Что остается после освенцима

В данной главе Бауман поднимает вопрос изменений в капиталистическом обществе, произошедших во второй половине XX века. На первый взгляд капитализм остался тем же и его экономическая основа не изменилась. Но Бауман подчеркивает, что между довоенным фордистским и нынешним капитализмом существует глубокая разница. Период между двумя мировыми войнами был временем максимального успеха стандартизации. Его символом стал фордовский конвейер, благодаря которому себестоимость массовых промышленных товаров чрезвычайно снизилась. Примеру Форда следовали все крупные компании. Мир в это время был одержим сокращением издержек производства, что предполагало максимальное расширение его масштабов и доведение действий работника до автоматизма. Отсюда и расцвет тейлоризма с его стремлением регламентировать весь рабочий день и каждую производственную операцию. Бауман называет такую разновидность капитализма «тяжелым», то есть опирающимся на мощь индустрии, на масштабы и снижение себестоимости. Он приводит также библейскую аналогию, говоря, что такой капитализм существовал в дискурсе Иисуса, дискурсе максимальной регламентации и порядка.
Однако уже через несколько десятилетий после Второй мировой войны в развитых странах сформировалось потребительское общество, в котором главное место занимала сфера услуг. К этому моменту приоритеты экономики изменились. Масштабность производства и максимальная дешевизна товара перестали быть единственными ориентирами. Потребители, вследствие возросшей покупательной способности в своей массе стали готовы платить больше за вещи, которые им нравятся и обладают некой эксклюзивностью. Рынок из состязания цен стал все больше превращаться в состязание новинок. Жизненный цикл товаров сильно уменьшился, стало нормальной практикой быстро менять еще качественные, но устаревающие вещи на новые. Одновременно резко увеличилась динамичность рынка труда, обострилась конкуренция за высококвалифицированных специалистов

. Отсюда постоянные переходы из компании в компанию превратились в нормальную практику. Бауман называет такое потребительское общество эпохи постмодерна «легким капитализмом», предполагающим слабое организационное начало и свободу возможностей.
И Бауман показывает, что общество потребления сильно поменяло психологию людей. Теперь центральной проблемой стал не недостаток тех или иных товаров и услуг, а невозможность уделить время силы и внимание всем достойным вариантам. Предложение стало чрезвычайно велико и начало превышать спрос. Отсюда и начала формироваться типичная психология общества потребления – жизнь, как непрерывная гонка за все новым и новым потреблением, в котором процесс выбора и покупки товара, услуги или навыка становится основным содержанием существования. При этом информационная открытость современного общества и рост возможностей потратить деньги, ведут к тому, что у богатых людей потребление является относительно эффективным механизмом удовлетворения желаний. Тогда как для низших слоев общества уровень потребления богачей становится своеобразным фетишем, и они прикладывают последние силы, чтобы максимально потреблять и хоть иногда прикасаться к тому, что им кажется символом успеха.
При общей справедливости противопоставления «легкого» и «тяжелого» капитализма, видится, что Бауман очень многое упрощает в рамках этого противопоставления. Одно из главных уязвимых положений его книги – это идея о том, что сегодня в мире нет контролирующего начала, «Большого брата». Да, еще в 1990-е годы в эпоху расцвета либерализма и подъема интернета, можно было поверить в текучее легкое общество. Но сейчас интернет-технологии все больше становятся не средством реализации свободы индивида, а способом государственного контроля за ним