Религиозные перипетии во Вьетнаме эпохи Новейшего времени

Снижение популяризации католицизма и протестантизма во Вьетнаме привело к возобновлению позиций традиционных смешанных культов и верований, связанных с земледелием и плодородием. Данная тенденция была обусловлена возвращением экономики вьетов к рыночному хозяйству на почве выращивания сельскохозяйственных культур, доминирующее место среди которых, по-прежнему, занимал рис. Между тем, буддолог Нгуен Тхи Хонг отмечает значимость и других видов социокультурной активности тех, кто причастен к исповеданию махаянского учения: «В настоящее время вьетнамский буддизм допускает для своих последователей широкую возможность участия в разных видах человеческой деятельности при условии, что любой вид практической деятельности следует рассматривать как продолжение практики психического совершенствования».
В частности, речь идет о сельскохозяйственных работах монахов в крупных деревенских районах Вьетнама, сопровождающихся выпасом скота, выращиванием различных сортов чая и кофейных бобов, облагораживанием имеющиеся достопримечательностей, с последующим вкладом выручки в развитие буддистского учения просветительским образом. Иными словами, человек воспринимается здесь как субъект производственной деятельности, чем напоминает протестантский подход к развитию экономики в Европе. Протестанты не гнушались посильного участия в делах хозяйственных, особенно выделяя морально-этические их аспекты, среди которых можно назвать спасение души как следствие реализации своего истинного призвания

. Так, недостаточно было лишь блюсти праведность в отдельных пластах жизни, необходимо было самоотверженно трудиться, чтобы возвыситься не просто в глазах соотечественников, но и самого Бога. Труд одновременно выступает в роли добродетели и гаранта безмятежного пребывания в раю после земной смерти — при условии, что предприятие приносит владельцу практическую пользу. Фактор успешности имеет частично ситуационный характер, поскольку коррелируется способностью предпринимателя к бережливости в отношении своих финансовых накоплений, что определяется немецким социологом М. Вебером как «мирская аскеза» — не тотальное ограничение элементарных человеческих потребностей, о котором многие из нас привыкли слышать, а разумная экономия, если можно так сказать: «Христианская аскеза как в своих внешних проявлениях, так и по своей сущности складывается из самых различных элементов. Однако на Западе в ее наиболее разработанных формах она уже в средние века, а подчас и в античности, носила рациональный характер. На этом основано и всемирное значение западного монашества — не в его совокупности, а в качестве типического явления — в отличие от монашества восточного. …Она превратилась в систематически разработанный метод рационального жизненного поведения …таким образом, монах объективно превращался в работника на ниве Господней…»