Сидоров работавший на фабрике в присутствии Светловой

Одним из главных направлений современной российской правовой политики является гуманизация уголовного законодательства. Идея смягчения уголовно-правового воздействия для достижения положительных результатов в борьбе с преступностью достаточно популярна во многих странах мирового сообщества.
Так, неоконченное преступление подменяется содержанием стадий преступной деятельности, что прямо следует из ч. 2 ст. 29 УК РФ: «неоконченным преступлением признаются приготовление к преступлению и покушение на преступление». Подобное указание отождествляет категорию «преступление», пусть и неоконченное, с этапами осуществления преступной деятельности - приготовлением и покушением, что, на наш взгляд, по меньшей мере, не логично.
Наряду с этим любое деяние, представляющее собой приготовление к преступлению, не способно навредить охраняемым законом общественным отношениям (если, конечно, в нем нет состава уже оконченного преступления) . Так, например, наточив топор для последующего убийства или изготовив отмычку для вскрытия замка квартиры в целях последующего хищения, лицо еще не причиняет вреда охраняемым объектам. Более того, лицо впоследствии может вообще отказаться от совершения данных преступлений. И, тем не менее, закон подобное поведение признает уголовно-наказуемым.
Обращает на себя внимание и отсутствие должной дифференциации уголовной ответственности в части формулирования правил о назначении наказания за неоконченное преступление. Так, согласно ч. 2 и 3 ст. 66 УК РФ при назначении наказания за неоконченное преступление обязательному ограничению подлежит лишь только наиболее строгий вид наказания, предусмотренный соответствующей статьей