Евразийская концепция развития Советского государства в период НЭПа

Этап новой экономической политики (1921–1928 гг.) послужил основой для формирования положительный политических условий для испытания политических и экономических нацеливаний представителей демократической оппозиции. Правовыми достижениями данного периода выступили разработка и принятие Уголовного кодекса, Кодекса законов о труде, продвижение мысли о гражданском мире, белая эмиграция получила амнистию. Во главе государства стояли некоторые представители правого крыла ВКП(б): А. И. Рыков являлся главой правительство, а Ф. Э. Дзержинский в свою очередь — ВСХТ, благодаря которым представлялось в определенной мере возможным определить внутриполитический курс новой большевистской России.
Необходимо отметить и тот факт, что разработанная и введённая в действие Конституция СССР 1924 года утвердила Верховным органом власти СССР съезд Советов, определила его положение в системе государственных органов, а также положения Центрального исполнительного комитета (далее – ЦИК) и Совета народных комиссаров (далее – СНК). Также было осуществлено разграничение сферы деятельности органов РКП(б) и других советских органов.
Тем временем в зарубежных странах, в частности, в странах Европы, усиливается процесс русской эмиграции, обусловленный определёнными надеждами на то, что демократизация политического режима Советского государства реализуется в достаточном объёме. Внутри русского зарубежья постепенно начало получать распространение одно из наиболее популярных идейно-политических и общественных течений – евразийство. Создателями данного движения следует признать экономиста П. Н. Савицкого, этнолога Н. С. Трубецкого и искусствоведа П. П. Сувчинского. Среди иных представителей евразийского течения необходимо выделить Н. А. Алексеева, Г. Флоровскрго, М. В. Шахматова, которые, благодаря своей деятельности, внесли существенный вклад в исследуемое общественно-политическое течение.
Первым трудом, содержащим идеологию евразийского течения, стал сборник под названием «На путях» 1922 года, который издавался в Берлине. На следующий год начало выходить издание периодического характера, получившее название — «Россия и латинство». Научные труды, касающиеся истории становления и развития течения евразийства, исследовали вопросы возможности демократического изменения государственного строя с советской формой правления. Подобный вопрос по большей части и выступал предметом дискуссий печатных изданий евразийцев.
Придание движению евразийцев организационного вида было реализовано в конце 1924 г. в Вене, в процессе совещания, на котором был учреждён главенствующий орган евразийцев — Высший Евразийский Совет, во главе которого стал князь Н. С. Трубецкой. Его заместителями, вошедшими также в Совет, явились главы евразийских филиалов в других странах: В. А. Стороженко (Белград, Югославия), П. Н. Савицкий (Прага, Чехословакия), П. Н. Малевский-Малевич (Лондон, Великобритания — Нью-Йорк, США), П. С. Арапов (Берлин, Германия) и П. П. Сувчинский (центральный филиал — Париж, Франция). А также В. А. Пейль (Кохтла-Ярве, Эстония) и С. С. Малевский-Малевич (Брюссель, Бельгия).
Фундаментальными идеями движения евразийцев выступили следующие:
1) высказывались специфические пути дальнейшего развития Российского государства как части Евразии;
2) разъяснялись идеалы, базисом которых должны были выступать православные идеи;
3) утверждалось суждение о культуре как «симфонической личности»;
4) почиталась потребность в таком государственном устройстве, которое послужило бы прочной основой необходимого развития России-Евразии на пути к её целям.
По мнению представителей евразийства, «наряду с отрицательными сторонами революции евразийцы видят положительную сторону в открываемых революцией возможностях освобождения России-Евразии из-под гнета культуры Европы»

. Среди основных задач революционного движения евразийцы выделяли восстановление самобытности евразийского мира, а также утверждение соответствия между мировоззрением правящей и интеллектуальной верхушки России-Евразии в соответствии с условиям окружающей ситуации. Указанное положение играло важную роль в процессе установления направления, которому евразийцам необходимо было следовать в целях развития и совершенствования имевшегося на тот период истории государственного строя СССР.
Первый документ евразийцев, под названием «Евразийство: опыт систематического изложения», обнародованный в 1926 году в Париже, посвящён исследованию идеологии как базиса любого течения жизни и обусловленные этим положением конкретные задачи, сформированные в систему или программу. Большой акцент делается на том, что они обязаны быть взаимосвязаны с определённой исторической ситуацией.
Однако самое своеобразное и обоснованное положение, содержащееся в данном документе, это приведённый вывод об идеологии коммунизма. Так, в соответствии с данным положением, коммунистическая идеология, несомненно, фатальна, и может забрать за собой на тот свет истории все разнообразие социалистических идеологий в совокупности.
Фатальность заключается в гибели и большевистской партии, поскольку в её основе заложены как раз взаимосвязанные с идеологией организация, энтузиазм, активность. Вместе с тем гибель большевистской партии, учитывая реальное отсутствии подходящей замены выступает огромной опасностью как для новых форм государственного строя, так и в целом для становления и развития в подобающем русле уже непосредственно Евразии-России. Необходимо отметить, что опасность как таковая заключается не только в том, что в Россия случатся новые потрясения, а также и в том, что напряженная обстановка революционных событий окажется недостаточно эффективной.
Вопрос вероятности недопущения, даже в определённой части, подобных опасностей, стоящих перед Россией, либо надежда на то, что благоразумие и мощность творчества, присущие россиянам, смогут справиться с угрозами — вопрос первостепенной важности в данном русле для евразийского движения. В то же время они рассматривают идеи не безучастного ожидания, а инициативных поисков подходящего выхода из вероятного отрицательного для государства положения.
Исходя из вышеизложенного, евразийцы доходят до осознания необходимости принятия новой идеологии, распространителем которой должна стать новая партия, все такая же организованная и исполненная одушевлением, как большевистская партия на начальных этапах своего становления.
За довольно небольшой промежуток времени евразийское движение сделало большой шаг в переходе из историко-философского в непосредственно идеологическое течение, и после полностью превратилось в некий аналог политической партии. Представители данного течения утверждали, что «мысля новую партию, как преемницу большевиков, мы уже придаем понятию партии совсем новый смысл, резко отличающий ее от политических партий в Европе. Она — партия особого рода, правительствующая и своей властью ни с какой другой партией не делящаяся, даже исключающая существование других таких же партий. Она — государственно-идеологический союз. Формально нечто подобное этому представляет собой итальянский фашизм, лишенный, впрочем, глубокой идеологии; но, разумеется, большую аналогию дают сами большевики... Если мы называем новую партию (союз) возможной наследницей большевистской и с большевистской ее сопоставляем, мы имеем в виду форму и структуру, а не содержание ее идеологии