Сколько будет дважды два, или неочевидность очевидного в поэтике Достоевского
При рассмотрении вопроса о неоднозначности и оригинальности поэтики Ф.М. Достоевского нас привлекло рассмотрение этой темы в статье В.Н. Захарова. Автор статьи является специалистом по исторической поэтике, текстологии, по творчеству Ф. М. Достоевского, а также возглавляет Международное Общество Ф. М. Достоевского.
В статье В.Н. Захарова «Сколько будет дважды два, или неочевидность очевидного в поэтике Достоевского» приводится попытка объяснить особый писательский и логический метод Достоевского, основанный на отрицании очевидных истин, к примеру, того, что «дважды два равняется четырём». Для объяснения необходимости рассмотрения этого концепта в связи с поэтикой Достоевского, автор статьи приводит анализ письменных споров Достоевского с его приятелем – теоретиком философии Н.Н. Страховым, который впоследствии стал первым биографом Достоевского.
Мнение Страхова в вопросе о «дважды два» традиционно: он был философом-идеалистом, стремился объяснить науку в пантеистическом духе и построить систему «рационального естествознания», основанную на религии. Страхов считал, что «Мир есть целое, то есть он связан во всех направлениях, в каких только может его рассматривать наш ум. Мир есть единое целое, то есть он не распадается на две, на три или вообще на несколько сущностей, связанных независимо от их собственных свойств». Философ придерживался точки зрения, согласно которой «узлом мироздания» является человек как единство души и тела.
«Дважды два» Страхов понимал в рамках математики, логики и естественных наук. Так, после спора с Достоевским об этом предмете, Страхов пытался оправдать свою точку зрения в цикле своих признаний и размышлений. Тему «дважды два» философ поднимал и в литературной полемике с Достоевским в «Гражданине» 1875-1876 годов, и в воспоминаниях о Достоевском, и в переписке со Львом Толстым.
Тот факт, что «дважды два» может быть равно пяти или, к примеру, трём, Страхов считал нелепостью, он не видел необходимости и не хотел понимать тех, кто был согласен с Достоевским. По мнению философа, истинность тезиса «дважды два равно четыре» может быть опровергнута только непрямым доказательством или «доведением до нелепости». И именно эти методы использовал Достоевский.
Автор статьи указывает на то, что Достоевский естественно понимал разумность «дважды два», однако в его поэтике этот пример решается совсем по-иному. Достоевский не пытался доказать неверность «дважды два», но показывал, что всё вовсе не столь очевидно, как мы привыкли счтать. Именно в этом, на мой взгляд, и состоит причина принятия Достоевского мировым сообществом не просто как писателя, но как писателя-философа – понимая прописные истины, он заставляет задуматься о том, что в человеческом существовании возможны и алогизмы, и чудеса, и неподдающиеся логике события
Зарегистрируйся, чтобы продолжить изучение работы
. Всё это – не «дважды два», и именно это привлекает читателя в романах автора. Его герои не столь просты, он подвергнуты не банальной логике, а логике возможностей мира, не основанной на точных науках.
Сам Страхов, как указывает В.Н. Захаров, также не целиком верил в «дважды два», именно поэтому он и оправдывался перед Достоевским в их литературной баталии, именно для этого он писал в работе о Достоевском, что все люди «воспитаны на Библии, все мы христиане, вольно или невольно, сознательно или бессознательно», очерчивая истину, подобную «дважды два» и отвергал её словами о том, что человек «гнусен до последней степени». Однако Страхов и Достоевский по-разному понимали человека, а потому и «дважды два» в их понимании тоже было различно. Захаров пишет, что «для Страхова человек гнусен, для Достоевского грешен». И если для Страхова это приговор человеку, то для - Достоевского – сознание греха, гнусности, низости является началам восстановления человека в человека.
Так, если человек способен преобразить себя, способен измениться и минус превратить в плюс, то и «дважды два» способно менять своё значение.
К примеру, человек, во власти которого перемена своих взглядов, способен создавать в своём сознании любые новые миры и реальности, в который «дважды два» будет означать что угодно, лишь по той причине, что именно этому человеку могут не нравиться банальные законы арифметики, ему может не нравиться «дважды два».
Таким образом, автор статьи выводит свою основную мысль, основанную на мнении Достоевского о том, что человеку могут не нравиться правила арифметики и очевидные истины, так как в них «нет его воли, свободы, цели, смысла жизни человека и человечества». Именно отрицание «дважды два» делает поэтику Достоевского особенной: имея право на это отрицание, сюжетные линии и герои имеют также право и на отрицание всех остальных законов, что даёт им возможность делать что-то новое и необычайное, выходящее за рамки обыденного, пусть и в сторону «минус».
Герои Достоевского жаждут отрицания «дважды два», даже если убеждают себя в том, что можно жить с принятием этого тезиса, то есть жить «в подполье», принимая сознательную инерцию. Достоевский показывает несостоятельность законов арифметики также и в людских отношениях, в людском понимании. Так, оценивая газету «Русь» Достоевский писал, что мысли, транслируемые в журнале понятны, «как дважды два», однако это и сделает их непонятными людям: «Нынче именно такое время и настроение в умах, что любят сложное, извилистое, проселочное и себе в каждом пункте противоречащее
50% эссе недоступно для прочтения
Закажи написание эссе по выбранной теме всего за пару кликов. Персональная работа в кратчайшее
время!
на новый заказ в Автор24. Это бесплатно.
Задать вопрос
