т.е. основано на комплексе более конкретных целей. Комплексный характер воздействия на принятие решений вытекает из текста ч. 1 ст. 205 УК РФ, согласно которому террористический акт совершается в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие определенных решений органами власти или международными организациями. Вряд ли случайно указание на цель во множественном числе. Думается, что цели воздействия на принятие решений отражают механизм террористического акта как преступного посягательства.
Во-первых, виновный стремится к нанесению своими действиями определенного вреда (как правило, максимально возможного). Для этого выбираются и соответствующие способы: взрывы, поджоги, технологические катастрофы, отравление водопроводов и т.п.
Во-вторых, лицо также рассчитывает на то, чтобы его действия стали известны как можно большему кругу лиц, желает породить состояние страха, подавленности, беззащитности у населения.
В-третьих, используя этот фактор, оно стремится добиться определенных решений от власти, предъявляя к ней определенные требования.
В этой связи следует согласиться с М.А. Аверкиной, которая пишет: «Лицо также сознает, что, посягая на один объект, он посредством этого посягательства воздействует на другой объект, причиняет либо может причинить реальный вред тому и другому объекту, и стремится к этому».
Таким образом, цели воздействия на принятие решений органами власти или международными организациями предполагают принуждение власти к принятию определенных решений.
В п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 №1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» обращается внимание судов на то, что совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, а равно угроза совершения указанных действий квалифицируются как террористический акт (статья 205 УК РФ) только при наличии у лица цели дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие решений органами власти или международными организациями.
Вместе с тем, следует признать, что нарушение общественной безопасности и устрашение населения не являются целями террористов. Устрашение, запугивание населения не является самоцелью, а служит средством достижения террористами целей, составляющих смысл террористического акта. Излишним, по словам Э.М. Гаджиевой, является и указание на цель нарушения общественной безопасности, поскольку такое нарушение не составляет цель деяния, а свидетельствует о его объективной направленности на общественную безопасность, выступающую в качестве объекта посягательства.
Исходя из сказанного, нарушение общественной безопасности и устрашение населения можно рассматривать как средства достижения террористами своих целей. Принуждение к принятию решений является формой воздействия на органы власти и международные организации.
Как отмечается в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 №1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности», устрашающими население могут быть признаны такие действия, которые по своему характеру способны вызвать страх у людей за свою жизнь и здоровье, безопасность близких, сохранность имущества и т.п