Теория концептуального релятивизма в статье Д.Дэвидсона «Об идее концептуальной схемы»

В статье Д.Дэвидсона «Об идее концептуальной схемы» автор анализирует теорию концептуального релятивизма, которая приобрела популярность в работах философов Куайна, Куна, Фейерабенда, Уорфа, Сепира. Основной тезис этой концепции заключается в, по выражению Дэвидсона, непереводимости языков, содержащих различные концептуальные схемы.
Возможно ли существование единой концептуальной схемы для всех людей? Анализируя опыт философов направления концептуального релятивизма, Дэвидсон рассуждает над этим вопросом и формулирует свои мысли.
Для того, чтобы ответить на этот вопрос, представим себе условную схему из реальности, человека (субъекта, реципиента этой реальности) и концептуальную схему между ними, в которой находятся шаблоны, нормы, стереотипы поведения, мышления.
Давайте рассмотрим, к каким выводам приходит автор в своей статье.
Модель концептуальной схемы, утвердившаяся в философии, основывается на дуализме концептуальной формы и эмпирического содержания, требующего упорядочивания.
Дэвидсон определяет такой дуализм третьим постулатом эмпиризма и обозначает, что такая эпистемологическая установка невозможна, поскольку ее нельзя доказать с помощью рациональных аргументов. Концептуальная схема может находиться в двойственном отношении к систематизированному материалу: его организация или соответствие. Метафоры упорядочивания, систематизации, разделения имеющегося опыта не могут быть осмысленно применены к понятию единичного объекта реальности, природы или опыта, т.к. организовать можно только множественность.
Интересной есть трактовка Уорфа значения языка. По его словам, язык является системой понятий для организации опыта, а речь является концептуальной схемой, которая определяет не только способ выражения мыслей или определения действительности, но и само мышление, а как следствие, и реальность.
Рассмотренные автором позиции других философов утверждают идею языкового и концептуального релятивизма, в которой проблема перевода рассматривается как логическое следствие. Дэвидсон же утверждает, что «Люди, которые говорят на разных языках, могут разделять одну концептуальную схему при условии наличия способа перевода одного языка на другой, поэтому изучение критериев перевода является способом определения критериев идентичности концептуальных схем»

. Концептуальный релятивизм не может быть до конца последовательным, поскольку различие позиций будет иметь смысл только тогда, когда присутствует общая система координации.
Одной из важных позиций автора является та, которая указывает, что язык нельзя отделять от сознания, поэтому Дэвидсон выступает против распространенной идеи, что любой язык искажает реальность, поскольку нельзя представить себе бессловесное сознание. Речь идет не столько о зависимости развития сознания от способности человеком приобретать языковые навыки, сколько о невозможности представить себе форму мышления, так или иначе связанную с языком. В этом утверждении есть связь с идеями Витгенштейна: «Воспроизвести языком что-то такое, что противоречит логике, так же невозможно, как в геометрии воспроизвести ее координатами фигуру, противоречит законам пространства». Перенос акцента на концептуальный уровень функционирования языка заставляет иначе взглянуть на проблему перевода, которая больше не рассматривается в контексте коммуникативной неудачи или онтологической неопределенности.
Дэвидсон описывает несколько вариантов взаимодействия с концептуальной схемой. Первая модель. Допустим существует одна концептуальная схема, но ее восприятие разными людьми уже порождает другие схемы. В этой ситуации существование только лишь одной концептуальной схемы ставится под сомнение. Вторая модель. Существует концептуальная схема, которую воспринимают люди на разных языках. В этом случае возникает вопрос идентичности перевода разных языков одинаковой схемы. Третья модель. Существуют взаимонепереводимые языки, отражающие мышление реципиента. Будет ли совпадать мышление в этих языках и останется ли идентичной схема в описании различных языков? Четвертая модель. Существуют языки, которые не поддаются переводу