Диалектика веры и разума как основополагающий принцип теории «двух мечей» Августина

Разведение государства и церкви как равнозначных, но при этом разнородных в своих объектах социальных институтов, подразумевает одну из трех ключевых проблем будущей схоластики — соотношение веры и разума. Формулируя знаменитый тезис понимания ради веры, Августин подразумевал также вопрос о равновесии религиозной и светской властей, который затронул не менее актуальные на тот момент суждения о подчинении души телу, а тела — разуму. С целью добиться гармонии между данными модусами, Бог внедрил свой закон, чтобы окончательно «рассеять невежество и зажечь сердца людей верой». Однако, в пределах Града Земного эта миссия не может осуществиться из-за несоответствия его целей ожиданиям Града Небесного: если первый ориентирован на удовлетворение эгоистических потребностей гражданина, то во втором, напротив, поощряется «свободное и жертвенное служение Богу».
При этом, понятие справедливости, обозначенное выше, не входит в концепт государства как изначальный предикат, ведь в таком случае оба института уравнивались бы в своих правах, но входят в определение Имени Бога. Такие ведущие его качества как справедливость, всемогущество и праведность открываются перед нами в распятии собственного Сына — таким образом он продемонстрировал людям, что от наказания никто из них не сможет скрыться, и что абсолютно все создания в этот момент равны перед ним. Говорить же о воцарении справедливости, находясь в условиях усовершенствования материальных благ, попросту невозможно, как и создать такой строй, при котором каждый был бы доволен окружающими социально-историческими условиями

. То есть, справедливость правомерно приписывать только тем объектам, которые соприкасаются непосредственно с самим Богом.
Примечательно, что практически все перечисленные в данной работе концепции государства создавались на фоне кризиса социально-политических систем — будь то расслоение афинского общества, сопровождаемое восстаниями метеков и вольноотпущенных рабов, или же становление диктатуры О. Кромвеля на обломках политики английского короля Карла I, в символической форме занесенное на страницы «Левиафана». Оказавшись в весьма непростых условиях упадка античной культуры и становления средневековой, Августин синтезировал в своих работах римские и христианские мотивы — это прослеживается, главным образом, на примере иерархии церкви, к которой, по версии философа Х. Арендт (1906–1975), его подтолкнули законы Солона. Более четкая христианская позиция изложена Августином применительно к феноменам жизни и мира, прочно вплетенным в понятие государства: «Своя собственная жизнь имеет смысл не только потому, что она земная, но и потому, что в ней мы решили быть близко или далеко от Бога, потому, что мы выбрали грех или спасение».
История каждого отдельно взятого государства, как и человеческая жизнь, тесно связана с памятью, вместилищем духовности, обращаясь к которому в моменты покаяния, мы постепенно приближаемся к Богу