Необходимость анализа роли личности в терроризме

Обзор растущей литературы по социальным наукам о терроризме и конфликтах показывает, что идентичность играет центральную роль в этой литературе. Например, согласно популярной и влиятельной книге Хантингтона С. «Столкновение цивилизаций» [28], на идентичность ссылаются 39% (225 из 576) страниц основного текста. Однако, несмотря на явно заявленную важность идентичности в этих анализах, идентичность рассматривается как «черный ящик» внутри и между отдельными людьми, группами и культурами, без небольшого объяснения того, что это такое и как действует. Настоящий анализ предназначен для устранения этого пробела путем открытия «черного ящика» и изучения динамики идентичности, которая может привести к терроризму.
Различные исследователи, такие как Полежаев А.П., Сыромятников И.В., Белашева И. В., Ершова Д. А., Есаян М. Л. и Ольшанский Д.В. предполагали, что «в основе терроризма лежат процессы культурной, социальной, и личной идентичности» [16, 21, 2, 15]. Однако в настоящей работе используется позиция не только о том, что все три измерения идентичности связаны с терроризмом, но и о том, что именно взаимодействие между конкретными культурными, социальными и личностными конфигурациями идентичности играет наибольшую роль в определении вероятности того, что человек будет заниматься терроризмом.
Как утверждает в своей работе Ольшанский Д.В., «термин «идентичность» относится к сложной теоретической конструкции, включающей элементы, происходящие на трех уровнях: а) культурная идентичность, б) социальная идентичность и в) личная идентичность» [15, c. 62]. Культурная идентичность представляет собой особые культурные ценности, которые человек использует на протяжении всей жизни в качестве руководящих принципов поведения, таких как коллективизм, абсолютизм в убеждениях и семейство. Такие ценности представляют собой интернализованные точки зрения, полученные из множества источников через культурные и образовательные сообщества, воздействие через различные средства массовой информации, а также участие в личных социальных сетях. Социальная идентичность представляет собой самоопределение значимости, придаваемой социальным группам, к которым человек принадлежит и с которыми он непосредственно взаимодействует, наряду с чувствами, связанными с участием в деятельности этих групп. В то время как ценности, составляющие культурную идентичность, абстрактны и могут быть расплывчатыми, лояльность к этим группам связанные с социальной идентичностью, скорее всего, будут интенсивными и конкретными. Личная идентичность представляет собой как избранные или приписываемые цели, ценности и убеждения, и личные взгляды, которые человек использует для осмысления мира.
Изучение терроризма требует не только понимания «основных эффектов» каждого уровня идентичности, но и оценки «взаимодействия» между этими уровнями

. Например, молодые люди нередко испытывают чувство лишения избирательных прав в обществе, но в некоторых случаях это побуждает человека стать террористом-смертником. Однако такое чувство лишения гражданских прав в сочетании с пылкой приверженностью традиционным, дихотомическим религиозным принципам «мы против них», оправдывающим насилие в отношении тех, кто воспринимается как угроза своей религиозной или культурной группе, является сильным приоритетом группы над индивидуумом, а вера в то, что чья-то группа морально превосходит атакованную, может в совокупности значительно повысить вероятность терроризма.
Вероятность того, что человек будет участвовать в терроризме, зависит от взаимодействия ряда факторов, действующих на трех уровнях функционирования идентичности. Элементы, предсказывающие терроризм, включают:
На уровне культурной идентичности:
1. Признание культурной ценности коллективизма, при котором человек ставит интересы группы выше личных интересов;
2. Дихотомическое мышление («мы против них»), особенно в отношении вопросов, касающихся религии, морали и культурно приемлемого поведения;
3. Религиозный абсолютизм, особенно когда существует убеждение, что религия санкционирует любые средства, которые считаются необходимыми для защиты и продвижения интересов веры;
4. Приверженность семейственности, включая ценности, связанные с честью семьи, и вытекающее из этого обязательство отомстить за предполагаемый вред, причиненный семье.
На уровне социальной идентичности:
5. Внедрение внутригрупповой идентификации семьей, школой, религиозными и гражданскими институтами, сопровождаемое умалением и демонизацией членов чужой группы;
6. Убеждение, что существует либо постоянная, либо неминуемая угроза выживанию внутренней группы или политическим правам ее членов, либо история преследований со стороны внешней группы;
7. Вера в моральное или культурное превосходство внутри группы, несмотря на продолжающееся преследование, оправдывающая любые усилия, предпринимаемые для исправления предполагаемой несправедливости;
8. Отчуждение от устоявшихся социальных институтов, которые воспринимаются как контролируемые членами внешней группы, что создает упущенные возможности для межгруппового диалога и приводит к обострению напряженности;
9. Присутствие в сообществе внутригрупповых институтов, способствующих созданию сетей социальной поддержки, пропагандирующих, поддерживающих, подстрекающих и осуществляющих террористическую деятельность.
На уровне личности:
10