Классификация доказательств. Характеристика отдельных видов доказательств

Для того, чтобы провести наиболее полный анализ каких-либо видов доказательств по уголовному делу, необходимо, на наш взгляд, в первую очередь уяснить место отдельного вида доказательства в ряду других, схожих с ним, а для этого представляется необходимым подвергнуть существующие виды доказательств классификации, по тем или иным признакам.
В литературе существует несколько подходов к определению классификационных оснований. Так, например, доказательства могут делиться в зависимости от их содержания, от специфики их процессуальной формы, от их роли в процессе доказывания, и т.д.
Самой распространенной в литературе классификацией является деление доказательств в зависимости от характера связи с доказываемыми обстоятельствами, на: прямые и косвенные. Давая обоснование этим видам доказательств, О. В. Левченко справедливо указывает, что прямые доказательства непосредственно устанавливают искомое обстоятельство, а косвенные – лишь опосредовано, то есть через промежуточные факты.
Именно поэтому можно сделать вывод о том, что процесс доказывания при наличии косвенных доказательств имеет, своего рода, многоступенчатый характер, где большую роль играет формирование логических связей между имеющимися доказательствами, и использование дедуктивного метода при их исследовании и оценке.
Дискуссионным остается в настоящее время вопрос относительно того, по отношению к какому именно факту доказательства могут делиться на прямые и косвенные. Часть авторов придерживается позиции, что данное деление должно осуществляться по отношению тем фактам, которые находятся в рамках признаков состава преступления. Другие, напротив, ставят деление доказательств на прямые и косвенные в зависимость от отношения фактических сведений к главному факту. Однако, как показала практика, установление четкого круга обстоятельств, входящих в главный факт, не представляется возможным. Поэтому более распространенной стала точка зрения, согласно которой деление доказательств на прямые и косвенные должно осуществляться в зависимости от их отношения к любому из обстоятельств, подлежащих доказыванию.
Тем не менее, по этом вопросу, мы склонны согласиться с высказыванием Ю. К. Орлова, который обоснованно утверждает, что при использовании такого подхода может сложиться вполне парадоксальная ситуации, когда даже при обилии прямых доказательств не установлено лицо, совершившее преступление, и в целом, могут отсутствовать какие бы то ни было улики в отношении конкретного лица.
В самом деле, если деление доказательств на прямые и косвенные будет производиться по отношению к любому обстоятельству предмета доказывания, это, впоследствии, приведет к необоснованному расширению толкования прямых доказательств, и признания, что с их помощью устанавливаются факты, которые выступают в качестве косвенных доказательств по отношению к иным обстоятельствам дела.
Именно поэтому представленная С. А. Викулиной характеристика прямых доказательств как доказательств, которые своим содержанием однозначно подтверждают или опровергают обстоятельства, подлежащие доказыванию, является спорной. По нашему мнению, было бы правильнее за основу деления доказательств на прямые и косвенные, брать отношение их к факту совершения или не совершения действия/бездействия, предусмотренного уголовным законом

. Такой подход приведет к упорядочению процесса доказывания и повышению значимости прямых доказательств по делу.
Не разрешенным, а потому, достаточно проблематичным на практике остается и вопрос о достаточности косвенных доказательств, для обоснования выводов по делу. Как известно, косвенные доказательства могут быть приняты во внимание, только если наличествует их достаточная совокупность. И если при наличии прямых доказательств трудность, как правило, заключается в установлении соответствия их тем фактам действительности, которые бы определили их достоверность, то наличие косвенных доказательств значительно усложняет процесс доказывания, поскольку сначала необходимым является установление достоверности знания о промежуточных фактах, а затем, связав их воедино, уже можно делать вывод об отношении из к главному факту.
По этому вопросу правильно высказался А. А. Хмыров, которой писал, что содержанием косвенных доказательств «являются сведения о промежуточных фактах, не входящих в предмет доказывания, но в силу своей объективной связи с ним дающих основание для вывода о наличии или отсутствии обстоятельств исследуемого правонарушения». Именно в связи с этим, одного косвенного доказательства для установления истины по делу, вполне по очевидным причинам, недостаточно, и существует объективная необходимость формирования некой совокупности косвенных доказательств. Такая совокупность при этом должна быть определенной системой косвенных доказательств, в которой доказательства внутренне согласованы между собой, подтверждают или дополняют друг друга и приводят к однозначному выводу о виновности (невиновности) лица в совершении преступления.
Следующим основанием для классификации доказательств является способ (или по-другому, механизм) формирования доказательств. Исходя из этого признака, все доказательства делятся на: личные и вещественные.
Личное доказательство, по справедливому замечанию Е. В. Брянской, это доказательство, носителем которого является человек, обладающий способность правильно воспринимать, сохранять в памяти и воспроизводить информацию. При этом воспроизведение информации происходит путем использования условного кода: слов, письменных букв, схем и т.д. Вещественные же доказательства определяются Брянской как объекты материального мира, которые признаются доказательствами согласно ст. 81 УПК РФ. И такая отсылка к норме УПК РФ при определении вида вещественных доказательств не случайна, поскольку именно УПК содержит исчерпывающий перечень предметов, которые признаются вещественными доказательствами по уголовному делу. К ним относятся любые предметы:
1) которые служили орудиями, оборудованием или иными средствами совершения преступления или сохранили на себе следы преступления;
2) на которые были направлены преступные действия;
2.1) деньги, ценности и иное имущество, полученные в результате совершения преступления;
3) иные предметы и документы, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела.
Также Е. В. Брянская, применительно к вещественным доказательствам, использует метафоричный эпитет «немые свидетели», которые, в виду отсутствия субъективизма не способны, в отличие от личных доказательств, исказить информацию о произошедшем событии, а потому, являются наиболее предпочтительными к изучению и оценке.
Отмечая значимость вещественных доказательств, для уголовного процесса, К