Работа Н.А. Бердяева "О назначении человека. Опыт парадоксальной этики"

Тема духовного пути часто прослеживается фундаментальных философских трудах Н.А. Бердяева, где поднимаются проблемы этического плана, размышления о сущности феноменов добра и зла и движениях человеческого духа. В данной работе особенный интерес представляет последовательный анализ воззрений философа в труде, написанном в период эмиграции – "О назначении человека. Опыт парадоксальной этики" (1931), состоящем из трёх частей: «Начала», «Этика по сю сторону добра и зла», «О последних вещах. Этика эсхатологическая».
Таким образом, в труде формулируются и разрабатываются такие мировоззренческие вопросы как «Каково происхождение добра и зла?», «В чем состоит суть этики закона и творчества?», «Что есть бессмертие?» и ряд других. По сему, я считаю, целесообразно начать анализ содержания труда последовательно, освещая и субъективен анализируя основные вопросы частей и глав, не нарушая хода мыслей философа.
Часть 1. Начала.
Проблема этического познания. В этой части Николай Александрович Бердяев рефлексирует межпредметные связи философии, науки и религии и начинает анализ весьма провокационных обвинений гносеологии, в которых он называет гносеологию подрывающей возможность познания. Я полагаю, что суть этого обвинения состоит в том, что в гносеологии наблюдается некоторая двойственность: если она отражает теорию познания, то почему же феномен познания «выбрасывается» из бытия?! Почему познание становится не чем-то, а о чем-то? Действительно, для познающего уже нет Бога, есть только представления о Боге, которые он исследует и которые могут быть совершенно далеки от истинного знания. Нет сущего добра и зла, но есть идеи о нём и так далее. Здесь отражена важная проблема гносеологии, которая была актуальна и на момент написания труда, и, я считаю, в наши дни: предметом познания может быть лишь бытие, а познающий не входит и не хочет в него войти.
Ставя себя вне бытия, философия отходит от начал платоновской эпохи, когда познание было в бытие и происходило с бытием как само собой разумеющееся. Иначе говоря, само познание перестаёт считаться бытийственных актом и это есть «деградированное положение философского познания, стадия, в которой философии хочет быть наукой и попадает в рабскую зависимость от науки». Подобное разграничение философии и науки заставило меня задуматься об этом, так как в современном представлении философия и есть наука, но в данном случае под наукой имеется в виду сфера научного опыта и эмпирического исследования. Отличие философии от науки в том, что философия познает бытие из человека и через него, а наука познает бытие отрешённо от человека. В философии духа нет объекта познания и это ее особенность, наука же стремится к беспрекословной объективизации.
Выходит, что религия и научное знание становятся тоталитарными, даже деспотичными авторитетами для философского познания, «удушающие» философию, с одной стороны, теологическими постулатами, пренебречь которыми философ права не имеет, и математическими формулами, с другой. Таким образом, Н.А. Бердяев приходит к выводу, что если философия и возможна, то она может быть только свободной и не терпит принуждения.
Далее автором были затронуты вопросы этического познания, которая неизбежно стремится к нравственному улучшению бытия. Можно сказать, что центральное значение этики связано с тем, что она имеет дело с грехом, добром и злом, а в ее истоках лежит нравственный опыт. Переосмысливая вышеупомянутые идеи, можно заключить, что этика есть учение об оценке и смысле, о мире, состоящем из этих различений и противоречий, основным вопросом которой является вопрос о критериях добра и зла. В заключении автор приходит к выводу, что этика есть философия свободы, не только связанная, но и подавленная социологией в лице социального террора, поэтому этика должна быть учением о назначении и призвании человека

.
Происхождение добра и зла. Автор делает акцент на том, что не стоит мыслить атеизм как абсолютное зло, ведь он имеет свои корни и в добре. Злые люди ненавидит Бога за то, что он мешает им творить зло, а добрые – за то, что он допустил существование зла. По сути своей, грехопадение спровоцировало различение добра и зла, которое является источником возникновения атеизма. Поэтому, опираясь на вышеупомянутые идеи Н.А. Бердяева о том, что этика есть учение о различении, логично предположить, что этика имеет те же основания, что и атеизм.
Из мифа о грехопадении философ выделяет идею трагедии в Боге: «Трагедия в Боге есть трагедия, связанная со свободой. Бог всесилен над бытием, но не всегда всесилен над небытием», поэтому наш мир трагичен с самого своего начала и зло возвратом к небытию, является его неотъемлемой частью.
Равно как и неотъемлемой частью является добро, ведь добро и зло возникли одновременно, но добро существует лишь на отделении от него зла. Этика, в свою очередь, должна быть не учением о нормах добра, а учением о добре и зле! Фундаментальным завершением этой части, я считаю, является мысль о том, что познание добра и зла отравило человека и страх перед Богом есть страх перед самим собой, перед бездной небытия. Человек призван творить добро и создавать новые смыслы, ведь Бог – это больше, чем добро, Он сверх-добро, а мы созданы по Его подобию.
Человек. Далее, в своей последовательный цепочке мыслей, философ выдвигает идею, что индивидуум рождается и умирает, а личность – творится Богом и духовна по своей сути. По моему мнению, автор в этой части отразил двойственную сущность человека, которая проявляется и в его половой принадлежности (мужское начало – творящее, женское – рождающее, и они находятся в тесной связи), и в разделение человеческой души на сознательное и бессознательное.
Часть 2. Этика по сю сторону добра и зла.
Этика закона. В продолжение темы обсуждение этики и её содержание, Николай Александрович Бердяев описывает этику различных феноменов. В частности, опираясь на религиозные парадигмы и учения Апостола Павла, философ считает, что христианство обнаруживает бессилие добра как закона. Социум творит запреты, нормы, табу, а личность в этой картине мира, я полагаю, представлена лишь боящейся кары и изгнания индивидуальностью. То есть, философ отводит главенствующую роль социуму и социальной природе человека. Таким образом, этика закона значит прежде всего, что субъектом нравственной оценки является общество, а не личность. Ярче всего содержание этики закона, на мой взгляд, отражено в данной мысли: «Этика закона не знает внутреннего человека, она регулирует жизнь внешнего человека в его отношение к обществу людей …» . Здесь закрыт парадокс и величайшая задача нравственности, состоящая в поиске истинного нравственного акта, не обременённого социальными оковами. Возможно ли это? Быть может, эта идея утопична, но я обнаруживаю её значимость для постижения не только социальной, но и религиозной и философского этики.
Этика искупления. От конфликта этики закона и этики благодати мы переходим к вопросу об этике искупления, которая обозначает избавление от власти зла. Основной идеей, напрямую связанной с постулатами христианской морали о спасении души, является то, что творить добро необходимо во имя добра, а не во имя собственного спасения, иначе это уже не добро, а корысть.
По настоящему этикой искупления, полагает автор, можно назвать евангельскую этику, так как она несёт в себе перманентное благо в виде представлений о Божьем Царстве, где все равны и всем дается возможность искупить себя, в отличие от этики закона, жестоко карающего.
Далее автор все более углубляется в религиозный контекст и показывает христианскую мораль как мораль силы , где греховный человек может обрести внутреннюю силу, если обрел истинную веру в Христа