Использование правовой нормы

Содержание использования как непосредственной формы реализации права большинством ученых-юристов рассматривается в качестве активных действий управомоченного лица, которые направлены на осуществление субъективных прав и свобод, закрепленных нормами объективного права. Фактически эти нормы предоставляют субъектам право осуществлять предусмотренные ими положительные действия.
В действующем законодательстве термин «использование» употребляется в значении объекта правоотношения (ст. 9, 13 Конституции РФ) или же юридического факта (ст. 34 Конституции РФ). Недопустимость использования гражданами прав и свобод в противоречии с интересами общества находит конкретизацию в отдельных отраслях права, а также в соответствующих руководящих разъяснениях.
Форма использования права по сравнению с другими рассмотренными формами реализации права имеет свои особенности, поскольку основой их воплощения является реализация субъективного права, а не реализация юридической обязанности и запреты

. При таких условиях субъект сам решает, использовать надлежащее право или воздержаться от этого, но норма реализуется.
По сути, такой подход сводит использование права к реализации управомочивающих норм и к осуществлению закрепленных в указанных нормах субъективных прав. И.Е. Сенников не согласен с таким подходом и считает такое понимание рассмотриваемого понятия достаточно узким, не дающим реального представления о сущности и значении рассматриваемой формы правореализации. По его мнению, использование как форма реализации права может быть правильно воспринято лишь в том случае, если будет пониматься в качестве осуществления всей совокупности правовых возможностей, предоставленных субъекту юридическими нормами, а именно: субъективные права, юридические свободы, законные интересы, правоспособность, отраслевые правовые принципы, обладающие дозволительной направленностью, и т.д.
Исполнение и использование, несмотря на очевидную их параллель как форм реализации одного из видов юридических норм (управомочивающих и обязывающих соответственно), тем не менее, в сути своей имеют принципиальные различия, основанные на неодинаковости регулятивного потенциала соответствующих правовых средств