Основные теории происхождения шатровой архитектуры

Существует несколько теорий происхождения шатрового покрытия. Самая первая теория говорит о том, что древнерусское шатровое зодчество уходит своими корнями в позднюю западноевропейскую готику. Последователями данной теории были такие известные личности как И.М. Снегирев, Е.Е. Голубинский, Н.М. Карамзин, Л.В. Даль, А.И. Некрасов, С.С. Подъяпольский, Г.К. Вагнер.
Данная теория проводит параллель между традициями готической архитектуры, характерной чертой которой было «стремлению вверх», которое связывало ее с древнерусской архитектурой XII-XV веков. И «высотные» пропорции храмов, и сооружение повышенных подпружных арок, и обработка барабанов килевидными кокошниками, и строительство столпообразных церквей «под колоколы» храмов – все это свидетельствует тому факту, что архитектура этих веков связана с готической усилением впечатления «стрельчатости», стремления вверх.
На этот факт опирался и Г.К. Вагнер, который писал, что Русь могла бы приобщиться к традициям готической архитектуры, если бы монгольское нашествие не прервало развитие высотной архитектуры. Тем не менее, рассматривая данную теорию более детально, мы можем найти множество несоответствий, а также причин, по которым шатровое зодчество Древней Руси не могло произойти от поздней западноевропейской готики.
Во-первых, для готической архитектуры не может быть характерна та башнеобразность основного объема храма, которая была характерна для древнерусского шатрового зодчества, а также ей несвойственно перекрытие наоса шатром – ни одного каменного шатра, который бы так или иначе перекрывал наос или средокрестие истории архитектуры неизвестны. Хоть иногда и средокрестие перекрывалось деревянными шатрами, к примеру, доказательством могут служить соборы Брюгге. Можно сказать, что шатровая форма все же использовалась в готической Европе, но только для башен.
Так принятое в готической архитектуре увеличение площади внутреннего пространства храмов, совершенно противоположно той ситуации, которая происходила в древнерусском шатровом зодчестве, где площадь наоса шатровых храмов была значительно меньше по сравнению с такими же по масштабу крестово-купольными храмами, и, в частности, с западноевропейскими базиликами, достаточно большими по своей площади.
В начале XVI века в Италии свои правила диктовала не готика, а Ренессанс, и все итальянские архитекторы, особенно те из них, которые пользовались большим уважением и ценились в своей среде, опирались на Ренессанс, а не на готику. Сам же термин «готика» обязан своим появлением итальянцам XV-XVI веков, и трактовался как «искусство готов», «варваров». Важно также отметить тот след, который эпоха Ренессанса оставила и в церкви Вознесения в Коломенском, и в храмах Александровской Слободы.
Вторая теория предполагает возникновение древнерусского шатрового зодчества на базе романской итальянской архитектуры. Основоположником данной теории стал А.Л. Баталов. Исследователь утверждал, что корнями древнерусское зодчество уходит в романскую и западноевропейскую архитектуру, а также считал первыми прототипами древнейших шатровых храмов Древней Руси баптистерий Сан-Джованни в Пизе и две маленькие церкви XVII века в Пизе – церковь святой Агаты и святого Гроба.
Если принять эту теорию как правдивую, то можно было бы предположить, что самый первый архитектор, который предложил строительство древнерусского храма и воплотил задуманное в жизнь, вдохновлялся идеей каменного шатра в Пизе

. Однако здесь мы сталкиваемся с противоречием – как такое могло быть возможно? Ведь уже в XVII веке каменный шатер Пизанского баптистерия был заострен каменным куполом. Здесь мы можем сделать и следующие выводы. Во-первых, каменный шатер, по некоторым причинам, не мог быть тем образцом, на который бы опиралась итальянская архитектура и не устраивал итальянских архитекторов. Во-вторых, в XVI веке архитекторы не могли увидеть такой скрытый шатер и вдохновиться идеей его сооружения. Однако, прослеживается мысль о том, что в XVI веке в Италии, теоретически, мог существовать архитектор, который бы путешествовал по русской земле и мог быть заинтересован технологией возведения каменного шатра, которая была гораздо более сложной, чем давно известная, еще со времен Древнего Рима, технология возведения каменного купола. Итальянский архитектор мог бы изучить такую технологию, но даже этот факт довольно маловероятен, ведь за те три столетия, которые прошли между возведением пизанского шатра и русского шатра, глубинные и сокровенные секреты этой технологии не могли бы сохраниться в тайне.
Те единичные аналоги, которые были найдены в зарубежных странах, не могут служить весомым доказательством данной теории, так как все они, тем не менее, опровергаются прочими аналогами. В своей теории Заграевский опирается на построенный в XII веке романский шатровый храм имени святого Фаустино в Брешиа, где над шатром сооружен барабан, что существенно отличает его от пизанских зданий, и что в целом очень примечательно для древнерусского зодчества. А вот под шатром сооружен дополнительный купол, как, например, в церкви Вознесения в Коломенском.
В архитектуре романских храмов были и деревянные шатры, в частности, над такими широко известными церквями, как например, городские соборы на Лане, Падуе, в Лимбурге, Майнце.
Подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод о том, что использование шатров в романике ничем не отличается от использования в готике, тем самым вторая и первая теория оказываются абсолютно несостоятельными, однако первая, «готическая», теория хотя бы хронологически обоснована.
Третья теория происхождения шатрового зодчества Древней Руси находит его истоки в особенностях архитектуры Востока. Последователями данной теории были М.Г. Худяков и Б.П. Денике.
Хотя и в Волжской Болгарии, и в Иране, и в Средней Азии каменными шатрами перекрывались башни и мавзолеи, доказательством чего могут служить «Мавзолей дервиша» в Баку XV века, а также Восточный мавзолей в Булгаре XIII века. Однако «восточная теория» имеет ряд существенных недостатков, например, тех, которые перекрывают подлинность «готической», «романской», а также тот факт, что для восточной архитектуры не было характерно шатровое перекрытие наосов крупных церквей. Все же вряд ли итальянский архитектор, приехавший на Русь того периода по приглашению, мог как-либо ориентироваться в своих замыслах на архитектуру Востока.
Подводя итог вышесказанного, можно сказать, что ради этого вряд ли приглашали итальянцев по той причине, что вероятность того, что Василий III, который выделял средства на строительство первых шатровых храмов Древней Руси, приказал архитектору строить в восточной манере, очень низка.
Четвертая, и последняя теория, предлагает нам рассматривать шатровое древнерусское зодчество как следствие деревянной архитектуры Древней Руси