Осуществите анализ философии творчества К. Д. Бальмонта

«Мы смотрим в зеркало Судьбы…Полувладыки и рабы» – с этими строками Константин Дмитриевич Бальмонт обращается ко всем поэтам мира, выражая одновременно восторг и отчаяние, печаль и страсть, которые свойственны его поэзии. [5, ст. 4]
Константин Дмитриевич Бальмонт – уникальное явление в русской поэтической литературе. Творчество его по стилю относят к символизму, но с такой трактовкой соглашались не все исследователи, полагая, что она более формальна, поскольку первые сборники стихов импрессионистические, содержат романтический и печальный посыл.
Кроме того, официально считаясь символистом, поэт успешно продвигал и другие идеи, был немного философом, немного романтиком, немного религиоведом. Знания в области философии, литературы и истории получены им во время многочисленных странствий по миру, а интерес к изучению культуры и философских выкладок разных народов возник благодаря усилиям старшего брата, увлекшегося философией еще с юности.
Раннее творчество Константина Бальмонта пронизано меланхоличностью, подобно полету мотыльков, оно мимолетно, наполнено необъяснимой грустью. В идейно-философском отношении оно считалось во многом вторичным, пронизанным идеями братства, равенства, свободы и чести. Этим поэт отдавал дань общим настроениям поэтического сообщества, предчувствовавшего приближающуюся Революцию.
Стихи, написанные в расцвете творческих сил, оптимистичны и жизнерадостны, полны страсти:
Пойми, о нежная мечта:
Я жизнь, я солнце, красота,
Я время сказкой зачарую,
Я в страсти звезды создаю,
Я весь — весна, когда пою,
Я — светлый бог, когда целую! [3, ст. 4]
В годы творческого расцвета одним из главных принципов философии поэта становится свойственное декадентам утверждение равенства между возвышенным и низменным, красивым и уродливым. Это выражается в подчинении «стихии страстей», восхищении «гордостью и стремлением к свободе скорпиона», благословлении калек, «кривых кактусов» и «отверженных родов змей и ящериц»

.
В это время произведения поэта полны призраками восточной, южно-американской, африканской, европейской и островных культур. Они преломляют веяния неоклассической философии рубежа XIX-XX веков, настраивая читателя на интернационально-космополитический лад. Чуждые веяния философии и культуры перерабатывались, превращаясь в свои собственные, близкие для понимания.
Пытаясь постичь цельность Мира, Бальмонт в своем творчестве соединяет эклектические воззрения религиозных учений иудаизма, веданты, христианства, буддизма, даосизма с философскими воззрениями, бытующими в Древнем мире, периоде Возрождения, Новом времени и современной поэту эпохе. [2, ст. 5]
В стихотворениях Бальмонта угадывается философия Ф. Ницше, Гегеля. Канта. Личное проецируется им как общее. Абсолютный разум Канта превращается в Мировой разум Бальмонта, разумность земной жизни, ее целеполагание в Духе являет собой понимание Всемирного сознания Фихте. Увлечение Бальмонта философией хорошо заметно даже не знакомому со всеми трудами великих философов читателям. Достаточно внимательно прочесть Ницше, чтобы понять, что поэт говорит словами философа, используя в своих произведениях цитаты философа. Например: «Мир должен быть оправдан весь».
Каждая страна, которую удалось посетить, каждый континент отражаются на творчестве поэта. Древняя Индия и Китай привлекают Бальмонта метафоричностью, символико-мистическими идеями и образами, воплотившимися в религии названных стран. Общие религиозные и философские установки их соответствовали внутренним установкам, требованиям души Бальмонта, пытавшегося постичь и осмыслить больше, чем может постичь и осмыслить обычный человек:
Мое индийское мышление богато
Разнообразием рассвета и заката,
Я между смертными — падучая звезда.[1, ст. 5]
Европа влечет древностью христианского учения, его противоречивостью и единством. Ранние работы полны восторгов от созерцания религиозных святынь, наполнены, свойственным христианам чувством сострадания