Итоги проектов развития религиозного образования Поместного собора Российской Православной Церкви

20 сентября 1918 г. Поместный собор прекратил свою работу, которая длилась в течение тринадцати месяцев, так, не закончив ее до конца. Однако, он, конечно, стал ярким событием общехристианской истории, рядом своих решений и постановкой самих вопросов предвосхитив весь христианский мир. Огромное значение он имел для самой церкви. Фактически говоря, была сформирована программа функционирования этой церкви в новый период, и несмотря на то, что многие ее принципы и положения не могли быть воплощены в жизнь в советском этапе, они продолжали жить тайно в сознании духовенства и мирян, часто классифицируя их поступки и образ мышления.
Среди подписанных собором постановлений важно выделить определения «о возрождении патриаршества», «о привлечении женщин к эффективному участию в церковном служении», «о церковном проповедничестве», «о братствах ученых монахов», «о порядке прославления святых к местному почитанию» и др. Даже сам ход дискуссий по разным животрепещущим проблемам того периода: о свободе совести, равноправии вероисповеданий, старом и новом календаре, толковании и осуществлении декрета об отделении церкви от государства и т.д. Заметно повлиял на будущую церковную историю.
30 августа 1918 г. Была издана инструкция Наркомюста «о порядке проведения в жизнь декрета «об отделении церкви от государства и школы от церкви»». Эта инструкция окончательно разрушила надежды для религиозного воспитания, обучения и сохранения учебных заведений с уклоном на духовность. Возникновение этого документа кардинально поменяло ход поместного собора. В течение двух следующих недель после публикации этой инструкции активно обсуждался вопрос как же реагировать на этот документ, причем обсуждение длилось строго за закрытыми дверями. Ведущий собрания митрополит Арсений просил его участников не разглашать то, что будет происходить в зале, и даже не распространяться об этом в кулуарах. Самые категоричные участники предлагали запретить богослужения т религиозные обряды. Предложение сводилось к полной ликвидации всей духовной жизни на территории всего государства и тем самым вызвать негодование большинства населения. Но на соборе нашлись те, кто были против таких крайних мер. Последние сказали, что в таком случае не получится уберечь от осквернения православные святыни. В итоге собор выпускает постановление «об охране церковных святынь от кощунственного поругания», в котором православным под страхом церковного отлучения не разрешалось принимать участие в изъятии храмов, часовен и находившихся в них священных предметов. На двух последних заседаниях собор вернулся к обсуждению доклада «об управлении духовно-учебными заведениями, церковно-приходскими школами и закон учительством в светских учебных заведениях». В итоге было решено все управление духовно-учебными заведениями направить в школьно-просветительском отделе высшего церковного совета.
Итак, каковы же итоги работы собора? Однозначную оценку принятых решений дать достаточно сложно. С одной стороны, принятые решения по вопросам духовно-учебных заведений отдают консерватизмом и реакционностью. Отдел собора и подотдел совершили колоссальную предварительную работу по созданию документов, которые намечали пути решения наиболее наболевших проблем и вопросов духовных семинарий и епархиальных училищ. При этом следует отметить, что эти проекты составлялись членами собора, многие из которых входили в эту систему. К их голосу важно было прислушаться. Фактически же принятые решения не внесли конкретных изменений в систему духовно-учебных заведений. Верх взяла точка зрения ярых сторонников протекции веры и старой системы. Они в первую очередь защищали не нужды людей, а сословия и всей церкви. Собор признал потребность решения финансовых проблем женских епархиальных училищ и трудности их сословной закрытости, но их конкретную реализацию вверил высшему церковному правлению с условием, если последнее «сочтет возможным». Безусловно, не такого результата ожидали многие годы семинаристы, ученицы женских училищ и их преподаватели. Однако решение этих проблем настолько затянулось, что их обсуждение на соборе происходило фактически уже в другой стране. Поменявшиеся условия ставили абсолютно иные задачи. Церкви теперь приходилось выстраивать отношения с новой властью и защищать свои потребности. Новые условия создавали проблему: быть или не быть? Поэтому решения собора соответствовало духу времени.
