Стилистические особенности историзма в русском ювелирном искусстве XIX-ХХ вв

К середине XIX века историзм оформился как одно из ведущих направлений русского искусства в московской и петербургской ювелирной школе. Н.А. Бердяев утверждал, что идеология историзма рождена христианством: «От первых дней Творения... человек находится в историческом, и историческое находится в человеке... Погружение вглубь времен есть погружение внутрь себя». Если, к примеру, античное мировоззрение находилось в плену циклического понимания времени, то христианство стало «динамичной исторической силой». Соответственно и русский мессианизм с его «всемирной отзывчивостью» является «метаисторическим». Именно так в русской культурной традиции был принят термин «историзм».
Примечательно, что школы обеих российских столиц на тот момент были настолько не похожи, насколько это вообще было возможно. В то время как петербургские мастера опирались на западные традиции, московские ювелиры оставались верны древнему русскому наследию. И в то же время обе школы не только не конкурировали друг с другом, но и вполне мирно сосуществовали. В результате, в российской истории XIX век был отмечен как период ярчайшего расцвета ювелирного дела.
Именем Карла Фаберже отмечена целая эпоха, которая пришлась на вторую половину 19 в. и начало 20 в. Работая в Петербурге, знаменитый ювелир создавал не только свою династию, но и собирал вокруг себя талантливейших мастеров страны.
Среди многочисленных ювелирных мастерских и фабрик во второй половине XIX века особое место занимала фирма Фаберже, чьи работы менее других были связаны с реставрацией древнерусского стиля. Мастера этой фирмы откровенно брали за основу принципы историзма. Используя все богатство отечественных камней, - драгоценных, полудрагоценных и поделочных, - ювелиры создавали элегантные украшения, в которых прежде всего раскрывалась редкая красота камня. Так в броши с небольшим дендритом прямоугольной формы мастер использовал природный рисунок камня. Этот рисунок как бы воссоздавал сказочный пейзаж: подернутое дымкой и наполненное внутренним светом небо и светло-коричневые деревья, погруженные в молочный туман. Этот пейзаж обрамлялся узкой полоской розочек - мелких специальной огранки алмазов - и венчался бантиком, в центре которого помещался маленький рубин. Драгоценное окружение удачно завершало работу, в которой художник проявлял завидное понимание природной красоты камня.
К такому решению близки вещи, где камень в виде бусин нанизывался в ожерелья или браслеты (рис

. 41). Причем выбирался даже горный хрусталь, который наиболее эффектно соединялся с цветным камнем. В изделиях конца XIX - начала XX веков он разнообразно комбинировался с аметистами, альмандинами и другими самоцветами. Изящные нитки браслетов мастера составляли из бусин хризолита, в середину которых вкладывали пластины горного хрусталя. Конструктивную основу украшения представляла миниатюрная золотая цепочка. Ее кольца соединяли бусины, продетые на золотую проволоку. Все элементы композиции были предельно просты. Холодная зелень хризолита, нейтральная прозрачность горного хрусталя и скромные золотые детали создавали скорее графическую, нежели живописную завязку всей работы. Но даже такого рода украшения являлись в начале XX века своеобразным исключением. Бесхитростная конструктивность вещей заменялась модным направлением историзма, в котором на первый план выступила причудливость линий, сложность цветовых отношений, вычурность пластических форм, восходящих к историческим стилям.
Однако в фирме Фаберже работали многие мастера-ювелиры, чьи имена не так известны, как имя основателя фирмы. Так, большая часть известных всему миру пасхальных яиц была сделана не самим Фаберже, а мастерами его фирмы.
В частности, над заказами для императорской семьи трудился ювелир-самоучка М.Е. Перхин, ставший талантливейшим художником-ювелиром. Созданные его руками работы говорят о виртуозности мастера и его тонком вкусе. Мелкие детали каждого изделия проработаны тщательнейшим образом. При этом Перхин никогда не повторялся, каждое его произведение является уникальным. Именно его руками было создано знаменитое пасхальное яйцо с ландышами, так полюбившееся супруге Николая Второго, императрице Александре Федоровне. Розовое, с едва заметным оттенком лилового, яйцо окутывают изящные тончайшие листья и стебельки. Сами цветы сделаны из жемчужин, венчики которых украшены бриллиантами.
Это единственное яйцо из всей коллекции создано в стиле историзма. Наиболее частым стилем Перхина являлось необарокко. Ярчайшим образцом этого стиля является яйцо «Память Азова», которое Перхин сделал по заказу Александра III. Оно выточено из камня темно-зеленного цвета с красными вкраплениями (гелиотропа), украшено рокайлями из золота и инкрустировано бриллиантами.
Еще одной крупнейшей петербургской фирмой являлся ювелирный дом братьев Грачевых. Их мастерская выпускала изделия из золота и серебра. Особой популярностью пользовались работы, созданные методом гальванизации