Судьбы арабистики в работе Б.Льюиса "Ислам и Запад" Его аргументы в полемике с Э.Саидом о сущности ориентализм

Введение
Работа Бернарда Льюиса стремится рассматривать отношения Запада и Востока в широкой историко-культурной перспективе. Автор тяготеет к научной беспристрастности, однако подчеркивает, что подлинной беспристрастности можно добиться лишь при тщательном сопоставлении двух таких разных цивилизаций. Настоящий объективизм возможен только тогда, когда отдается полный отчет во всем объеме различий. А различий в судьбах христианства и ислама чрезвычайно много, начиная от времени и места возникновения и заканчивая общим отношением к религии, и ее роли в жизни верующих. Льюис обращает особенное внимание, что при изучении исламской цивилизации в разные эпохи ученые всегда, в той или иной степени, были субъективны. Соответственно, они могли что-то искажать в силу ограниченности источников или собственной культурной парадигмы.. Однако, по его мнению, тот факт, что ученый по природе субъективен, не имеет центрального значения в том случае, если исследователь отдает себе отчет в собственной пристрастности. Все люди субъективны, и нет смысла пенять им на это, если они искренне стремятся к поиску истины.
Общий характер взаимоотношений Востока и Запада
Льюис отмечает, что интерес исламского мира к христианскому и, наоборот, очень долго имел несимметричный характер. Победоносная исламская цивилизация, восприняв достижения европейской античности, почти не интересовалась современным ей Западом. И это было во многом обосновано. Средневековый Запад стоял на более низкой ступени развития в культурном отношении, его экономика была слабой, он был раздроблен. А в военном отношении очень долгое время, причем даже после окончания испанской реконкисты, Восток в лице Османской империи был огромной угрозой для Запада. Запад был попросту неинтересен Востоку, поскольку не мог дать ему почти ничего, кроме рабов и оружия. Ситуация поменялась только в 1683 году после второго разгромного поражения турок под Веной. После этого всем, и туркам в том числе, стало ясно, что Запад имеет перед Востоком целый ряд преимуществ.
Соответственно, отношения Запада и Востока стали принимать принципиально иной характер. Турция, как главный представитель исламского мира, начала задумываться о том, какие западные достижения ей нужно перенять. Преимущество европейской цивилизации стало особенно очевидно в XIX веке, когда Запад в ходе своей колониальной экспансии уже накопил огромные богатства, и, кроме того, демонстрировал быстрое развитие науки и промышленности. При этом вплоть до Первой мировой войны любые попытки модернизации исламских стран оставались ограниченными, и разрыв Востока с Западом только увеличивался. Моментом максимального триумфа Запада стал промежуток между двумя мировыми войнами, когда французская и английская колониальные администрации контролировали огромные территории, заселенные мусульманами. Однако после Второй мировой войны начался процесс распада мировой колониальной системы и пробуждения национального самосознания. В это же время в ставших независимыми исламских государствах начала активно развиваться историческая наука, центром которой стала именно арабистика.
Льюис отмечает тревожащий его факт того, что в послевоенные десятилетия начала набирать вес антизападная точка зрения на американское и европейское востоковедение

. Он говорит о том, что к сугубо научному термину «ориентализм» начинают относиться все более и более неприязненно, вкладывая в него значение некой прозападной пристрастности. Также скомпрометированным оказался и термин «востоковедение», от которого научное сообщество в итоге официально отказалось в 1973 году. Заметно, что Льюиса задевает факт критики западного исламоведения и арабистики с позиций ряда мусульманских и особенно марксистских ученых. Но автор стремится аргументированно доказать свою научную позицию, детально разбирая критику оппонентов.
Полемика с Э. Саидом
Целью для полемики Бернард Льюис выбрал книгу Эдварда Саида, которого считает одним из наиболее необъективных и претенциозных критиков западной арабистики. Льюис отмечает, что абсолютно неверен центральный тезис книги Саида, в котором тот «объявляет Британию и Францию, а период ее наибольшего развития датирует временем после широкого проникновения британцев и французов в арабский мир». Льюис отмечает, что сама идея Саида о том, что возможно собрать «тексты, мифы, идеи и языки» исламских народов, является совершенно ложной. Фактически Саид предполагает, что историю целой цивилизации возможно сконструировать на основе простого отбора источников, и это в условиях существования собственной богатой исламской письменной культуры. Льюис отмечает, что такой подход унижает, прежде всего, исламские народы.
Кроме того, он ловит Саида на простой подтасовке исторических фактов. Так последний утверждает, что «Британия и Франция господствовали в Восточном Средиземноморье с конца XVII века». Однако это было время, когда только-только было надломлено могущество турок под Веной. Соответственно, ситуация уже начала меняться в пользу Запада, но это был длительный процесс. И говорить о каком-либо господстве европейских держав над исламскими народами в XVII веке нельзя. Льюис начинает выискивать корни такой претенциозности и находит их в частности в сопоставлении Саидом изучения европейцами исламской и индийской цивилизаций. Однако Льюис говорит о том, что сопоставлять два этих процесса в корне неверно. Ислам был постоянным соседом Запада. И очень долгое время у христианского исламоведения были исключительно оборонительные цели, которые позже плавно трансформировались в получение практически применимых знаний. Однако такого рода знания в исламоведении, начиная с XVI века, ознаменовавшего европейскую экспансию, должны были относиться к изучению истории и языка Османской империи. Европейская же арабистика же не имела практически никакого практического применения, только научное. И сопоставлять преследующее практические цели изучение британцами Индии, которую они полноценно колонизировали, с оторванной от политики арабистикой некорректно.
Льюис отмечает, что Саид не стесняется и откровенно перетолковывать произведения известных западных ориенталистов, а также относить к ориенталистам различных писателей прозападной ориентации, не имеющих никакого отношения к научному востоковедению. Отдельное внимание Льюисом уделяется отсутствию критики Саидом советских востоковедов, несмотря на то, что они во многом более пристрастны, чем западные. И корни он находит в околомарксистской риторике Саида, говорившего, что Южный Йемен был «единственной поистине радикальной народной демократией на Ближнем Востоке»