В «Очерках русской смуты» генерал Антон Иванович Деникин отмечал: «Голос пастырей с первых же дней революции замолк, и всякое участие их в жизни войск прекратилось. Мне невольно приходит на память один эпизод, весьма характерный для тогдашнего настроения церковной среды. Один из полков 4-й стрелковой дивизии искусно, любовно, с большим старанием построил возле позиций походную церковь. Первые недели революции… Демагог-поручик решил, что его рота размещена скверно, а храм – это предрассудок. Поставил самовольно в нём роту, а в алтаре вырыл ровик для… Я не удивляюсь, что в полку нашёлся негодяй-офицер… Но почему две-три тысячи русских православных людей, воспитанных в мистических формах культа, равнодушно отнеслись к такому осквернению и поруганию святыни?» - задался вопросом генерал и… не получил ответа.
Мысль православных учёных продолжала работать и в условиях, когда религиозное образование стало невозможным. Так, наш замечательный православный мыслитель А. Ф. Лосев 29 марта 1921 году в стенах Нижегородского государственного университета в педагогическом кружке прочитал доклад «О методах религиозного воспитания». Практически всё, о чём поведал в своём докладе А. Ф. Лосев по вопросам образования и воспитания, остаются актуальными и для современного нам образовательно-воспитательного процесса.
К настоящему моменту Русской Православной Церковью издан целый ряд документов, регламентирующих вопросы религиозно-образовательной и катехизической деятельности, богословия и духовного образования, молодёжной работы и социального служения, финансовой деятельности. К теме данной работы напрямую имеют отношения следующие документы:
О миссии среди молодёжи (принято Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13 – 16 августа 2000 года, определение «О вопросах внутренней жизни и внешней деятельности Русской Православной Церкви», пп. 18);
В совершенствовании организации катехизического, миссионерского, молодёжного и социального служения Церкви (принято Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2013 года, «Постановления…», пп. 31, 32);
Правила организации подготовки специалистов в области катехизической, миссионерской, молодёжной и социальной деятельности (приняты Священным Синодом 12 марта 2013 года, журнал № 26);
Положение о порядке реализации программы по подготовке специалистов в области катехизической, миссионерской, молодёжной и социальной деятельности (приняты Священным Синодом Русской Православной Церкви 2 октября 2013 года, журнал № 102);
О детских приютах в Русской Православной Церкви (принято Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2011 года, определение «О вопросах внутренней жизни и внешней деятельности Русской Православной Церкви», п.26);
О благотворительности в Русской Православной Церкви (принято Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2011 года, определение «О вопросах внутренней жизни и внешней деятельности Русской Православной Церкви», п.36);
О принципах организации социальной работы в Русской Православной Церкви (принято Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2011 года);
О благотворительности (принято Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2013 года, «Постановления…», пп

. 36, 37);
О совершенствовании организации катехизического, миссионерского, молодёжного и социального служения Церкви (принято Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2013 года, «Постановления…», пп. 31, 32);
Основные принципы деятельности церковных приютов Русской Православной Церкви (принято Священным Синодом Русской Православной Церкви 16 июля 2013 года, журнал № 74);
Положение о коллегии епархиального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви (утверждено Патриархом Московским и всея Руси 6 июня 2012 года);
О пожертвованиях (принято Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2000 года, определение «О вопросах внутренней жизни и внешней деятельности Русской Православной Церкви», пп. 9 – 10);
О задачах Церкви в области богословского образования (принято Архиерейским Собором РПЦ 1994 года);
О задачах Церкви в области религиозного образования (принято Архиерейским Собором РПЦ 1994 года);
О религиозно-образовательном и катехизическом служении в Русской Православной Церкви (принято Священным Синодом Русской Православной Церкви 27 декабря 2011 года, журнал № 152);
О церковных братствах и сестричествах (принято Архиерейским Собором РПЦ 1994 года, определение «О вопросах внутренней жизни и внешней деятельности Церкви», п. 17);
О церковных братствах и сестричествах (принято Священным Синодом Русской Православной Церкви 22 февраля 1995 года);
О церковных братствах и сестричествах (принято Архиерейским Собором РПЦ 1997 года, определение «Об отдельных вопросах внутренней жизни и внешней деятельности Церкви», п. 25).
