Философия истории. Формационный и цивилизационный подходы к общественному развитию

Концепция истории играет фундаментальную роль в человеческом мышлении. Она объясняет понятия человеческого действия, изменений, роли материальных обстоятельств и предполагаемое значение исторических событий. Это всё предполагает возможность лучшего понимания самих себя в настоящем. Поэтому неудивительно, что философы иногда обращают своё внимание на попытки исследовать саму историю и природу исторических знаний. Мы остановимся на одном важном вопросе, который поднимает такая дисциплина, как «философия истории»: «Имеет ли история в целом направление, помимо отдельных событий и действий, из которых она состоит?» Можно выделить два основных подхода, которые отвечают на этот вопрос по-своему: цивилизационный и формационный.
Формационный (линейный) подход
Самым рефлексивным из философов раннего средневековья, несомненно, является Августин. Августин подчеркивал линейность истории как части христианской эсхатологии, как части необходимого раскрытия вечного плана Бога в рамках бытия. Его «Град Божий» характеризует жизни и народы как долгое искупление от первородного греха, который завершается явлением Христа. С тех пор история была отчетом о напряженной борьбе между избранными Градом Божьим и обычными людьми, живущими в Граде Земном. Поскольку время линейно, его ключевые события уникальны и нерушимы: Падение Адама, Рождение и Смерть Иисуса и Воскресение - все это с непогрешимостью движет историю к Последнему Суду.
Антуан-Николя де Кондорсе открыто принял прогрессивизм Просвещения. Как и Вольтер, его «Очерк исторической картины прогресса человеческого разума» (опубликованный посмертно в 1795 году) рассматривал прошлое как развитие разума, но был более оптимистичен в отношении неизбежного прогресса либеральных идеалов, таких как свобода слова, демократическое правительство, и равенство избирательного права, образования и богатства. Точка истории была не только описанием этого прогресса. Поскольку прогресс является законным и всеобщим, история также является прогностической и, более того, формулирует обязанность политических институтов стремиться к достижению равенства. Историк - не просто критик своего времени, но и вестник будущего. Широко повлияв на французскую революцию, Кондорсе также оказал значительное влияние на систематизирующие философии истории Сен-Симона, Гегеля и Маркса.
Иоганн Готфрид Гердер был ключевым персонажем в общем повороте от историографии Просвещения к романтике. Его «Идеи философии истории человечества» (1784-91) полагал, что не существует единого развития человеческого разума для всех народов во все времена, но существуют разные формы рациональности для различных культур, определяемые их конкретным временем и местом в мире. Однако Гердер отвергает склонность Просвещения судить о прошлом в свете настоящего, независимо от того, насколько рациональными мы считаем себя сегодня

. Это вытекает из его фундаментального убеждения, что каждая национальная культура имеет равную историческую ценность.
Таким образом, мыслители Просвещения отвергли религиозную интерпретацию истории, но внесли свою собственную телеологию, идею прогресса - идею о том, что человечество движется в направлении лучшей и более совершенной цивилизации, и что этому прогрессу можно засвидетельствовать через изучение истории цивилизации.
По мнению Г. Гегеля человечество не должно восприниматься в соответствии с механистическими моделями материализма 18-го века. По сути, люди свободны, но свобода, которая составляет их природу, может быть достигнута только через процессы борьбы и преодоления препятствий, которые сами по себе являются выражением человеческой деятельности. Именно в этом смысле Гегель утверждал, что Абсолютный Дух находится в состоянии войны с самим собой, он должен преодолеть себя как свое самое серьезное препятствие («тезис-антитезис-синтез»). Конкретно, это означало, что историческое продвижение не проходило через серию плавных переходов, а через свои отрицания, противоположности. Как только возможности определенного общества были реализованы в создании определенного образа жизни, его историческая роль была закончена, его члены узнали о его недостатках, а законы и институты, которые они ранее безоговорочно приняли, теперь воспринимаются как оковы, препятствующие дальнейшему развитию и более не отражающие их самые глубокие чаяния. Таким образом, можно сказать, что каждая фаза исторического процесса содержит семена своего собственного разрушения и «отрицает» себя, следствием этого стало появление нового общества, представляющего другую стадию в прогрессии, конечным результатом которого стало формирование рационально упорядоченного сообщества, с которым каждый гражданин мог бы сознательно идентифицировать себя и в котором больше не было бы никакого чувства отчуждения или ограничения. Несколько любопытно, что тип сообщества, которое Гегель рассматривал как пример такого удовлетворительного положения дел, имел поразительное сходство с прусской монархией своего времени.
Представление о том, что история соответствует «диалектической» модели, согласно которой противоречия, порожденные на одном уровне, преодолеваются, было включено - хотя и в принципиально новой форме - в теорию социальных изменений, предложенную Карлом Марксом. Подобно Гегелю, К. Маркс принял «направленный» взгляд на историю, но, в то время как Гегель имел тенденцию демонстрировать это как развитие мирового Абсолютного духа, Маркс придал теории материалистический оттенок. Люди, согласно Марксу, являются творческими существами, находящимися в материальном мире, который предстает перед ними как объективная реальность