Почему XVII век - это всё ещё Средневековье?"

XVII век можно назвать переходным: это мост от эпохи Средневековья к Новому времени. Несмотря на то, что в мироощущении человека XVII века уже появляется смелость, авантюризм, тяга к преобразованиям и поиску своего места в мире, «темные» средневековые привычки и предрассудки еще берут вверх над зачатками цивилизованного сознания.
Мироощущение средневекового человека обострено и противоречиво: с одной стороны, он верит в чудо, с другой – понимает, что мир, в котором он живет, жесток и непредсказуем. Средневековый человек наивен, и одновременно жесток. Больше всего он похож на ребенка, который еще не освоил социальные нормы и не научился справляться со своими эмоциями и проявлениями характера. Средневековый человек находится под постоянным контролем «взрослых» - Церкви (на Западе), или тоталитарного монарха (на Востоке). Для средневековой России характерно и то, и другое: сильная патриархальная традиция и мощное влияние Церкви. Более того, две эти силы сливаются друг с другом и действуют в одном направлении: в народном сознании образ батюшки-царя сакрализируется. Монарх представляется наместником Бога на земле. По этой причине прерывание династии Рюриковичей воспринимается русским народом крайне болезненно. Самовольно взошедший на престол или избранный (не потомственный) царь кажется «ненастоящим». Именно поэтому правление Бориса Годунова, несмотря на ряд удачных реформ, было обречено на провал. Некоторые преобразования Бориса Годунова предвосхищали реформы Петра I: он начал приглашать иностранных специалистов и отправлять дворян учиться за границу, установил внешний мир, начал освоение Поволжья. Следовательно, Б

. Годунов был прогрессивным государственным деятелем. Конечно, его можно обвинить в ужесточении крепостного права, в частности, был введен пятилетний срок сыска беглых крестьян. Но положение крестьян было плачевным и до его правления, и оставалось после. На протяжении долгого времени крестьянство оставалось самым эксплуатируемым и самым терпеливым классом. Но терпеть притеснения от «законных» (потомственных, богоизбранных) царей русский народ готов, а от «убийцы» Годунова – нет. Если бы голод, вызванный неурожаем, случился не в 1601-1603 году, а полвека раньше, то и его русский народ стерпел бы, не покушаясь на царскую власть и игнорируя провокации самозванцев.
Феномен русского самозванчества, с одной стороны, является доказательством того, что XVII век еще принадлежит к эпохе Средневековья. С другой стороны, самозванчество показывает, что Россия уже вступила в переходный период.
Авторитетный венгерский исследователь Дюла Свак в статье «Несколько методологических и историографических замечаний о «самозванчестве»» [6, с. 39] замечает, что, «хотя феномен самозванчества хорошо известен и из истории других стран и других эпох, в таких массовых масштабах и в течение столь долгого времени он присутствовал только в русской истории и, таким образом, должен считаться русской особенностью». В качестве основной причины процветания самозванчества в России исследователи называют совпадение социально-экономического кризиса с кризисом династическим.
Интересны рассуждения российского историка Н.М. Рогожина [5] , который называет XVII век «столетьем выбора», временем переосмысления государственной идеологии, эволюции власти