В настоящее время в рамках Православной Церкви происходит возвращение к оправдавшим себя традициям использования сил православной общественности для решения насущных проблем православного воспитания в духе решений Поместного Собора 1917/1918 годов и прежнего опыта дореволюционной жизни. В постсоветской России в начале 2000-х годов стали большую популярность приобретать в Церкви детские приюты (детские дома), создающиеся при крупных монастырях и некоторых приходских храмах. К началу 2010-х годов в России насчитывалось около трёх десятков таких детских приютов. Обычно это небольшие заведения, в которых насчитывается до трёх десятков человек. Однако наблюдается тенденция к увеличению находящихся там детей. Считается, что там собираются бездомные дети, которых там кормят, воспитывают и учат.
Первым из подобных приютов в новой России стал совмещённый с домом престарелых детский приют в посёлке Саракташ Оренбургской области. В начале 2000-х годов он пользовался значительной известностью, как в Церкви, так и среди журналистов. Приходской священник отец Николай Стремский и его супруга в первой половине 1990-х годов взяли к себе в семью 53 ребёнка и 20 одиноких пожилых верующих из ближайшей сельской округи. Подросшие в этой семье девушки становятся членами православного сестричества, заботящегося о пожилых православных людях. О сестричестве и приюте достаточно подробно повествует документальный фильм, снятый тележурналистами НТВ и демонстрируемый по этому телеканалу в 2002 – 2003 годах под названием «Сёстры».
Первоначальный благотворительный жест сельского батюшки превратился в один из самых крупных церковных благотворительных проектов – Свято-Троицкую обитель милосердия и стал источником получения средств от многочисленных спонсоров. Николай Митрохин в своей книге пишет об этой обители милосердия: «Для детей под видом «дома милосердия» с помощью местного подразделения концерна «Газпром» вокруг скромного сельского храма был построен монастырь, умилительно именуемый в Церкви «детской лаврой». Реальный годовой бюджет обители составлял на 2001 год 12 миллионов рублей (около 400 000 долларов). Деньги расходуются не только на содержание детского дома, но и православной гимназии, и даже Оренбургского епархиального училища, также входящего в состав комплекса. Только штат преподавателей насчитывает 150 человек. Успехи Саракташской обители и широкая реклама, как в церковных, так и в светских СМИ подтолкнули появление множества «детских проектов».
Часть православных детских приютов контролируются государственными органами управления образованием, и получает от местных властей финансирование на свою деятельность. Иные же не желают сталкиваться с бюрократическими процедурами и предпочитают сохранить полуподпольное с точки зрения органов социальной опеки существование, которое обеспечивается учредителями и спонсорами. Формы обучения, воспитания и содержания детей в православных приютах до конца не отработаны. Общины, даже зарегистрировавшие в государственных органах детские приюты, не хотят вмешательства светских контролирующих органов в их деятельность.
Н. Митрохин, посетивший православное благотворительное учреждение в Казахстане, рассказал об этой поездке в своей книге: «… в 1999 году мне удалось познакомиться с деятельностью общины в городе Актау (бывший Шевченко) в Западном Казахстане, созданной вскоре после посещения местным священником прихода-монастыря о. Николая Стремского. Территория, выделенная властями под строительство храма и приходских сооружений, была обнесена трёхметровой блочной стеной, внутри которой помимо недостроенной кирпичной церкви находился временный храм и несколько недавно возведённых каменных двухэтажных домов, напоминавших барачные строения. В одних жили несколько десятков детей, в соседних около 60 человек взрослых, по большей части – бездомных и алкозависимых. Члены общины находились в состоянии обороны от областного и городского управления образования, а также части родственников детей-сирот, предъявлявших им претензии в жестоком воспитании детей. Впрочем, реальный контроль за ситуацией в общине отсутствовал и со стороны самой Церкви. Настоятеля прихода не было на месте уже полгода, с момента, как, оставив общину на попечение второго священника с криминальным прошлым, он уехал «на время» в Центральную Россию. Епископ в этих краях не появлялся с начала 1990-х годов».
Принадлежность приюта православному сообществу, надо признать, не всегда является гарантией гуманного отношения к содержащимся там детям. Эти факты признавал православный журнал о благотворительности «Нескучный сад» в редакционной статье, где сообщал об известных случаях, когда физические наказания детей в православных детских домах переходили в изощрённые издевательства и «искушения сексуального характера» со стороны воспитателей-мужчин