Влияние глобализации и постиндустриального общества способность человека к самореализации и труду

Эпоха глобализации в массовом сознании неизбежно ассоциируется с эпохой небывалых возможностей. Отчасти такое суждение справедливо – XXI век, который многие исследователи также называют «информационным», ознаменовался ростом научно-технического прогресса и настоящим скачком в высокотехнологичное постиндустриальное будущее. Многие изобретения и открытия прошлого столетия навсегда изменили представления людей о границах возможного. В конечном счёте, мир, который ранее был предметом футурологических гипотез, стал реальностью нового дня.
Вместе с тем, эпоха так называемого «коммуникационного изобилия» (а именно так её окрестил исследователь Дж. Кин) сопряжена с рядом вызовов и угроз социальному благополучию. Традиционные устои, цементировавшие фундамент этого благополучия на протяжении столетий, сегодня не выдерживают проверку временем. Человечество входит в эру, где информация становится наиболее ценным ресурсом. Вовлеченность в процесс производства, обработки и распространения информации определяет характер рыночных отношений, способствует трансформации трудовой занятости. Вполне ожидаемо, что разительные перемены, которыми ознаменовалось начало XXI века, отражаются и на мировосприятии человека. Сегодня одной из ключевых задач для него становится осознание себя и своей роли в динамично меняющемся глобальном пространстве.
Предваряя рассуждение о проблемах, связанных с глобализацией, важно уяснить суть этого термина. Согласно наиболее общему определению, глобализация – это «процесс всемирной экономической, политической, культурной и религиозной интеграции и унификации». При этом нельзя не учитывать, что подходы к толкованию этого понятия столь же вариативны и множественны, сколь перечень сфер общественной жизни, которые оно охватывает. Так, например, культурологи, подчеркивая объективность и естественность глобализации, отмечают, что её результатом становится распространение достижений так называемых «высоких» культур (как правило, западных) на культуры более зависимые («низшие»). Исходя из этого, можно выделить как минимум два существенных недостатка глобализации:
потеря национальной и культурной идентичности, формировавшейся в отдельных государствах на протяжении долгих лет их относительной изоляции. Следствием этого становится утрата традиционной, естественной для той или иной народности культуры.
усиление социального и экономического неравенства, разрыв между условными «Севером» и «Югом» за счет неравномерного перехода к информационному типу общества.
Что касается экономических аспектов глобализации, то наиболее фундаментальные исследования в этой области принадлежат испанскому социологу М. Кастельсу. В своей монографии “Информационная эпоха: экономика, общество и культура” он рассматривает процессы трансформации привычных социальных структур в структуры сетевые и уделяет особое внимание изменениям в сфере труда и занятости

. По мнению Кастельса, именно благодаря глобализации произошел сдвиг от производства товаров к сфере предоставления услуг. Впервые в истории наблюдается ощутимое сокращение рабочих мест в сельском хозяйстве и промышленном производстве. При этом всё более востребованными становятся специалисты нового типа – менеджеры, управленцы.
Кастельс, наряду с другими специалистами-социологами, не разделяет распространенных опасений о «безработном обществе будущего», в котором машины вытесняют людей с рабочих мест, а сам труд становится автоматизированным. И все же, он отмечает что традиционное представление о работе как о некой ежедневной повинности, занимающей полный рабочий день, постепенно теряет свою актуальность. Подход к работе становится всё более гибким, происходит индивидуализация труда. Новое поколение рабочей силы привлекает самозанятость, удалённая работа «на себя», фриланс. То же самое можно сказать и о планомерном продвижении по карьерной лестнице (сегодня немало примеров, когда молодые люди без обширного опыта работы или профильного образования получают руководящие должности). Таким образом, напрашивается важный вывод о человеке нового типа – у него становится больше свободного времени, а значит – больше времени на рефлексию.
Несмотря на то, что труд Кастельса был написан около двадцати лет назад, его наблюдения оказались весьма точными, а многие прогнозы относительно развития постиндустриального общества сбылись. Современные исследователи (например, Дж. Кин) полагают, что «эпоха коммуникационного изобилия порождает преувеличения, ложные надежды и иллюзии» (с 17). В своей книге «Демократия и декаданс медиа» Кин отмечает ряд опасностей цифрового мира – размытие границ между частным и публичным, пресловутая «зависимость от экрана», утечка конфиденциальных данных в глобальную Сеть. При этом характерно, что в группе риска находятся маленькие дети и подростки, которые наиболее уязвимы и подвержены внешнему влиянию. Благодаря наличию гаджетов уже с раннего возраста привычной средой для ребёнка становится не школа и двор (как это было еще 10-20 лет назад), а принципиально новая электронная среда – Интернет.
Многие из этих факторов, трансформирующих саму природу детства как важнейшего этапа социализации, напоминают о себе и во взрослом возрасте. Так, например, живой интерес современных психологов и социологов вызывают разнообразные поведенческие девиации, вызванные стремлением индивида к эскапизму – побегу от «серой реальности». Сама концепция подобного побега стала возможной лишь с переходом к постиндустриальному цифровому обществу. Едва ли можно представить, что у молодого человека из XVIII, XIX и даже XX века был выбор между двумя измерениями