Эпистемология без познающего субъекта. Карл Поппер

По мере того, как схоластическая средневековая мода на формирование бесплотных теорий была успешно вытеснена благодаря экспериментальным исследованиям, философы стали уделять внимание критериям соответствия субъективных оценок реальному положению вещей. Наиболее ощутимая концентрация направлений, преследовавших эту цель, наблюдается на рубеже XIX–XX столетий, и каждое из них отсылает нас к канону, установленному мыслителями Нового времени: к необходимости грамотно сочетать теорию и практику, чтобы наука приносила человечеству исключительную пользу — на этом основывается так называемый «путь пчелы», изложенный в концепции Ф. Бэкона. Принадлежность британского философа К. Р. Поппера к волне неопозитивизма определила его заинтересованность, прежде всего, проблемой верификации научного знания. В фундаментальной работе под названием «Структура научных революций» его коллега, Т. Кун, придерживается того факта, что наука развивается путем отрицания прошлых концепций и создания принципиально новых, именно поэтому его подход интерпретируется как «революционный». В соответствии с данным тезисом, выделяется два этапа историко-научного процесса: «нормальная наука» и «научная революция». Первый этап характеризуется феноменом стабильности, последовательного конструирования парадигмы, которую впоследствии ожидает закономерный распад, поскольку ее фундамент составляют достижения прошлых лет. Второй этап предполагает плюрализм теорий и исследований, порождающий оживленные критические споры и всплески технологических достижений на обломках господствовавшего типа рациональности

. Оба эти периода сменяют друг друга на протяжении всей истории, регулируя движение к прогрессу или регрессу.
Следует отметить, что представителей аналитической философии также волнует актуальный на сегодня вопрос о возможности получения объективных знаний. Поппер, отрицая линию древнегреческого релятивизма Протагора, склоняется к утвердительному ответу, стараясь преодолеть не традиционное понимание истины как чисто внешней соразмерности объекта и знания о нем. Будучи продолжателем критического рационализма, он ставит под вопрос также личность наблюдателя: в частности, какую тактику ему необходимо применять — заниматься поисками истинной теории среди имеющихся или принять наличествующий их плюрализм? Ввиду распространения подобной тенденции он, как и его оппонент Кун, говорит о том, что не все эксперименты осуществимы в силу отсутствия необходимых для этого условий или материалов, поэтому большинство научных деятелей вынуждены положиться на постулаты, выведенные теми, у кого на руках оказываются результаты уже якобы проведенных опытов. Отсюда вытекает небезызвестный картезианский метод «радикального сомнения», подвергающий скептическому анализу весь накопленный и предоставляемый человеку гносеологический базис, который получает свое воплощение в языковых конструкциях — высказываниях.
Особый статус в контексте вышесказанного обретает этика как раздел научного знания. Главная проблема этических высказываний в том, что они имеют всеобщий характер, подлежащий беспрекословному принятию и соблюдению со стороны социума